Концерт для скрипки со смертью - Хэррод-Иглз Синтия - Страница 58

– Вы знаете, где находится Тутман-Стрит?

– В пяти минутах ходьбы отсюда. Одна из старых боковых улиц в центре, которая до сих пор не перестроена.

– Там есть музыкальный магазин или другое заведение, которое могли бы посещать музыканты?

– Ничего такого, о чем бы я знала. Вообще там множество магазинов, лавочек и всякого такого. Любой может пойти туда за чем угодно.

– Понял. Ну, спасибо вам.

Несколькими минутами позже они с Нормой уже шли по улице, и он пересказывал ей сообщение Джоанны.

– Она могла и не останавливаться на Тутман-Стрит, а пройти по ней на другую улицу, – заметила Норма.

– Да, я это понимаю. Это очень тоненькая ниточка, но другой у нас нет.

Норма самодовольно улыбнулась.

– Даже если я узнала от Рут, что Анн-Мари не приезжала играть в их оркестре с прошлого июля?

– Что-о?

– Да, она всем лгала. Рут сказала, какого черта они должны были приглашать ее, когда тут полным-полно местных музыкантов. Так что для чего бы она ни приезжала в Бирмингем, это было не ради игры в оркестре.

– Остается только надеяться, что ей нужна была именно Тутман-Стрит. О, кстати, – вдруг вспомнил он, – почему кому-то могло прийти в голову назвать барашка Онаном?

Лицо Нормы медленно расплылось в широкой улыбке.

– Да потому, наверное, что он везде разливал свое семя.

Видимо, сегодня Бог благоволил к Слайдеру, и потому Тутман-Стрит оказалась единственной короткой улицей в районе центра. Но даже при этом им понадобилось бы долго и утомительно заниматься хождением от двери к двери в своих поисках.

– Ты займись той стороной, а я пойду по этой, – предложил Слайдер, оглядывая узкую улицу, полную домов и магазинов в раннем викторианском стиле, очень потрепанных, вроде тех, которые в Лондоне располагались в районе Кингс-Кросс и Западного Айслингтона и были успешно обновлены в свое время. Здесь же здания выглядели еще более неприглядно из-за близости новой застройки центра.

В два часа он оттащил Норму от очередной двери и повлек ее за угол в не очень чистую закусочную.

– Скажите честно, сэр, – спросила Норма, ссутулившись над гамбургерами, чипсами и бобами, – вы и в самом деле на что-то надеетесь?

– Ты говоришь прямо как член евангелистской церкви.

– Нет, серьезно.

– Если серьезно – нет, я не думаю, что у нас есть хоть какая-нибудь надежда. Эти люди делают слишком мало ошибок. Но это же не основание, чтобы опускать руки, верно? Мы просто должны делать все, что можем, и это рано или поздно сработает.

– Как в мультике, где тихая и упорная черепаха выигрывает гонку?

– Только если заяц приляжет отдохнуть, а вообще, откровенно говоря, я всегда считал эту историю невероятной, я имею в виду, даже в детстве.

Норма задумчиво размазывала чипсом лужицу томатного соуса.

– Все-таки я думаю, она просто проходила по Тутман-Стрит куда-то еще. Отсюда очень близко до Марлборо-Тауэрс, понимаете, где она жила. Может, она просто срезала путь домой.

– Да, понимаю. Но нам надо все же закончить с этой улицей.

Позже, ближе к полудню, Норма кое-что зацепила. Поманив Слайдера за угол, где их никто не мог видеть, она задыхающимся голосом сообщила о своем открытии.

– Хозяин вон того магазина опознал снимок. Он говорит, что она часто заходила в бакалейный магазин, подальше по той стороне улицы, а его жена сказала, что там продается особый сорт оливкового масла, который импортируется в бочках, так что надо приносить свою посуду, а они наливают в нее масло из крана. Они часто видели, как Анн-Мари заходила туда с жестянкой для масла.

Слайдер нахмурился, размышляя об услышанном.

– Я думала, вы обрадуетесь этой новости, – удивилась Норма.

– Никогда не мог понять, радоваться или огорчаться, когда это чертово масло появилось на сцене. – Он вздохнул. – Ладно, пойдем и посмотрим, что там такое.

Бакалейный магазин был одним из тех небольших продовольственных магазинов, которые переделывались в «супермаркеты» простым добавлением двусторонних витрин-прилавков в центре и кассы у двери. На первый взгляд в нем не было ничего особенного: ряд вдвинутых друг в друга тележек с металлическими корзинами, картонные коробки с лежалыми фруктами и овощами, большой морозильный шкаф вдоль одной из стен, заполненный дешевой замороженной пиццей и чили со свининой, рядом с ним холодильник с помятыми тубами с йогуртом и пластиковыми упаковками с ветчиной, имевшей вид резины. Пол был покрыт вытертым линолеумом, и на дальних полках ясно был виден толстый слой пыли.

Слайдер вошел в магазин один и какое-то время медленно двигался по проходу между прилавками, делая вид, что ищет что-то определенное. Когда он достиг конца прилавка и оглянулся на кассу, то заметил нечто, сразу же насторожившее его инстинкты, нечто, что было необычным для такого рода магазина. Откуда-то появился владелец и молча стоял около кассы, наблюдая за ним. Это был не азиат, как можно было бы ожидать от такого запущенного магазина. Это был белый, и по тем стойким стереотипам, которые сложились у Слайдера еще с детства, он должен был бы соответствовать доброму старому мистеру Балдерхэммону, который торговал в деревенской лавке. Слайдер до сих пор хорошо помнил этого тучного, лысоватого, добродушного пожилого человека, выглядевшего довольно респектабельно в коричневом просторном халате. Только в телевизионных сериалах владельцы подобных лавок носят безупречно чистые фартуки и с благожелательной улыбкой взирают на посетителей невинно моргающими глазами из-под опущенных на кончик носа очков в золоченой оправе.

Слайдер двинулся к хозяину, ощущая, как напряжены его нервы.

– Чем могу помочь, сэр? – холодно спросил тот. Стереотип добродушного деревенского лавочника был грубо разрушен, как только Слайдер рассмотрел его поближе. Очков хозяин магазина не носил, глаза его смотрели на Слайдера не моргая, и, более того, в них читалась скрытая враждебность. Ни о какой благожелательной улыбке не могло быть и речи, и, несмотря на вежливую фразу, весь его облик говорил о том, что у него нет никакого желания помогать Слайдеру в чем бы то ни было, разве что помочь ему покинуть магазин, и чем скорее, тем лучше.

– Я ищу оливковое масло, – сказал Слайдер, ловя ускользающий взгляд хозяина, продолжавшего стоять неподвижно.

– Вы прошли мимо него. Верхняя полка, правая сторона, ближе к концу. – Ответ прозвучал резко и грубо.

Слайдер дружески улыбнулся и удивленно поднял брови, такое выражение лица он мог принимать легко и убедительно.

– О, и в самом деле, прошел. Ну, впрочем, я ищу особый сорт. Моя приятельница как-то приготовила мне итальянское блюдо, и она говорила, что сорт оливкового масла имеет большое значение. Естественно, я спросил ее, на каком масле она готовит, и она сказала, что этот сорт называется «Зеленая Целина». Дурацкое название, верно?

– Все, что у нас есть, лежит на полке, – последовал холодный ответ.

Улыбка Слайдера стала еще шире.

– Но она сказала мне, что оно продается здесь, но не в банках, а из бочек, как пиво, так что я и подумал – раз я иду мимо, то стоит зайти и посмотреть, есть ли оно сейчас в продаже.

– Мы больше им не торгуем, – по-прежнему грубо отрезал владелец магазина.

– Да? Но это было совсем недавно, когда она покупала его у вас. Вы уверены, что ничего не осталось, может быть, на складе найдется немного?

Человек у кассы непроизвольно скосил взгляд на дверь в стене, которая, вероятно, и была дверью склада. Это было мгновенное движение зрачков, тут же подавленное, по Слайдер почувствовал, как волосы на его голове ощетинились под действием скрытого нервного напряжения, буквально наэлектризовавшего воздух в помещении. Он почти мог слышать, как лихорадочно работает мозг хозяина.

– Я сказал, мы больше этим маслом не торгуем. Недостаточный спрос для того, чтобы его заказывать, и оно очень дорогое.

– Ну, ладно, а вы не можете сказать, где вы его закупали?