Тень твоего поцелуя - Фэйзер Джейн - Страница 66

– Да, сэр.

– Жди нас в Чендлерз-Форд, в условленном месте. Проводишь донью Луизу домой. Она не может путешествовать одна, с лордом Робином.

– Не может, сэр, – согласился Малколм. – И я постараюсь, чтобы на этот раз она не сбежала.

Лайонел кивнул.

– Тогда иди ужинать. А мне нужно поговорить с хозяином.

Хозяин сидел на кухне с кружкой крепкого эля в руках, пока его женушка с багровым от жара лицом ворочала тяжелые горшки.

– Свежая солома. Подумать только! – негодующе бормотала она. – И сухие травы на матрас! Интересно, кем они себя воображают? Слишком хороши для нас, простых людей?!

Муж благоразумно держал свое мнение при себе, но при этом с неприкрытой злобой уставился на внезапно появившегося Лайонела.

– Что вам здесь нужно, сэр?

– Еще одну комнату для гостей, – пояснил Лайонел и, увидев, как Браун качает головой, резко добавил: – Тебе хорошо заплатят.

– Над прачечной есть одна каморка, – неохотно пробурчала наконец хозяйка.

– Покажи мне.

Женщина вытерла руки о грязную тряпку, взяла фонарь и направилась к двери. Во дворе стояла прохлада, особенно приятная после кухонной духоты.

Прачечная оказалась просто пристройкой к дому. В воздухе стояли запахи мыла и щелока. Лайонел поднялся по шаткой лестнице и оказался в небольшой каморке. Лунный свет длился в маленькое незастекленное окошко под самым потолком. Из мебели здесь был только узкий топчан.

Лайонел проверил соломенный тюфяк. Почище, чем в Другой комнате! Должно быть, здесь редко ночевали. Немногие путники останавливались в гостинице: слишком уж она Выла убогой. Зато блох не заметно. И прачечная имела немало преимуществ с точки зрения стратегии.

– Сойдет. Принеси простыни и одеяла, настели на полу соломы и прикрой еще одним одеялом. Твоя служанка будет спать в другой комнате с моей воспитанницей. Принеси в обе комнаты по кувшину горячей воды и лампы. Дамы через час улягутся спать.

Не дожидаясь ответа, он немедленно сбежал вниз. Его спутники дружно окунали ложки и куски ячменного хлеба в общую миску. Посреди захламленного стола возвышался круг золотистого сыра, от которого уже успели отхватить значительную часть.

– Суп необыкновенно вкусен, – сообщила Пиппа, удивленная собственным голодом и тем удовольствием, которое она находила в еде. И чувствовала она себя здоровой и энергичной, будто с плеч сняли тяжкое бремя. Полный вздор, разумеется, поскольку все беды остались при ней. – Хорошо, если ты не брезглив, – продолжала она так же жизнерадостно. – Сомневаюсь, что горшок хотя бы раз вымыли с тех пор, как он сошел с гончарного круга.

Она подвинулась, чтобы дать Лайонелу место, и протянула солидную краюху хлеба.

– Спасибо.

Интересно, о чем она думает на самом деле? Ведет себя как ни в чем не бывало: обращается с ним вежливо и дружески. Правда, без особого тепла. И едва на него смотрит.

Если она выбрала такой способ общения как наиболее подходящий для их спутников, что ж, он последует ее примеру.

Лайонел попробовал суп, заел хлебом и выпил эля из ходившего по кругу кувшина. Поражало, что Луиза без жалоб и возражений воспринимала грубость здешней обстановки. Можно подумать, она уже бывала в пивных и ужинала таким вот образом. Впрочем, кто знает? Вероятно, она успела побывать в лондонских кабачках в компании Бокера.

Он глянул на Робина. Тот был натянут, как струна лют ни, но, очевидно, тревожился исключительно за сестру: недаром следил за ней, „как ястреб! Она, в свою очередь, отвечала на его обеспокоенные взоры ободряющей улыбкой.

– Над прачечной есть маленькая комната с отдельным входом из кухонного двора. Пиппа будет спать там, а я – сторожить дверь, с тем чтобы, если появятся незваные гости, мы смогли улизнуть. Робин и Луиза займут вторую комнату. Я распорядился, чтобы с Луизой спала служанка Нелл, – объявил Лайонел, осматривая присутствующих с вопросительно поднятыми бровями Но никто не подумал оспаривать его распоряжения.

– Луиза, донья Бернардина собрала для тебя необходимые вещи, – продолжал он, вставая. – Седельная сумка лежит в коридоре. Пиппа, я провожу тебя в прачечную. В обеих комнатах должны стоять кувшины с горячей водой. А потом я хочу походить по округе, разведать, что да как. Вы пойдете со мной, Бокер?

– Да… да… разумеется.

Робин вскочил. К тому времени как он вернется, Луиза будет благополучно спать в кровати с задернутыми занавесками.

– Как идеально все задумано, – пробормотала Пиппа, не в силах придержать язык. – Похоже, вы обо всем подумали, сэр.

– По крайней мере пытаюсь, – в тон ей ответил Лайонел. – Надеюсь, у вас есть вещи?

– В комнате наверху. Джем, принесешь сумку?

Она кивнула пажу, который выбежал из пивной, доедая на ходу хлеб с сыром, и вернулся через минуту с кожаной сумкой Пиппы. Лайонел взял ее, перекинул через плечо и обратился к Луизе:

– Доброй ночи. Когда у меня будет время немного перевести дух, мы поговорим с глазу на глаз.

– Да, дон Аштон, – пролепетала Луиза, опустив глаза. Но ее притворная скромность никого не обманула.

– Робин, проводите ее наверх. Пойдем, Пиппа.

Он направился к двери. Пиппа набросила на плечи плащ и молча последовала за ним. В кухне оставался только один мальчишка, разносивший эль. Сидя на деревянной скамье перед очагом, он зевал во весь рот. Его обязанностью (было поддерживать огонь в очаге, и отсутствие мягкого тюфяка с лихвой компенсировалось теплом его спального места.

– Не задвигай засов сегодня ночью, – велел ему Лайонел, открывая дверь.

– Но миссус…

– Забудь пока что свою хозяйку, – велел Лайонел. – На сегодня я твой господин, и ты повинуешься только моим приказам. Ясно?

Парнишка кивнул. Сонные глаза широко раскрылись.

– А вы замолвите за меня словечко перед миссус?.

– Будь уверен, – чуть смягчившись, пообещал Лайонел, выходя на немощеный двор.

Пиппа огляделась и сморщила нос. От навозной кучи на задах двора доносилась страшная вонь, а грязь под ногами была скользкой от кухонных помоев, выливавшихся прямо из двери.

– Я должна найти нужник, – с сомнением пробормотала она. – Хотя здесь шагу ступить нельзя.

– Я подожду тебя.

Пиппа решительно направилась к хижине, стоявшей рядом с навозной кучей. Открыла дверь, но тут же отступила Оказывается, есть предел и ее выносливости.

– Настолько ужасно? – осведомился Лайонел.

– Настолько ужасно.

– Попробуй сходить в кусты.

Он показал на ободранные заросли красной смородины и крыжовника, отделявшие огород от двора.

Пиппа вздохнула, но, не видя выхода, подчинилась. Лайонел повернулся к кустам спиной, и она поспешила туда, с удивлением и досадой отметив, что соображения приличия, вполне уместные в столь интимном деле, волнуют ее не так сильно, как должны бы.

Через несколько минут она вернулась, морщась и оправляя юбки.

– Остается надеяться, что в следующий раз нам повезет остановиться в более опрятном месте.

– Биться об заклад я не стал бы, – ответил Лайонел.

Нам придется пробираться в Саутгемптон окольными тропами.

Он поднялся по скрипучей лестнице в прачечную. Пиппа послушно шла следом.

На полу, рядом с кувшином воды и импровизированной постелью из соломы, покрытой одеялами, горел фонарь.

Пиппа сунула палец в кувшин.

– Трудно назвать воду горячей, но придется обойтись. Она невольно взглянула на временное ложе Лайонела.

– Тогда я тебя оставляю, – сообщил он. Что ей было делать? Не спать же в платье!

– Может, перед уходом расшнуруешь корсаж? Не хотелось бы ложиться в одежде, а самой мне не дотянуться, – попросила она как могла равнодушнее и, не дожидаясь ответа, повернулась к нему спиной, чтобы он не успел увидеть ее лица.

Лайонел молча расшнуровал корсаж, стараясь не дотрагиваться до тонкой сорочки. Ее теплая плоть источала запах свежескошенной травы, свежевспаханной земли, и у него все поплыло перед глазами.

– Благодарю, – хрипло выговорила Пиппа. Близость его тела, касания пальцев вызывали слезы, на этот раз от противоречивого желания, которому не суждено осуществиться. Ирония нынешнего положения была сродни танталовым мукам. Они никогда не лежали вместе обнаженными, и она часто на это жаловалась. Теперь, когда все было бы так легко…