Валентинов день - Фэйзер Джейн - Страница 9

Молодой человек сердито мерил шагами комнату, и Эмма со злорадным удовлетворением увидела, что пробила скорлупу его нарочитой небрежности. Какова теперь цена его миролюбивым намерениям? Он был бледен и казался разъяренным. Глаза превратились в узкие зеленые льдинки, губы побелели, на виске забилась голубая жилка.

— Ради Бога, Эмма, ты заходишь слишком далеко. — Руки Аласдэра сомкнулись на ее горле, и под его пальцами девушка почувствовала свой собственный пульс. Она посмотрела ему в глаза торжествующим взглядом.

— Мною движет необоримая сила. Ты что, недоволен моим любопытством? Я доподлинно знаю, что из моего состояния ты ежегодно получаешь пять тысяч фунтов. Но это очень немного для мужчины со столь изысканными вкусами.

Пальцы Аласдэра надавили на нежную кожу под подбородком. Он не причинял ей боли, но Эмма чувствовала, каких усилий ему это стоит.

— У тебя поистине злой язык, — произнес он.

— В устах настоящего мастера это звучит как похвала, — парировала Эмма. Она понимала, что их увлекает безрассудное желание раздора, но… чувствовала облегчение. Словно наконец отпустила поводья и дала волю обиде за то ужасное оскорбление, которое он ей нанес. Три года назад Эмма ушла не попрощавшись, и с тех пор они почти не разговаривали. Теперь красная пелена гнева показалась ей очистительным огнем.

С минуту оба хранили молчание, но наконец Аласдэр пошевелился. Одной рукой он обхватил талию Эммы и крепко прижал девушку к себе. Другая рука стиснула ей затылок. Не обращая внимания на сопротивление, он приблизил свои губы к ее. В поцелуе чувствовалась страсть, но не нежная страсть любви, а наказующая, творящая месть. И когда в конце концов он ее отпустил, Эмма влепила ему звонкую пощечину.

— Сукин сын! — Она задохнулась от ярости.

— Мне показалось, ты этого хотела. — В голосе Аласдэра прозвучала явная насмешка. Он прижал ладонь к щеке, где проступили красные отметины ее пальцев. — Ты же сама меня провоцировала. Мой богатый опыт подсказывает: когда женщина затевает ссору, она жаждет совсем иного, противоположного. — Его улыбка стала оскорбительной. — Ты столько времени не испытывала никаких чувств, что ищешь удовлетворения в такой извращенной форме. Не стоит, дорогая. Только скажи — и я к твоим услугам.

На этот раз Эмма удержалась — не подняла рук и спрятала сжатые кулачки в складках халата. Аласдэр позволит себя ударить и не окажет никакого сопротивления — это не в его духе. Но выйти из себя — уже поражение! Аласдэр был мастером словесной перепалки и, когда злился — а сейчас он пришел в настоящую ярость, — узды на язык не набрасывал. Потом он может пожалеть о том, что сказал, но теперь даст волю собственной неистовости. И она тоже.

— Я бы не прикоснулась к тебе, даже если бы ты был единственным на свете мужчиной. Ты мне отвратителен. Развратник с инстинктами похотливого жеребца.

Дыхание Аласдэра со свистом прорывалось сквозь зубы, но его голос был холоден и убийствен, как змеиный яд.

— Тогда прости мое предположение. Не могу взять в толк, почему страстная женщина три года вела затворническую жизнь. Не поверю, чтобы после нашего несчастного приключения не было ни одного предложения. Извини, но приходит на ум, что тебе трудно… или даже противно искать себе другого спутника жизни.

— Ты заносчивый, тщеславный, самодовольный, гнусный… — Эмма никак не могла подобрать достаточно крепкого слова. — Убирайся отсюда! Никогда не хочу тебя больше видеть!

— А вот это будет трудновато. — Аласдэр примостился на углу туалетного столика и скрестил свои длинные ноги. — Пока, дорогая, я отвечаю за твое состояние, тебе придется меня видеть регулярно и часто. — На его плотно сжатых губах играла мрачная улыбка.

— Можешь быть уверен, что отвечать за меня тебе придется недолго, — выкрикнула Эмма. — Чем терпеть такое, лучше принять первое же предложение. Вот что, Аласдэр Чейз, я буду обручена… к середине февраля! — Всеохватывающим жестом она раскинула руки.

Молодой человек презрительно рассмеялся.

— Не городи чушь, Эмма! Тебя начнут осаждать охотники за приданым…

— Не впервой! — перебила она. — И не впервой придется кого-то выбирать. — Она понимала, что Аласдэр делал ей предложение не из-за денег, но не могла удержаться и не бросить ему обвинения. И опять с удовлетворением заметила, что угодила в цель.

— Учти, — глухо проговорил он, — только последний бедняк может ради твоих денег сделать вид, что не замечает твоего скверного языка. Укроти-ка свой нрав, Эмма, если хочешь заполучить мужа в кровать.

— К середине февраля, — повторила она, — у меня будет жених. И… и… — Эмма запнулась, ее глаза гневно сузились. Пора проучить Аласдэра Чейза, чтобы впредь он не делал гнусных и самодовольных предположений. — И любовник в постели. Вот так-то, сэр. — И тут ее осенило. — К четырнадцатому февраля. К Дню святого Валентина! — Святой Валентин — покровитель всех влюбленных. Она сердито рассмеялась. Очень кстати.

— Один и тот же человек? Или ты собираешься наставить рога своему мифическому несчастному жениху еще до свадьбы? — Аласдэр иронически поднял бровь. Эмма стойко выдержала его взгляд.

— Не понимаю, какое тебе до этого дело.

Установилось напряженное молчание. Дрова за каминной решеткой шипели и потрескивали, но вот Аласдэр пожал плечами, словно эта тема его больше не интересовала. Опустил руку в карман и достал банковский чек.

— Пока меня не будет, на булавки тебе этого хватит с лихвой. — Он протянул ей бумажный квадратик. — Счета направляй непосредственно мне, чтобы я мог все уладить. И расходы на ведение хозяйства тоже.

Онемевшими пальцами Эмма приняла чек.

— Я предпочитаю сама улаживать дела с моими счетами, — заявила она. — Для этого необходимо, чтобы деньги ежеквартально поступали на мой личный счет.

— Полагаю, что таким образом я могу лучше всего управлять твоим состоянием. — Аласдэр, оттолкнувшись руками от туалетного столика, спрыгнул на пол. Теперь его голос звучал официально холодно. — Мне необходимо перемещать инвестиции, чтобы обеспечить наибольший прирост денег. — Он направился к двери. — Тебе не следует опасаться, что я буду задавать вопросы по поводу твоих трат. Если ты, конечно, не наделаешь долгов, играя по-крупному. А теперь, мэм, позвольте пожелать вам доброго дня. — Аласдэр поклонился и, отворив дверь, вышел в коридор.

Эмма, оцепенев, смотрела ему вслед. Ей отказывают даже в ежеквартальном содержании! Невыносимо, что все ее счета будут подвергаться инспекции этого человека. Планировал ли он это заранее или принял решение после их мерзкой и оскорбительной ссоры? Такой между ними еще не случалось. Ссоры, которая заставила бросить ему вызов… или угрозу… или как еще можно это назвать.

Она так именно и поступит. Положит быстрый конец его влиянию на ее судьбу, которым наделил его Нед. Не важно, за кого она выйдет замуж. Важно одно: она наконец раз и навсегда выбросит из жизни Аласдэра.

Честно говоря, гораздо большее значение имело то, кого она выберет себе в любовники. Это было делом тщеславия и вкуса. Человек должен ее привлекать. С минуту Эмма смотрела на огонь, размышляя, не окончательно ли она сошла с ума. Неужели она действительно собиралась завести любовника только для того, чтобы насолить Аласдэру?

Да, именно так. Быть может, низко. Наверняка безумно. Но, испытывая ее, он зашел слишком далеко.

Эмма принялась расхаживать по спальне. Ногти бессильно впивались в ладони. Как он посмел предположить, что после их размолвки она к нему так прилепилась, что из-за этого оставалась одна, без мужчины? К нему — самому никчемному и заносчивому из всех хвастунов?

Но не так ли это на самом деле? Не отвадила ли она всех ухажеров, потому что они не могли сравниться с Аласдэром? Сравниться в роли любовника, спутника жизни, партнера? Не один ли Аласдэр возбуждал в ней ответные чувства? Не один ли он мог заставить ее одновременно и смеяться, и плакать, и выходить из себя?

Дело вовсе не в этом, настойчиво убеждала себя Эмма. И она докажет ему это… А тихий голосок в глубине души добавлял: и себе тоже.