Шарады любви - Фэйзер Джейн - Страница 15

…Между тем экипаж снова тронулся. Даниэль, посвежевшая после сна и облегчившая себя во время их остановки, явно была расположена поговорить. Линтон также ничего не имел против. Граф уже успел убедиться, что разговоры с Даниэль разительно отличаются от, как правило, пустой и скучной болтовни со знакомыми ему молодыми девицами из приближенных ко двору семей. С этой же девушкой он чувствовал себя равноправным собеседником широко осведомленного в самых различных сферах жизни человека, чьи интересы простирались, помимо разведения лошадей, в сферы философии, искусства и особенно — политики. А информированность и интуиция Даниэль касательно всего происходившего во Франции не только изумляли Линтона, но и во многом восполняли пробелы в его собственных представлениях. Граф даже иногда задумывался о том, что сейчас эта девушка могла бы стать куда более полезной британскому премьеру Уильяму Питту, нежели он сам…

Конечно же, он, лорд Линтон, сумел собрать для своего правительства немало полезных сведений, мог поделиться с Питтом кое-какими личными впечатлениями о ситуации в сегодняшней Франции, но Даниэль, без сомнения, знала о ней гораздо больше. К тому же скитания среди простых людей дали ей отличную возможность правильно, не понаслышке оценить их настроения, возможность, которую девушка умело использовала. Граф Линтон, не раз отмечая это, уже начинал серьезно подумывать о том, как бы устроить встречу Даниэль с британским премьером, конечно, не раскрывая тайн ее биографии и не подвергая опасности репутацию девушки. Граф был уверен, что разговор с Даниэль мог быть очень полезным для Уильяма Питта…

Наконец они прибыли в конечный пункт своего дневного путешествия, расположенный примерно в сорока милях от Кале. После долгой и утомительной дорожной тряски оба чувствовали себя совершенно разбитыми. Даниэль вдобавок изрядно проголодалась. Это, как обычно, привело девушку в состояние крайнего раздражения. Естественно, что спокойно выслушивать какие-либо рекомендации относительно своего поведения она была не в состоянии. Граф же начал настойчиво внушать Даниэль, что она здесь ничего не должна говорить, а делать только то, что ей будет сказано. Такое грубое попрание собственных прав вызвало у гордой наследницы Сан-Вареннов бурный протест. Однако ее самозваный наставник тоже был не в духе и никаких возражений слушать не желал. Он в нескольких словах напомнил Даниэль о скандале, разыгравшемся в парижской гостинице перед их отъездом, и предупредил, что повторение подобного будет иметь очень неприятные последствия. И в первую очередь — для мадемуазель де Сан-Варенн. Последний аргумент показался Даниэль достаточно убедительным, поэтому она скрепя сердце с мрачным видом согласилась следовать рекомендациям своего покровителя. Граф молча направился через двор к гостинице, в которой они должны были остановиться. Даниэль, волоча огромный чемодан, побрела за ним.

Хозяин гостиницы, отвешивая милорду низкие поклоны, тут же принялся уверять знатного гостя, что только в его гостинице он найдет такой спокойный и удобный номер, отдельный кабинет в ресторане и великолепно приготовленный ужин. Граф рассеянно выслушал все это и кивнул головой в знак согласия. Однако предложение разместить его слугу на чердаке вместе с остальными слугами гостиницы вежливо отклонил:

— Мальчик нервный и может испугаться, — мягко объяснил свой отказ Линтон. — Я предпочитаю не спускать с него глаз. Поставьте ему раскладушку в моей комнате. Этого будет достаточно.

Хозяин бросил на Линтона удивленный взгляд: слуга графа вовсе не выглядел диким или чрезмерно пугливым. Правда, в нем, пожалуй, было что-то женственное, однако взгляд поражал своей угрюмостью. Но внешность частенько бывает обманчивой, и хозяин гостиницы, слегка пожав плечами, без дальнейших рассуждений и вопросов отправился в винный погреб за лучшим бургундским вином для своего странного, но, по-видимому, очень важного гостя.

— Пойдем, — бросил граф через плечо «слуге» и последовал вверх по лестнице за молоденькой горничной, которой было приказано показать отведенный постояльцу номер.

Делать было нечего, и Даниэль с чемоданом послушно двинулась вслед за ними.

Комната оказалась действительно светлой, просторной и произвела на графа приятное впечатление. Линтон приказал «слуге» поставить чемодан у окна, а горничной — распорядиться, чтобы ему наверх принесли несколько кувшинов с горячей водой. Оставшись наедине с Даниэль, Линтон вставил в глаз монокль и критически осмотрел девушку.

— Вы выглядите совершеннейшим беспризорником, Данни. Я считаю, что в будущем нам надо как-то умудряться переодеваться в дороге. Если всего один день путешествия в карете превратил вас в подобное пугало, страшно подумать, что будет еще через неделю.

— В этом я вряд ли виновата, — рассерженно пробормотала Даниэль, и на ее щеках снова проступил слабый румянец.

— Разве я вас обвиняю? — нахмурился граф. — Кажется, я не говорил ничего подобного. Теперь скажите, вы могли бы с часок погулять, пока я не смою с себя грязь? И постарайтесь не затевать при этом какого-нибудь очередного скандала или драки.

Даниэль бросила на графа взбешенный взгляд, затем круто повернулась на каблуках и, громко хлопнув дверью, вышла из комнаты. Но не успела она спуститься по лестнице даже на три ступеньки, как из комнаты раздался неожиданно мягкий, издевательски-вежливый голос Линтона:

— Будьте добры, вернитесь и закройте за собой дверь, как положено.

Даниэль остановилась и раздраженно прикусила губу, однако, поколебавшись долю секунды, повернулась и все-таки вернулась назад. Дверь была распахнута настежь. Линтон восседал в кресле, видимо, уверенный, что девушка непременно возвратится и выполнит его приказание.

Даниэль осторожно прикрыла дверь и, сбежав вниз по лестнице, вышла во двор, где уже начинало темнеть.

В это время Линтон, злясь на себя за этот глупый выпад в сторону Даниэль, сбросил дорожный костюм, вымылся горячей водой из кувшинов и переоделся.

Просто удивительно, как чистая рубашка и новый галстук могут поднять мужчине настроение. Он сразу становится мягче и податливее. Граф Линтон не был исключением: в неожиданно прекрасном расположении духа он отправился на поиски своего непокорного «оборванца», собираясь заодно прихватить еще одну бутылку бургундского.

В кухне на первом этаже, куда в первую очередь направился граф, сидела жена хозяина гостиницы. Перед ней стоял кувшин парного молока и лежал на тарелке большой кусок выдержанного сыра. Линтон попросил бутылку вина и на несколько минут задержался за столом. Женщина явно скучала, и граф повеселил ее забавной историей, почти сплошь состоявшей из нецензурных выражений.

— О, милорд! — с притворным возмущением замахала на него руками раскрасневшаяся хозяйка. — И как вам только не стыдно!

И она, поспешно отвернувшись, захлопотала над закипавшим чайником. Граф тем временем встал и лениво направился к двери, но, случайно бросив взгляд вниз, заметил торчавшие из-под стола ноги.

— Ах вот ты где, негодный мальчишка! — воскликнул он, вытаскивая «слугу» за шиворот на середину кухни.

Даниэль, не растерявшись, тут же вскочила на ноги и затараторила:

— Я только что пришл… пришел! Поверьте, милорд, это правда!

— И что дальше?

— Мадам хозяйка очень расстроилась, узнав о пропаже моей сумки с одеждой, и предложила мне костюм из гардероба своего младшего сына. Он, видите ли, уже вырос из него…

— Что ж, это действительно очень мило с вашей стороны, мадам, — смутившись, проговорил граф и озадаченно посмотрел на Даниэль. У него в душе появилась надежда на то, что «оборванец» сам будет решать собственные проблемы. И он спросил: — Может быть, ты желаешь сразу же переодеться? Хотя мне хотелось бы, чтобы ты не оставлял меня одного за столом. Подожди, пока я поужинаю, а потом наденешь свой новый костюм.

— Милорд правильно говорит, мальчик, — тут же откликнулась хозяйка. — Иди в номер и прислуживай его светлости. А потом спустишься сюда и поужинаешь с нашей прислугой. Мы всегда готовим для них очень вкусную еду. Сегодня будет жареный кролик.