Список холостяков - Фэйзер Джейн - Страница 47

— Как бы мы это ни редактировали, Кон, это произведет эффект разорвавшейся бомбы.

Констанция пожала плечами:

— Мужчины, ведущие себя так, как он, должны нести заслуженное наказание.

— Остается только молить Бога, чтобы он никогда не узнал, кто автор этой статьи.

— Отец придет в ярость, если его друг подвергнется таким нападкам, — заметила Честити, закончив читать статью. — Вы же знаете, как он предан Беркли. И он всегда встает на сторону своих друзей независимо оттого, правы они или виноваты.

— Мы пока не станем ее печатать. Я должна собрать побольше фактов. Это может занять несколько месяцев. — Констанция забрала у Честити лист с набросками. — Долли знает имя одной из этих женщин. Она сейчас живет в каком-то приюте для падших женщин в Баттерси. Для начала я съезжу туда и поговорю с ней.

— Откуда Долли узнает об этих вещах? — спросила Честити.

— Ее экономка приходится кузиной экономке Беркли, — ответила Констанция, складывая лист бумаги и убирая его в сумку. — Когда дело касается сплетен, у Долли вырастают щупальца, которые могут дотянуться куда угодно.

— Надеюсь, не куда угодно, — с чувством сказала Пруденс. — По крайней мере не до Манчестер-сквер, десять. — Она взяла перчатки и сумочку. — Пойдемте. Может быть, отец уже дома.

Они сели в омнибус и по прибытии домой обнаружили, что отец уже вернулся и с красным лицом расхаживает по вестибюлю, вне себя от ярости и негодования.

— Проклятая машина! — взорвался он, когда они переступили порог дома. — Пришлось бросить ее в Хэмпстеде, прямо посреди поля.

— Почему? Что случилось? — снимая перчатки, спросила Констанция с выражением сочувствия на лице.

— Сломалась! И не один раз, а целых четыре, можете в это поверить? Отвратительное изобретение, эти автомобили. Лошади не ломаются в самом неподходящем месте.

Его светлость вытер лоб щегольским клетчатым галстуком, который надел специально для поездки.

— Надо же! — сказала Честити, успокаивающим жестом кладя руку отцу на плечо. — Как это должно было тебя расстроить! Дженкинс, принесите виски для его светлости. — Она поцеловала отца в щеку. — Расскажи нам подробнее, что произошло.

— Не нужно, — пробормотала Пруденс на ухо Констанции, в то время как Честити повела отца в гостиную. — Не думаю, что нам будет интересно это знать.

Констанция бросила на нее предостерегающий взгляд и, снимая на ходу шифоновый шарф, последовала за отцом и сестрой.

— Все было бы не так плохо, если бы там не было Беркли, — объявил ее отец, все еще продолжая кипеть от негодования. — И вот представьте, пожалуйста, я хвастаюсь этим проклятым кадиллаком, уверяя, что он гораздо надежнее, чем «панхард» Беркли. И что же делает эта проклятая машина? Останавливается прямо посреди пустоши. Когда мы подъехали к первому холму, она просто не добралась до вершины и скатилась назад. — Он взял стакан с виски, который ему протянул Дженкинс, сохранявший каменное выражение лица. — Беркли говорит: «Кончилось горючее. Наверное, вчера ты израсходовал больше, чем думал». Мы наливаем топливо из канистры, машина заводится… — Он сделал паузу, чтобы допить виски, и Дженкинс молча забрал у него стакан. — Заводится как миленькая. Мы доезжаем до вершины холма, проезжаем еще четверть мили, и она снова останавливается. Намертво. — Он взял у Дженкинса заново наполненный стакан. — Три раза… мы заливали горючее в бак три раза! Можете вы в это поверить?

«Еще как можем», — подумала Констанция, стараясь не смотреть на сестер.

— Мы вылили в бак все три канистры, а потом пешком отправились к ближайшему селению. Просто бросили машину посреди поля и пошли. Мы проделали несколько миль по такой жаре! Если бы не Энсор, мы все еще сидели бы в баре в ближайшей гостинице, а машина стояла бы посреди поля.

— Макс Энсор? — Констанция в недоумении уставилась на отца. — А он-то как там очутился?

— Подъехал к гостинице на своем «дарраке». Чертовски красивая машина! Он подвез нас обратно до кадиллака, а потом отбуксировал проклятую машину сюда к конюшням. И там она и останется стоять, пока за ней не приедут и не заберут с моих глаз долой! Все-таки ничто не может сравниться с лошадьми!

Он залпом осушил второй стакан виски.

— Как удачно получилось, что он там оказался! — сказала Констанция. — Кстати, я с ним обедаю сегодня. — Она поцеловала отца. — Я рада, что ты вернулся целым и невредимым. Представляю, как ты был раздосадован, но зато Кобем не сильно расстроится, когда этот автомобиль увезут.

Лорд Дункан не смог удержаться от смеха.

— Нет, пропади он пропадом! Если бы не его больные ноги, он станцевал бы джигу, увидев, как машину притащили на буксире. Мне нравится этот Энсор. Даю тебе свое благословение. Хотя для тебя это не имеет никакого значения, — мрачно добавил он.

— Нет, имеет, — сказала Констанция. — Я бы не хотела огорчать тебя, папа, чем бы то ни было. Никто из нас не хочет тебя огорчать.

Он внимательно посмотрел на нее, потом улыбнулся. Похоже, он уже немного успокоился.

— Да, полагаю, это правда. Совсем как ваша мать… все вы. Но я буду доволен, если вы найдете себе мужей. Присмотрись к этому Энсору, Констанция. Мне он нравится.

— О, полагаю, мне следует подождать предложения руки и сердца, прежде чем начинать свадебные приготовления, — весело сказала Констанция. — А теперь пора бежать переодеваться.

Глава 14

Когда в шесть часов Констанция подъехала к Кенсингтонской ратуше, там еше никого не было. Она пересекла зал и вошла в маленькую контору, расположенную в дальнем конце здания. Эммелина Панкхерст и ее дочь Кристабель вполголоса беседовали с несколькими женщинами.

— Констанция, а вот и ты, — с радушной улыбкой обратилась к ней Эммелина. — Там есть кофе, если хочешь.

Она жестом указала на кофейник, но Констанция, зная по опыту, какой жидкий и невкусный напиток он содержит, отказалась.

— Мы говорили о петиции, — сказала Эммелина. — Той, которую хотим направить в Вестминстер. Если нам удастся собрать большую группу женщин, которые отправятся подавать петицию, это будет прекрасной пропагандистской акцией. Мы думаем, что стоит обсудить это на сегодняшнем собрании.

— Безусловно, это привлечет к себе внимание, — ответила Констанция. — Но не уверена, что это пойдет нам на пользу.

— На самом деле это не важно. Главное — привлечь к себе внимание, если мы хотим пробудить в женщинах политическое сознание, — с воинственным видом объявила Кристабель.

Ее мать, которая придерживалась более умеренных взглядов, слегка нахмурилась, но сочла за лучшее промолчать, чтобы не настраивать дочь против себя.

— Я пригласила гостя сегодня, — сообщила Констанция, стряхивая крошки с металлического стула, прежде чем усесться на него. — Члена парламента.

— Он поддерживает нас? — с интересом спросила Эммелина, подавшись вперед.

— Пока нет. Честно говоря, он настроен против движения суфражисток, но сказал, что готов проявить терпимость и выслушать противоположную точку зрения, — иронически приподняв брови, сказала Констанция.

— Надутый осел! — объявила Кристабель.

— Отчасти, — признала Констанция, удивляясь тому, что ее возмутили слова Кристабель, хотя она сама спровоцировала это заявление. Более того, она частенько и сама высказывалась в том же духе. — Тем не менее разве просвещение и обучение не являются одной из наших целей?

— А его можно чему-нибудь обучить? — все с таким же презрением спросила младшая Панкхерст.

— Он вовсе не человекообразная обезьяна, Кристабель, — резко осадила ее Констанция.

Девушка слегка покраснела и замолчала.

— Мы и сами сможем что-нибудь узнать от него, — более мягким тоном продолжила Констанция. — Он уже упоминал, что правительство готовится рассмотреть вопрос о правах женщин-налогоплательщиц. Может быть, он расскажет нам больше.

— А кто он?

— Макс Энсор. Член парламента от Саутуолда. Он победил на дополнительных выборах сравнительно недавно, но, насколько я знаю, премьер-министр очень прислушивается к его мнению.