Список холостяков - Фэйзер Джейн - Страница 27

Констанция скорчила гримасу. Как всегда, практичная Пруденс очень точно нащупала слабое место в ее плане.

— Мне неприятно об этом говорить, но отчасти он был прав, — с неохотой признала Констанция. — Однако от этого моя затея становится только интереснее.

Девушка вспомнила пристальный, жадный взгляд Макса, когда он рассматривал ее в купе. Если она сможет сыграть на этом, у нее появится оружие, необходимое для грядущей схватки.

— Итак, ты хочешь соблазнить его? — с тревогой спросила Честити. Ее ореховые глаза с сомнением смотрели на сестру из-под полей шляпки. *, ..

— Не совсем, — возразила Констанция. — Просто немного поиграть с ним, заставить его усомниться в своей непогрешимости.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — заметила Честити.

— Я в этом не уверена, — призналась сестра. — Но идея кажется мне заманчивой. Посмотрим, во что все это выльется.

В этот момент из маленького здания вокзала вышел мужчина в традиционной одежде носильщика — кожаной жилетке, фартуке и бриджах.

— Все сумки погрузили, мисс Кон. Джентльмен ждет вас возле двуколки.

— Спасибо, Джордж.

Девушки последовали за ним, по дороге обменявшись приветствиями с начальником станции, который почтительно поклонился им. Семья Дункан со времен рыцарей владела деревушкой Ромзи и большей частью прилегавших к ней земель. И хотя фермеры и жители деревни уже давно зарабатывали на жизнь самостоятельно и никак не зависели от обитателей господского дома, древние традиции изживались очень медленно.

Снаружи здания вокзала на залитой солнцем поляне, заросшей травой, из которой выглядывали многочисленные маргаритки, стоял мышастый пони, впряженный в двуколку. Макс лениво почесывал его за ухом, а Марсел поправлял ремни, которыми багаж был надежно закреплен на заднем щитке повозки.

— Сколько отсюда идти пешком до дома? — спросил Макс, когда сестры приблизились к нему.

— Около мили. А почему вы спрашиваете? Кто-то собирается идти пешком? — поинтересовалась Пруденс.

Макс указал на двуколку:

— Сомневаюсь, что мы все здесь поместимся. Я с удовольствием пройдусь, мне не помешает размять ноги после долгой поездки.

— Сказать по правде, и я не прочь прогуляться, — небрежно заметила Констанция.

— Натом и порешим. — Макс театральным жестом указал на дорогу. — «Вперед, Макдуф!»

— На самом деле там сказано: «Смелей, Макдуф!» — поправила его Констанция. — Люди вечно путают. — Она торжественно продекламировала: — «Смелей, Макдуф, не трусь! И проклят тот, кто крикнет… — Констанция сделала паузу, и сестры хором закончили: — Стой, сдаюсь!»[12]

— Вижу, впредь мне придется быть предельно осторожным, если я вздумаю цитировать что-либо, — с усмешкой сказал Макс.

— Уж в нашем обществе точно придется быть осмотрительнее, — согласилась Пруденс, забираясь в коляску. — Мы же дочери Эмилии Дункан, чье знание Шекспира приводило окружающих в благоговейный трепет. Она могла найти подходящую цитату почти к любому случаю.

— Звучит просто устрашающе, — пробормотал Макс.

— Так оно и было, — сказала Честити, устраиваясь на сиденье рядом с сестрой. — Мама знала как свои пять пальцев не только Шекспира. Она свободно цитировала всех известных поэтов и многих неизвестных. Ну ладно, увидимся на месте.

Она весело помахала рукой, Джордж лениво взмахнул хлыстом, и пони, также не проявляя особого энтузиазма, оторвался от сочной травки, поднял голову и затрусил по дороге.

— Похоже, ваша мать была очень образованной женщиной, — заметил Макс, когда они с Констанцией тронулись в путь.

— Да, она отличалась редкой эрудицией, — согласилась Констанция. — Пойдемте по тропинке, чтобы не глотать пыль. В любом случае идти по полям приятнее, да и вид там живописнее.

Она подобрала юбки и начала осторожно пробираться сквозь заросли тысячелистника, доходившего ей до колен. Когда девушка приблизилась к покосившемуся, шаткому забору, полускрытому в разросшихся сорняках, Макс с сомнением покачал головой:

— Он выглядит не слишком крепким.

— Да нет, он достаточно надежен. Нужно только не порвать одежду о гвозди. — Констанция внимательно осмотрела плетень. — Придется высоко задирать юбки.

— Я готов закрыть глаза, — предложил Макс.

— Очень любезно с вашей стороны, но в этом нет необходимости, — ответила она. — Я не буду демонстрировать вам свои панталоны.

С этими словами Констанция подхватила юбки и перепрыгнула через препятствие если и не очень элегантно, то, во всяком случае, достаточно ловко, предоставив Максу возможность убедиться, что его догадки относительно длины и стройности ее ножек были верными.

— Ну вот, — сказала она с улыбкой, отряхнув юбки и одарив его таким откровенно призывным взглядом, что у него перехватило дыхание. — Теперь ваша очередь. Будьте осторожнее, из верхней перекладины торчит огромный гвоздь. — Констанция показала пальцем на ржавую закорючку. — Не то он вопьется вам в самое интересное место.

Макс принялся теребить мочку правого уха. Это была его давняя привычка, еще с детства. Он делал так всякий раз, когда не знал, что сказать, или оказывался в неловком положении. В данный момент он испытывал и то, и другое. Либо эта женщина бесстыдно дразнит его, либо столь же бесстыдно заигрывает с ним. Вследствие этого возникало сразу два вопроса: что именно она имеет в виду, и как он должен реагировать?

Констанция стояла, склонив голову набок и внимательно наблюдая за ним.

— Если вы боитесь порвать одежду, я перепрыгну обратно, и мы пойдем по дороге.

Макс не ответил, поставил одну ногу на нижнюю перекладину, перекинул вторую через верхнюю и спрыгнул на землю. Констанция одобрительно кивнула, повернулась и зашагал по полю, засаженному клевером. Макс решил, что, каким бы ни был ответ на первый вопрос, он точно знает, как ему следует поступить.

— Одну минутку.

Схватив Констанцию за руку, Макс рывком развернул ее и прижал к себе. Удивление, отразившееся на ее лице, доставило ему искреннее удовольствие.

— Мне думается, я хорошо понимаю намеки. — Он сжал ее лицо в своих ладонях.

Это был обжигающий, страстный поцелуй, в котором не было и тени робости или нерешительности, и слегка ошарашенная Констанция после секундного колебания сдалась. Она откинула голову и приоткрыла губы под упорным натиском его языка. Макс положил руку ей на затылок и крепче прижал ее к себе, целуя ее долго и жадно, пока Констанция почти не задохнулась, не в силах пошевелиться, даже если бы захотела.

Девушка поймала себя на мысли, что не намеревалась заходить так далеко, но отступать было поздно. Она почувствовала, как напряглось его тело, и волна желания захватила ее. Она прильнула к нему, стремясь почувствовать его мускулистое тело, прижимаясь к нему бедрами.

Внезапно он разжал руки и отступил от нее на шаг, судорожно переводя дыхание. Констанция увидела явные признаки его возбуждения и представила себе, какую неловкость он должен испытывать. Сама она была совершенно сбита с толку и стояла в полной растерянности, полураскрыв рот и с трудом глотая воздух.

Констанция прижала руки к лицу, чувствуя, как горят щеки, и осторожно провела кончиком языка по распухшим губам.

— Да, — сказала она, — вы правы.

— В чем именно?

— Вы отлично понимаете намеки.

Констанция искоса взглянула на него и заметила, что он все еще возбужден. Проследив за ее взглядом, он пожал плечами:

— Это неизбежное следствие.

— Да, я понимаю. Если это вас утешит, то я тоже чувствую себя не очень комфортно.

— Не следует начинать того, что не готов довести до конца, — сухо сказал Макс. — Но вы сами меня спровоцировали.

Она была права — он стремился из любой ситуации выйти победителем. К сожалению, она была настолько уверена в себе, что не ожидала от него такой реакции. Может быть, Пру была не так уж далека от истины, и она переоценила свои силы. Пытаться соблазнить мужчину — опасная игра, и в этом раунде у нее явно перехватили инициативу.

12

У. Шекспир, «Макбет», пер. М. Лозинского.