Почти невинна - Фэйзер Джейн - Страница 52

Но утром Эдмунд проснулся, снедаемый лихорадкой, той, которая терзала его в первые дни выздоровления. Он провалялся на одре болезни еще месяц, а когда наконец оправился, оказалось, что началась весна, а вместе с ней частые для этого сезона штормы и наводнения, державшие все корабли в гавани. Только в конце апреля удалось собрать силы, достаточные для путешествия во Францию.

Теплым апрельским утром полуодетая Магдалена стояла у окна спальни, рассеянно гладя твердую округлость живота. Сегодня ребенок отчего-то притих по сравнению со вчерашним днем, и она еще удивлялась этому обстоятельству, когда из нее с легким шумом исторгся поток воды.

Магдалена, не веря глазам, уставилась на лужу у своих ног.

— Эрин! Эрин!!! — почти взвизгнула она.

— Что случилось, госпожа? — спросила служанка, выбегая из гардеробной, где раскладывала груды белья, только что принесенные из прачечной.

— Смотри! — вскрикнула побелевшая Магдалена, показывая на пол. — Это вылилось из меня!

— Ничего страшного, госпожа, — спокойно ответствовала служанка. — Дитя просится на свет.

— Слишком рано! И откуда эта вода?

— Восьмимесячный ребенок. Ничего особенного. Обычно такие выживают. А схватки начались?

Магдалена, все еще ошеломленная, но несколько ободренная объяснениями Эрин, покачала

головой:

— Только вода.

— Рано или поздно это должно было случиться. Иначе ребенок просто не сможет родиться.

— Но почему?

Эрин пожала плечами. Причин она не знала. Так бывает. Вот и все. Она так часто помогала при родах, что могла заменить даже повивальную бабку, если, разумеется, все шло как полагается. Кроме того, в замке были и другие, куда более опытные женщины.

— Я все же пришлю повитуху, госпожа, — решила она. — А вам лучше лечь. Я принесу полотенца, чтобы было удобнее.

Магдалена неохотно легла, отдавшись в руки Эрин. Что поделать, служанка по крайней мере знает, как поступить. Сама она, воспитанная старой девой леди Элинор, была совершенно невежественна в подобных вопросах, если не считать ничтожных сведений о родах и связанных с ними трудностях. Леди Элинор в этом мало чем отличалась от подопечной, а другой женщины ее положения в замке не было.

Только сейчас она сообразила, что, вместо того чтобы все восемь месяцев витать в облаках грез и любовных фантазий, следовало подробнее расспросить Эрин и Марджери, которые куда лучше ее разбирались в таких вещах.

— Расскажи, что будет, — потребовала она, подкладывая под спину подушки, поскольку лечь казалось невозможным.

Эрин озадаченно потерла нос.

— Ну… начинаются боли, госпожа, а потом появляется ребенок.

— Сильные боли?

Эрин не хотела пугать госпожу, но и лгать не было смысла.

— У некоторых женщин сильнее, чем у остальных.

— Намного? — допрашивала Магдалена.

— Кажется, да, госпожа.

— Хотела бы я, чтобы господин был здесь.

— Роды — работа женская, госпожа, — возразила Эрин, направляясь к двери. — Схожу-ка я за повитухой.

Дверь за ней закрылась, и Магдалена, глядя на пляшущий на одеяле солнечный зайчик, снова коснулась живота, гадая, что происходит внутри. Может, роды и женская работа, но ее утешала бы мысль о присутствии Гая в замке. Он вместе со своими рыцарями отправился на турнир в Компьене, устраиваемый под покровительством герцога Бургундского. Прежде она сопровождала бы его в предвкушении трехдневного веселья и пиров, но в ее состоянии путешествовать было невозможно. Обоим даже в голову не пришло, что время вот-вот настанет, а следовательно, и ему вряд ли стоило уезжать.

Эрин и Марджери привели повитуху, старую женщину с узловатыми пальцами, седеющими волосами, небрежно прикрытыми грязным платком, и противным визгливо-ноющим голосом. Магдалена невзлюбила ее с первого взгляда.

— Я бы хотела, чтобы остались только Эрин и Марджери, — прошептала она, сжимаясь. — В ваших заботах нет нужды, милая дама.

— Не стоит бояться, госпожа, — проныла старуха, откидывая покрывало. — Я приводила многих детей в этот мир… и провожала в иной. Да и матерей тоже, — добавила она, ощупывая живот Магдалены, прежде чем перейти к более тщательному обследованию.

Застывшая Магдалена лежала неподвижно, окаменев от брезгливости и страха, убежденная, что эта женщина не принесет ничего, кроме несчастья.

Первая схватка пришла так внезапно и резко, что она вскрикнула, одновременно удивленно и негодующе.

— Начнете вопить сейчас, госпожа, и неизвестно, что выкинете позже, — объявила повитуха, кладя руку на тугой живот. Но Магдалена с неожиданной силой оттолкнула ее.

— Я не желаю видеть здесь эту женщину. Немедленно убирайтесь!

Эрин и Марджери, пораженные неожиданным взрывом, попросили что-то бормочущую себе под нос ведьму покинуть спальню.

— Ей много известно, госпожа, — заметила Марджери, возвращаясь.

— У нее черный глаз, — возразила Магдалена. — Из-за нее ребенок родится либо кривым, либо горбатым. Не позволю, чтобы она была рядом!

Женщины, не сговариваясь, пожали плечами. Беременные и роженицы славились своим непредсказуемым поведением. Скоро леди Магдалена будет слишком поглощена собственными страданиями, чтобы обращать внимание на тех, кто хлопочет рядом.

К середине дня измученная Магдалена впала в некое оцепенение, пока тело отдыхало от изнурительной боли. Когда способность мыслить ненадолго возвращалась, она поражалась лишь тому, что кому-то вообще приходится переносить эти незаслуженные страдания. Почему ее не предупредили? И что происходит с ней? Чем она так согрешила, чтобы заслужить подобное? Или это действительно плата за прелюбодеяние? Прелюбодеяние, плодом которого явилась новая жизнь, так настойчиво стремящаяся к свету? Так дерзко вступившая в поединок с собственной матерью? Но ведь они должны были стать союзниками и сражаться заодно! Неужели такое творится со всеми, или наказана только она одна?

Мысли лихорадочно метались в возбужденном, затуманенном мозгу. В уголках глаз блестели слезы. Отчаяние вновь охватило ее, когда боли начались вновь: неумолимые, вечные, невыносимые… и все же приходилось их выносить.

Эрин поднесла смоченную водой тряпочку к губам роженицы, и та, слишком слабая, чтобы пить из чаши, принялась жадно сосать. День перетек в вечер. Усталые, бледные женщины опустили руки, когда боль опять утихла и истерзанная роженица впала в состояние, более напоминавшее транс, чем сон.

— Нужно позвать повитуху, — настаивала Эрин. — Пусть вынет ребенка из тела госпожи.

Марджери вздрогнула. Они обе знали, что это такое: разрубленное на куски тельце младенца, разорванная, истекающая кровью мать, умирающая если не сразу, то потом, от родильной горячки.

— Может, ей стоит отдохнуть, и тогда мы сумеем помочь ей, — неловко пробормотала она. — Гнев господина будет страшен, если случится то, что можно было предотвратить.

Эрин кивнула. Обе служанки еще помнили страшную ночь на корабле и радость Гая, обнаружившего, что леди Магдалена будет жить.

Эрин снова намочила тряпочку и осторожно вытерла лицо Магдалены. Ее веки чуть поднялись, а глаза на какой-то миг прояснились.

— Госпожа, нужно послать за повитухой, — настойчиво предложила Эрин, — иначе ребенок не родится.

Магдалена покачала головой:

— Я не хочу… пока есть силы терпеть…

На глазах у изумленных женщин она словно собралась для последнего усилия. Но лицо вновь исказила гримаса боли. Тяжело дыша, Магдалена упала на подушки, стараясь противостоять пытке.

В темном небе поднялась луна: тонкий полумесяц на бархатном покрывале. Женщины принялись перебирать четки в страстной молитве.

Гай де Жерве снимал доспехи в своем шатре, неподалеку от ристалища, устроенного на равнине, за замком Компьен. Солнце только что спустилось за горизонт.

— Вина, господин, — сказал Джеффри, протягивая чашу. — Вы храбро сражались.

— Угу, — рассеянно промычал Гай, подходя к входному отверстию и потягивая вино. Свежий ветерок приятно овевал лицо, принося прохладу после стольких часов, проведенных в душном шлеме с опущенным забралом. Тело, освобожденное от тяжелых лат, было гибким и ловким. Сама усталость казалась приятной, как и ожидание пиршества, которым обычно кончались турниры. А потом сладкий сон в постели…