Мастер тату - Гайдуков Сергей - Страница 28

Часа в четыре ночи Молчун не выдержал – обозлившись на весь мир, он попытался схватить мертвого брата за горло, но рука лишь прорезала пустоту, и Молчун с грохотом рухнул с постели на пол. Некоторое время он лежал неподвижно и обиженно сопел. Потом в тишине послышался знакомый шепот:

– У тебя все в порядке? Ты не расшибся? У тебя все нормально?

– Нормально, – выдохнул Молчун.

– Везет тебе, – вздохнул мертвый брат. – А со мной такая история вышла... Убили меня, Мишаня.

– Я знаю, – сказал Молчун, по-прежнему уткнувшись в пол.

– Знаешь, – прошептал мертвый брат. – И так спокойно спишь?

– Я не сплю! – рявкнул Молчун. – Я совсем не сплю!

– Ты спишь, – укоризненно заметил мертвый брат. Надо же, даже на том свете он считал, что по праву старшего может бесконечно делать Молчуну замечания! – Меня убили, и ты спишь. Убили двух девочек, которых ты должен был охранять, и ты спишь. Интересно, кого нужно убить, чтобы ты проснулся?

– Эти девочки – проститутки, – возразил Молчун. – Они сами выбрали такую работу, рискованную работу...

Брат будто бы не слушал его и продолжал гнуть свое:

– Кого же нужно убить, чтобы ты проснулся? Может, нужно убить тебя?

Молчун в ярости выбросил вперед сжатую в кулак правую руку. Она врезалась в край дивана. Молчун взвыл от боли и снова проснулся.

Нетрудно теперь представить то милое настроение, в котором Молчун явился поутру в редакцию "Криминал-Экспресса".

– Кто тут Курочкин? – сурово поинтересовался Молчун, заглянув в большую комнату, заставленную столами с компьютерами, ксероксами и принтерами. Еще в комнате было много пачек с газетами и пустых пивных банок. Из восьми человек, что находились в комнате, на голос Молчуна обернулся один.

– Курочкин? – переспросил он, поправляя очки на переносице. – Зачем вам Курочкин?

Молчун был не в том настроении, чтобы вдаваться в подробные объяснения.

– Мне надо, – твердо сказал он и пристально посмотрел на очкарика: у Молчуна возникло подозрение, что это и есть Курочкин. Очкарик заволновался от такого взгляда и второй вопрос задал уже не так уверенно:

– А вы с ним договаривались?

– Мы не договаривались, – сказал Молчун. – Я – сюрприз.

– Ну тогда я не знаю... – развел руками очкарик. Молчун вздохнул, ухватил очкарика за грудки и вынес в коридор. Там он прислонил собеседника к стене и пару раз тряхнул, чтобы придать очкарику вдохновения.

– Курочкин – ты? – спросил Молчун, тяжелым взглядом буравя очкарика.

– Нет, – прохрипел очкарик. – Курочкин – не я...

– Курочкин – где? – продолжал беседу Молчун.

– Кажется... Кажется, он курить пошел, – сообщил перепуганный очкарик. – Это в той стороне...

– Покажешь, – железобетонно объявил Молчун и потащил очкарика в сторону курилки. Люди в коридоре ничуть не удивились такому повороту событий. Из редакции "Криминал-Экспресса" тоже никто не выглянул в коридор и не поинтересовался судьбой коллеги. Значит, такое здесь было в порядке вещей. Значит, Молчун действовал правильно.

В курилке находилось трое мужчин разного возраста, роста и комплекции, но одинаковой степени небритости. Молчун встряхнул очкарика, и тот поспешно вытянул руку в сторону небритого типа, занимавшего второе место по росту.

– Курочкин? – спросил Молчун. Тот, небрежно стряхивая пепел с сигареты, еще не разглядел за табачным дымом выражение глаз пришельца и потому так же небрежно бросил:

– Допустим.

– Свободны, – бросил Молчун двоим остальным курильщикам и очкарику заодно. Дважды повторять не пришлось, и в курилке остались Молчун и постепенно бледнеющий Курочкин. Теперь он видел глаза Молчуна.

– Что? – неуверенно спросил Курочкин.

– А вот что. – Молчун ткнул газету Курочкину в физиономию. Получилось неплохо, можно было считать это тренировкой перед финальным ударом в морду Стаса. Курочкин не знал, что это тренировка, и испугался не на шутку, вероятно решив, что к нему явился недовольный публикацией кровавый маньяк.

– Ты написал?

– Ну... Я! – вылетело из Курочкина после тычка кулаком в солнечное сплетение.

– Тогда рассказывай, – велел Молчун.

– Что? Про что рассказывать?

– Про все, – многозначительно сказал Молчун. В этом "все" содержались следующие вопросы: откуда ты узнал про это убийство? Откуда ты взял эти фотографии? Откуда ты узнал про все подробности, в том числе про два вырезанных прямоугольника на ногах Милы? С чего вдруг ты связал это убийство с убийством какого-то мужика месяц назад в районе Павелецкого вокзала? С чего ты решил, что это дело рук одного и того же маньяка?

Курочкин исподлобья посмотрел на Молчуна и верно расшифровал содержание слова "все".

– А тебе-то какое до этого дело? – спросил Курочкин. Это было ошибкой. Молчун был не в настроении докладывать первому встречному свою автобиографию. Он нехотя, но очень больно ударил Курочкина коленом в пах и, пока газетчик выл и причитал, вернулся к двери курительной комнаты и запер ее изнутри. Увидев это, Курочкин выть перестал и перешел на деловой тон:

– Ладно, я скажу, что вам нужно. Информация будет стоить триста баксов.

– Отлично, – кивнул Молчун и пнул расслабившегося было Курочкина в то же самое место.

– Сто, – сказал Курочкин, переведя дух, но заметил начавшееся движение тяжелого ботинка и капитулянтски замахал руками. – Ну хватит, хватит! Больно же!

– Бесплатно, – сказал Молчун.

– Черт с тобой, только не говори никому, что я бесплатно сдал информацию! – прошептал Курочкин, с трудом приподнимаясь с пола. – Ребята мне такого демпинга не простят...

Какой такой демпинг заныкал от ребят Курочкин, Молчуну было плевать. Он держал правую ногу полусогнутой в колене и ставил вопросы:

– Откуда узнал про убийство?

– Знакомые есть в ментуре... Позвонили, сказали. Потом я снимки у них купил. Рассказали они мне все в подробностях. В самой квартире я не был, там уже все убрали...

– Что это за бред про возвращение кровавого маньяка-убийцы?

– Почему бред? – обиделся Курочкин. – Это нормальный материал для первой полосы.

– Ты это выдумал?

– Ну как тебе сказать... Для заседания суда у меня фактов маловато... Но мужика того убили похожим способом. У него вырезали кусок кожи, только не с ног, а со спины. И убили – перерезали горло. Деньги и ценные вещи не тронули. Следов практически никаких. Я писал о том убийстве месяц назад, а когда узнал про этих двух убитых блядей, вспомнил про тот случай... Может, это просто совпадение, но для первой полосы нам был нужен крепкий маньяк с фотографиями. И он у нас получился!

– Поздравляю, – сказал Молчун. – Теперь мне нужна та газета. Месячной давности. Там есть фотографии?

– Само собой, – заверил Курочкин. – Что же это за материал о маньяке без фотографий?!

– И еще мне нужен твой источник.

– Чего? – Курочкин перестал улыбаться. – Какой такой источник?

– Знакомые в ментуре, – пояснил Молчун. – Которые рассказали тебе про то, первое убийство.

– Журналисты, – пафосно сказал Курочкин, пытаясь выпрямиться, – не раскрывают своих источников! Ни за что!

– Так то журналисты, – скептически заметил Молчун, сгибая ногу.

Глава 8

Выждав десятисекундную паузу, Львов вышел из темноты и сказал замершему в напряженном ожидании Кириллу:

– Все, расслабься. Можешь опустить руки. И сменить нижнее белье.

– Придурок! – выдохнул Кирилл. – Я же мог тебя...

– Это вряд ли, – спокойно отозвался Львов, но все же приближаться к Кириллу не стал, лишь посоветовал: – Открывай дверь, а то что это мы на лестнице треплемся...

Кирилл обиженно проворчал в ответ, что это еще большой вопрос – стоит ли пускать в квартиру Львова после его дурацких шуток. Львов хмыкнул.

– Дурацкие шутки, Киря, – сказал он, – это у тебя. И ты меня не то что в квартиру должен пустить, ты меня должен до старости холить и лелеять.