Красавица и пират - Галан Жюли - Страница 35

– Да, за рекой лежат владения, уже не принадлежащие господину виконту, – подтвердил он предположения Жанны. – Там, где деревня и монастырь. Все, что за рекой, – не его. К северу и западу от замка лес тянется довольно далеко, он очень обширный, а затем начинаются болота и топи. Очень неприятные места. Но весной даже там красиво. Лягушки квакают, ужа можно увидеть. Они там толстые, длинные.

– А к югу? – перебила Жанна.

– На юге тоже лес, тут везде лес, К югу он становится почти совсем непроходимым: кустарника много. Туда господин виконт за кабанами ездит. Они любят выходить на прогалины, часто бывают в сырых низинках. К юго-западу есть пятачок со старыми елями, Еловая падь называется.

Жанна и Жаккетта переглянулись.

– За падью на дороге стоит постоянный дозор господина виконта. Там, где начинается дорога на гатях по болоту. Шатолу находится в кольце болот.

– Это прямо остров какой-то! – в сердцах воскликнула Жанна и подумала: «То-то мы так свободно по лесу разъезжаем…»

– Да, госпожа, очень похоже, – улыбнулся Жильбер. – Хотите, я покажу вам барсучью нору?

Барсучья нора притаилась в овраге, который выходил на полянку-проплешинку в окружении дубов. Все трое спешились и подошли к норе.

– Такие норы зачастую бывают старше замков, – объяснил Жильбер. – Барсуки живут здесь поколение за поколением, не хуже людей. Внутри это целый подземный лабиринт. Часто лисы любят занимать барсучьи норы, на какие только хитрости не идут плутовки чтобы вытурить хозяина.

Жанна слушала обстоятельный рассказ Жильбера о барсуках, и почему-то на душе у нее стало легко и тепло.

Она впервые заметила, словно с глаз спала серая пелена, что лес кругом осенний, весь золотой и пурпурный, и листья уже начинают свой полет с ветвей на землю.

Жанна запрокинула голову и увидела ярко-синее, невозможно чистое небо в просветах между желтым ажуром листвы.

«Такое небо бывает только осенью… – подумала она. – Ну как же я забыла?»

Зоркая Жаккетта углядела ящерицу, шустро снующую по опалой листве, и кинулась за ней.

– Госпожа, хотите шиповника? – робко спросил Жильбер. – Здесь, на полянке, его много.

– А что с ним делать, его же не едят? – удивилась Жанна. – В детстве я попробовала, до сих пор помню, какие семена колючие и как к языку пристают, не отдерешь.

– Вы просто не знали, какой шиповник можно есть, – серьезно сказал юноша. – Пойдемте, я вас научу.

– Хорошо… – улыбнулась Жанна. Шиповник на полянке рос просто королевский.

Его кусты были выше человеческого роста, а полупрозрачные красные плоды со звездочками засохших цветков на концах усеивали кусты густой россыпью.

Как оказалось, хитрость была в том, чтобы шиповник созрел до необходимой мягкости. Тогда можно надкусить его с одного конца, губами выдавить колючие семена, покрытые теперь скользкой оболочкой, выплюнуть их и с удовольствием съесть оставшуюся кожицу и мякоть.

Жильбер это наглядно продемонстрировал, сопровождая свое действие подробными объяснениями. Жанна повторила и с удивлением поняла, что вкусней ягоды, пожалуй, и не ела.

Жаккетта бросила гоняться за ящерицами и присоединилась к ним, выбрав самый богатый плодами куст.

– Ой, смотрите! – удивленно воскликнула Жанна. – На этом кусте плоды продолговатые, а на том круглые!

– Да, у каждого куста свои, – подтвердил Жильбер. – Они и по вкусу отличаются. Есть сладкие, а есть кислые.

Жаккетта лишь кивком головы подтвердила его правоту, предпочитая не отвлекаться на слова; Она уплетала шиповник в два раза быстрее, чем Жанна и оруженосец. Зернышки так и вылетали из ее рта, усеивая землю рядом с кустом.

Потом они скакали обратно к замку.

Жанна словно в первый раз видела и мощные дубы, смыкающие над ними свои ветви, и огромные зубчатые листья кленов, колышущиеся от ветра.

Солнце пробивалось сквозь кроны, высвечивая ковер листьев на земле. Влажный запах прошлогодней листвы мешался с острым и тонким ароматом нынешней. Где-то неподалеку слышался низкий, словно звук рога, рев. Это возвещал о начале гона красавец олень. Не того гона, когда по его следу несутся носами к земле беспощадные гончие, а совершенно иного, когда он сам, во всей своей красе, выходит на поиски дамы сердца и готов сразиться с другим самцом, чтобы в борьбе выяснить, чьи дети будут пастись на этой земле.

Жанна знала, что все беды, свалившиеся на нее, никуда не ушли. Но душа словно растворилась в осеннем лесу, отодвинулись и напрочь забылись все неприятности. Остались только осеннее небо, карнавал осенних листьев и сладкий вкус спелого шиповника.

– Спасибо, Жильбер! – искренне сказала она оруженосцу. – Сегодня я вспомнила, какой бывает осень.

Впереди из багряно-золотого леса вырастал и надвигался на нее черный Волчий замок.

Глава XX

Виконт, именуемый теперь Жанной и Жаккеттой Волчьим Солнышком, добросовестно старался сделать жизнь своих пленниц интересной и разнообразной.

Жанна и Жаккетта получили официальное приглашение немедленно явиться в баню. Естественно, не как полагается днем, а далеко за полночь, когда они уже крепко спали.

– У меня такое чувство, что мы из этой бани выйдем еще грязнее, чем были… – только и сказала Жаккетта.

Но уклониться от нового развлечения было никак нельзя. Пришлось собираться.

– А я не пойду! – вдруг взвилась Жанна. – Пусть хоть под конвоем ведут!

Но ее бунт продолжался недолго. Потому что пришел сам виконт, галантно взял обеих полуодетых девиц под руки и повел. В баню. Жанна сникла и не сопротивлялась.

– Я встревожен, мои милые прелестницы! – принялся по обыкновению выказывать заботу о пленницах Волчье Солнышко. – Мне это кажется, или я, вправду не вижу радости на ваших лицах?

– Конечно, не видите! – подтвердила Жаккетта, постоянно наступающая на свой подол. – А что я вижу?

– Вы видите огорчение, – объяснила выражение своего лица Жаккетта.

– И чем же оно вызвано, небесная моя Нарджис? – Виконт прижал к себе Жаккетту так, что у нее кости хрустнули.

– А мы боимся утратить ил-лю-зии относительно ваших мужских достоинств. Боимся, одним словом, разочароваться. Может, сейчас мы думаем о них лучше, чем они того заслуживают?

Жаккетте было интересно, стукнет ее виконт иди нет. На его месте она бы стукнула. Тогда можно будет устроить себе постельный режим.

Волчье Солнышко сдержался.

– Даже не старайтесь, ненаглядная моя Нарджис… – сказал он. – Я уже привык к вашим выходкам. И поверьте, разочарованы вы не будете.

«Глазки бы тебе выцарапать…» – подумала расстроившаяся Жаккетта.

Баня была устроена в низком сводчатом подвальном помещении.

В центре подвала возвышался громадный чан, над которым поднимался пар.

– Прошу вас, – направил девиц прямо к чану Волчье Солнышко.

Пришлось под его пристальным взглядом снимать рубашки и забираться в воду.

– Горячая! – не замедлила объявить на весь зал Жаккетта.

– Сейчас проверю!

Волчье Солнышко скинул с себя длиннополую шерстяную хламиду и с плеском скользнул в чан.

Жаккетту неприятно поразила бледная, чуть ли не с зеленым отливом кожа на его теле, резко контрастирующая с загорелыми руками и шеей. «Как утопленник!» – подумала она.

Жанна прижалась всем телом к стене чана как можно дальше от виконта, стараясь избежать малейшего соприкосновения с хозяином Шатолу. Волчье Солнышко это заметил и придвинулся к ней вплотную.

У Жанны выступила испарина на висках. Ей было страшно и противно.

– Вы вспотели? Действительно, горячо… – констатировал виконт. – Эй, воды холодной долейте!

– Не надо – пролепетала Жанна, – я сейчас привыкну.

Жаккетта, на долю которой, таким образом, пришлась большая часть пространства, вольготно расположилась в воде, погрузившись по шею и лишь стараясь не замочить подобранные вверх волосы.

Она гадала, долго ли им придется вот так мокнуть. И не болен ли Волчье Солнышко какой-нибудь кожной заразой, которую они сейчас благополучно подцепят.