Тень твоего поцелуя - Фэйзер Джейн - Страница 23

Во всех уголках Англии шептались о том, что страна жила бы куда лучше под правлением королевы, исповедовавшей веру своих отца и брата. Елизавета была вполне реальной угрозой власти сестры, и Марии не составит большого труда понять необходимость избавиться от этой угрозы.

Робин вместе с остальными родичами поддерживал восхождение на трон Марии после смерти ее брата, Эдуарда VI. Но дурное обращение с Елизаветой и брак с испанцем, обещавший пришествие в Англию инквизиции, восстановили против королевы многих былых соратников. Робин, готовый на все ради сводной сестры, понесшей несправедливую кару, присоединился к их числу.

Робин пустил коня рысью. В отличие от других дел, ожидающих его, сегодняшнее – наиболее приятное.

Через три часа он добрался до Хай-Уайкомба, где сразу увидел пажа, сторожившего запасную лошадь.

– Жеребец уже оседлан и готов в путь, милорд, – сообщил мальчик, вскакивая со скамьи, стоявшей у двери местной гостиницы. – Что-то вы припозднились.

– Да, меня задержали в Вудстоке, – кивнул Робин, спешившись. – Какие-нибудь новости за эту неделю?

Он просунул голову в дверь и попросил кружку эля.

– Ходят кое-какие слухи, сэр, – хитро подмигнул Джем.

– Вот как? – Робин взял пенившуюся кружку, залпом выпил эль и уставился на пажа. – Какие именно?

– Говорят, что ее величество ожидает ребенка, – с самодовольной улыбкой сообщил Джем. – Думал, вы захотите знать. Все только об этом и судачат.

Робин тихо присвистнул.

– Да уж, хорошие вести не сидят на месте. Как это все узнали так быстро?

Но ответ был заранее известен. Столь важные новости мгновенно облетают всю страну.

Он уселся на свежего коня и снова пустился в путь, оставив Джема заботиться об уставшем мерине, которого гнал от самого Оксфорда. На несколько часов можно выбросить из головы Елизавету и сестру.

Робин то и дело поглядывал в темнеющее небо, где над верхушками деревьев медленно вставала огромная круглая луна. Прекрасная ночь для романтического свидания!

Сдержит ли Луиза свое обещание погулять в саду?

Нетерпение заставило его пришпорить животное.

Когда он добрался до ворот Олдгейт, решетка была уже опущена, но у Робина имелся пропуск, подписанный самой королевой: честь, оказанная ей отцу Робина за помощь в восхождении на трон и, естественно, распространившаяся на сына. Робин старался делать все, чтобы не рисковать потерей столь ценного документа. Иногда возможность войти и выйти из города в часы, запретные для обычных людей, очень выручала заговорщиков.

Стражи подняли решетку, и Робин быстро помчался к зловещей громаде Тауэра. Там, переложив драгоценный пакет с письмами из седельной сумки в карман камзола, он оставил коня в гостинице, где его хорошо знали, и подошел к причалу у ворот Лайонгейт.

– Эй, там, на воде! – тихо окликнул он лодочника, налегавшего на весла маленькой шлюпки. Тот немедленно подплыл к причалу.

– Куда прикажете, сэр?

– Мне нужна твоя лодка, – ответил Робин, вынимая кожаный кошель. – Заплачу тебе соверен за три часа.

Он перебросил кошель в другую руку, чтобы лодочник услышал манящий звон монет. Тот с готовностью выпрыгнул на причал.

– Что же, полагаю, неплохо провести вечерок в «Черной собаке», – буркнул он, показывая на ярко освещенное окно кабачка почти у самого причала и расплываясь в беззубой улыбке.

– В таком случае я найду тебя здесь.

Робин вручил ему деньги и прыгнул в шлюпку.

Взявшись за весла, он принялся энергично грести, и хотя вроде бы должен был устать после целого дня скачки, предвкушение встречи придавало сил. Ночь была поистине прекрасной, и легкий ветерок успел развеять дневную духоту. Когда Робин добрался до причала, который, как он считал, принадлежал особняку Лайонела Аштона, луна уже поднялась совсем высоко. Все еще сидя в шлюпке, он посмотрел в сторону дома, который видел всего однажды и не запомнил никаких особых примет. Еще одна величественная груда камней из многих, выстроенных новыми богачами по берегам реки. При свете луны дом выглядел большим, но ничем не примечательным. И причал такой же, как везде.

Робин заметил стоявшую у причала небольшую барку и вспомнил, как Луиза говорила, что ее опекун не держит лодок. Да и лодочников поблизости не было видно, так что вряд ли суденышко принадлежит гостю. Уж не ошибся ли он? С воды все выглядит совсем иначе! Впрочем, болтаясь в десяти ярдах от берега, все равно ничего не определить, так что Робин, пожав плечами, подвел лодку поближе. Неожиданная вспышка света ударила в лицо. Он поспешно заслонил ладонью глаза.

– Вы все-таки пришли! – торжествующе вскричал женский голос. – Я ждала и ждала, много дней и ночей! Уже думала, что совсем вам не понравилась!

– Ради Бога, Луиза, уберите лампу! – свирепым шепотом потребовал он. – Я слеп, как летучая мышь!

– Прошу прощения. – Свет тут же исчез. – Я просто хотела убедиться, что это именно вы.

– И как? Убедились?

Он несколько раз моргнул, чтобы привыкнуть к темноте.

– О да! Но я уже почти перестала вас ждать. Почему вы не пришли раньше?

Робин поднял весла и посмотрел на девушку. Она потушила лампу, и теперь только бледное сияние луны озаряло ее. Темные волосы были распущены по плечам, покрытым серебристым газом. Платье ее из той же светлой ткани переливалось во мраке. Робин не знал, был ли этот эффект создан лунным светом, по девушка казалась совсем бесплотным, прелестным видением.

Однако ее голос, как всегда звонкий, развеял эту иллюзию.

– Бросайте канат, и я привяжу его к кольцу. Думаю, для этого оно и предназначено.

– Совершенно верно, – согласился Робин. – Только дайте мне подплыть к причалу. Если вы наклонитесь еще немного, окажетесь в воде.

– У меня превосходное чувство равновесия, – весело сообщила Луиза, но все же выпрямилась и подождала, пока он еще несколько раз взмахнет веслами.

Он вполне мог пришвартовать лодку сам, но Луиза выжидающе протягивала руки, и ему не хотелось ее обижать. Робин отдал ей канат и молча наблюдал, как она надежно прикручивает его к кольцу.

– Ну вот, – объявила она, – теперь не развяжется.

– Ни за что, – согласился он, поднимаясь на причал.

Луиза повернулась и отошла. Робин последовал за ней, пока они не оказались на тропинке, ведущей к дому.

Окна верхнего этажа были освещены, но сам сад затеняли высокие деревья.

Луиза оглянулась на дом.

– Бернардина потушила свечи. Прекрасно! Проспит как мертвая до самого утра.

– А ваш опекун?

– Его дома нет, – отмахнулась Луиза, – а даже если и придет, не подумает проверить, у себя ли я. Ему такое в голову не придет. Вряд ли он вспоминает обо мне больше раза в неделю!

Робину послышались легкие нотки неприязни в ее голосе.

– Если вы привыкли назначать полуночные свидания, это даже к лучшему, – заметил он.

Луиза неуверенно рассмеялась.

– Что ж, все правда, – кивнула она.

– Думаю, я как можно точнее определил то, чем вы занимаетесь.

– Почему вы не приходили раньше?

– Должен был покинуть Лондон на несколько дней… дела, видите ли.

– Понимаю.

Она принялась играть бахромой прозрачной шали, накинутой на плечи.

– Вы считаете меня бесстыдной, верно?

– Абсолютно, – с улыбкой согласился он. – Но почему это вас так задевает?

– А вас? Нисколько? – несмело пробормотала она.

– Ни в малейшей степени, – заверил Робин. – Я привык к необычным женщинам.

– Вот как? – усмехнулась она, показав ослепительно белые зубы. – Не хотелось бы, чтобы вы меня презирали.

– Будь это так, – рассмеялся он, – я держался бы от вас как можно дальше.

– Наверное, – кивнула Луиза, заметно успокоившись, и намеренно отступила в густую тень зарослей, чем вынудила Робина идти за ней.

Она привела Робина в самый центр обсаженной кустами аллеи и только тогда впервые задалась вопросом, что делает тут, посреди ночи, наедине с незнакомым англичанином. Если об этом узнают, немедленно отправят в монастырь с самым строгим уставом, откуда пути на волю уже не будет.