Серебряная роза - Фэйзер Джейн - Страница 21

Ариэль ничего не ответила на это, и он снова пожал плечами, быстро проведя рукой по своим коротко остриженным волосам.

— Как я понимаю, вы вполне здоровы?

Она кивнула.

— Угу, — произнес Саймон, поворачиваясь к кровати и отдергивая покрывало. — Что ж, я не буду заставлять вас отдаваться мне, но и не хочу выставлять себя на всеобщее посмешище. Только вы и я будем знать, что я к вам не притронулся и пальцем. Но если вы не согласитесь на эту хитрость, тогда, боюсь, я буду вынужден закончить то, что начал ваш любовник.

С этими словами Саймон спрятал ключ под подушку, потом повернулся и в упор посмотрел на нее.

— Я… не понимаю.

Он коротко рассмеялся.

— Но ведь все очень-просто! Вы и я будем с этого момента проводить каждую ночь в одной комнате, как любая нормальная супружеская пара. Всем будет ясно, что все идет так, как должно идти, — гостям, вашим братьям, вашему бывшему любовнику. — Саймон пристально посмотрел ей в глаза. — Теперь вам все понятно?

— Да, — ответила Ариэль.

— Вы согласны на эту игру?

— Да.

— Тогда на сегодня нам нечего больше обсуждать.

С этими словами он сбросил домашний халат и, прежде чем Ариэль успела понять, что видит его совершенно обнаженным, скользнул в ее постель.

— Вы легли в мою постель, — обескуражено произнесла она.

— Не буду иметь ничего против, если вы разделите ее со мной, — ответил ее муж. — Вы можете не бояться моих домогательств.

— Но это моя постель, — не унималась Ариэль.

— Если вы предпочитаете, то мы можем перейти в комнату напротив, тогда я буду спать в своей собственной постели, а вы сможете спать где вам угодно, но в той же самой комнате, — все так же спокойно произнес Саймон.

Ариэль ошарашено застыла на месте. Этим решением Саймон выбивал почву из-под ног ее самой и ее братьев. Она была уверена, что ей нечего опасаться, пока ею соблюдаются условия сделки. Но как же ловко этот искалеченный человек всего за несколько часов выбрался из подготовленной для него ловушки и спутал все планы своих врагов, едва шевельнув пальцем.

Она снова села у огня, задумчиво нахмурив брови. Оливер Беккет был молодым, проворным, ловким человеком. Но этот человек, намного старше его годами и вдобавок страдающий от раны, мгновенно справился с ним. Конечно, Оливер был застигнут в довольно неловком положении. Она обвела взглядом комнату и не заметила трости Саймона. Похоже, он мог в случае необходимости передвигаться и без ее помощи.

— Я был бы признателен вам, если бы вы погасили лампу, — спокойно произнес ее муж. — Мне довольно трудно заснуть при свете.

— Но я хотела бы еще поесть.

— Для этого вполне достаточно света камина. И еще: если вы намерены спать в этой кровати, то прошу вас сказать об этом сейчас, чтобы мне заснуть на одной ее половине.

Вместо ответа Ариэль встала и вытащила из-за спинки своей кровати другую, складную, очень узкую.

— Вы можете спать так, как вам удобно, милорд.

— Отлично!

С довольным вздохом он перекатился на живот, широко разбросал ноги и поудобнее устроился на пуховом матрасе.

Ариэль с отвращением посмотрела на тощий матрасик складной кровати. Подушки на ней не было, а укрываться придется лишь тонким одеялом.

— В моей постели есть грелка? — спросила она.

— Откуда я могу это знать? — донесся до нее приглушенный подушкой ответ. — Но в моей постели она определенно есть.

Ноги Саймона под одеялом с наслаждением обвили завернутый в толстое полотенце нагретый на огне камень, и Ариэль стиснула зубы.

Очень забавно, милорд. Она принесла бархатную накидку, в которой выходила во двор с собаками, и бросила ее поверх одеяла. Не намного теплее, но все же лучше, чем ничего.

Прикрутив фитиль масляной лампы, Ариэль постояла у огня, согреваясь перед броском в ледяной холод постели. С кровати у нее за спиной доносилось глубокое и ровное дыхание. Граф Хоуксмур, похоже, привык засыпать мгновенно. Ариэль посмотрела было на освещенный огнем камина поднос с едой, но аппетит ее от всех переживаний пропал. Она взяла со столика один из принесенных Оливером кубков и отпила немного горячего вина с пряностями. «По крайней мере это была не такая уж плохая мысль, — с горечью подумала она. — Глинтвейн, чтобы запить супружескую измену. Неужели Рэнальф не остановится ни перед чем?»

В раздумье Ариэль пожала плечами. Вопрос был риторический. Скорчившись у огня, она принялась раздеваться, с гримасой отвращения сбросив подвенечное платье. Еще сегодня утром она не могла налюбоваться на него; теперь платье было ей противно. Натянув через голову ночную сорочку, Ариэль глубоко вздохнула и, собравшись с духом, перебежала комнату и нырнула под одеяло, пока холодный воздух не успел остудить ее кожу. Но не прошло и минуты, как ее согретое огнем камина тело стало столь же холодным, как и жесткая подстилка, на которой она лежала. Зубы Ариэль причлись выбивать чечетку, и она, повернувшись на бок, свернулась калачиком и натянула одеяло на голову в тщетных попытках согреться.

Вдруг волна холодного воздуха обрушилась ей на ноги — это задралось ее одеяло.

— Вам это нужно больше, чем мне.

Завернутый в полотенце горячий камень коснулся се ног, и одеяло вернулось на свое место.

Ариэль перевернулась на спину и вытянула ноги, позволяя благословенному теплу согреть их. Почти неразличимая в темноте фигура возвышалась в изножье ее убогого ложа. На плечах у фигуры было наброшено одеяло.

— Благодарю вас, сэр.

— Мне не очень хочется расставаться с грелкой, но я ни за что не смогу уснуть, если ваши зубы будут стучать всю ночь, точно пара кастаньет, — раздался насмешливый ответ.

Саймон вернулся к своей кровати, снял с нее верхнее покрывало и набросил его на маленькую фигурку, съежившуюся на своем неудобном ложе.

— Теперь нам, возможно, и удастся немного поспать. Это был один из самых тяжелых дней за много лет. И я очень рад, что он подошел к концу.

Сказав это, Саймон сбросил одеяло с плеч и улегся в свою собственную постель. Ариэль обратила внимание, что его раненая нога двигается с трудом, и, присмотревшись, заметила рваный шрам, вьющийся на ней.

Она плотно закрыла глаза.

— Могу сказать то же самое.

— Вне всякого сомнения.

В комнате наступило молчание, нарушаемое только треском дров в камине да приглушенными звуками буйного веселья из большого зала замка. Прислушиваясь к далеким крикам, взрывам хохота и звону бьющейся посуды, Ариэль, скорчившись на узкой, неудобной постели в изножье большой кровати, испытывала странное чувство защищенности и покоя.

За свои двадцать лет она успела провести много таких бессонных ночей, но даже за тяжелыми запорами, с лежащими у кровати псами она никогда не чувствовала себя в безопасности от буйных гуляк. И никогда не засыпала, пока веселье не стихало с рассветом. Но сейчас Ариэль спокойно погружалась в дрему, по мере того как благословенное тепло согревало ее. Почему же теперь, даже после вторжения Оливера, она чувствовала себя в совершенной безопасности?

Единственный возможный ответ на этот вопрос лежал, сонно посапывая, в кровати у изголовья ее жалкой постели. Она устроилась поудобнее, грея пальцы ног о горячий камень. Пусть ее странный муж был некрасивым, хромым и вдобавок ко всему Хоуксмуром, но от него исходило ощущение надежности и силы.

Едва начало светать, как ее разбудило царапанье под дверью. Собаки просились в комнату, пока еще деликатно, но было ясно: если она немедленно не впустит их, они примутся лаять во весь голос. Ариэль не могла полагаться на характер своих братцев, да и других перепившихся гостей, если собаки разбудят их своим лаем. Рэнальфу ничего не стоило выбежать из своей комнаты с заряженным пистолетом, чтобы прекратить шум.

Ариэль соскользнула с раскладушки, набросила на плечи бархатную накидку и подбежала к двери.

— Тихо! Подождите минутку, — шепотом произнесла она, пытаясь успокоить собак, но те, услышав ее голос, залаяли с новой силой.