Фрайдэй - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 74

Он посмотрел. — Ладно, значит, вы учились в школе боевых искусств. Но все равно это не значит, что вы сможете справиться с боксером-тяжеловесом на сотню килограммов тяжелее вас и на голову выше. Не тратьте зря мое время, девушка; вы не смогли бы арестовать даже меня.

Я перемахнула через его стол, заломила ему руку, оттащила его к двери и отпустила, пока никто не успел заметить. Даже его помощница не заметила — она очень старательно этого не заметила.

— Вот, — сказала я, — именно так я это делаю, чтобы никого не травмировать. Но я хочу, чтобы вы испытали меня против вашего самого здорового старшины полиции. Я сломаю ему руку. Если только вы не скажете мне сломать ему шею.

— Вы схватили меня, когда я не смотрел!

— Конечно. Именно так и надо поступать с надоедливым алкоголиком. Но теперь вы смотрите, поэтому давайте попробуем еще раз. Вы готовы? В этот раз я, может быть, сделаю вам больно, но не очень сильно. Никаких костей я не сломаю.

— Стойте, где стоите! Это просто смешно. Мы не нанимаем людей в корабельную полицию только потому, что они выучились каким-то восточным трюкам, мы нанимаем больших мужчин, таких больших, что они поддерживают порядок одним только видом. Они не должны драться.

— Ладно, — сказала я. — Наймите меня, как «полицейского в штатском». Дайте мне вечернее платье; назовите меня платной танцовщицей. Когда кто-нибудь моего размера, нанюхавшись «снега», заедет вашему полицейскому в солнечное сплетение, и он отключится, я перестану притворяться дамой и спасу его.

— Наши корабельные полицейские не нуждаются в защите.

— Может быть. По-настоящему большой мужчина обычно неповоротлив и неуклюж. Он вряд ли вообще что-нибудь знает о драках, потому то ему никогда не приходилось драться по-настоящему. Он вполне подходит для того, чтобы поддерживать порядок за карточным столом. Или чтобы справиться с одним пьяницей. Но представьте, что капитану понадобится настоящая помощь. В случае бунта. Мятежа. Тогда вам будет нужен кто-то, кто сможет драться. Я.

— Оставьте свои бумаги у моей помощницы. Не звоните нам; мы сами с вами свяжемся.

Потом я вернулась домой и задумалась о том, где еще я могла бы поискать работу — или мне лучше поехать в Техас? С мистером Фосеттом я допустила ту же самую глупую, непростительную ошибку, что и с Брайаном… боссу было бы за меня стыдно. Вместо того, чтобы принять его вызов, мне следовало настоять на честном испытании — но человека, которого я прошу взять меня на работу, я не должна касаться даже пальцем. Глупо, Фрайдэй, глупо!

Меня волновала не потеря этой работы, а потеря всех шансов получить работу на «Гиперпространственных линиях». В недалеком будущем мне нужно было получить работу, чтобы исполнить священный долг прокормления Фрайдэй (посмотрим правде в глаза: я ем как свинья). Но это не обязательно должна была быть эта работа. Я решила наняться на «Гиперпространственные», потому что один рейс с ними позволил бы мне охватить больше половины колонизованных планет в исследованной части космоса.

Хоть я и решила мигрировать, как посоветовал мне босс, идея выбора планеты только по рекламным брошюрам — и без возможности вернуться и изменить свой выбор — беспокоила меня. Я хотела сначала осмотреть товар.

Например: об Эдеме было сделано больше благоприятных отзывов, чем о любой другой колонии в небе. Вот какие у него достоинства: климат на большей части суши похож на южно-калифорнийский, там нет ни опасных хищников, ни вредных насекомых, гравитация на поверхности на девять процентов ниже земной, содержание кислорода в воздухе на одиннадцать процентов выше, круговорот веществ совместим с земными животными и растениями, а почва настолько богата, что два или три урожая в год — обычное дело. Пейзаж радует глаз, куда ни посмотри. Население на сегодняшний день чуть меньше десяти миллионов.

Так в чем же загвоздка? Я выяснила это одним вечером в Луна-Сити, позволив корабельному офицеру подцепить меня и угостить обедом. Компания установила высокую цену на Эдем с самого момента его открытия и рекламировала его как идеальный дом престарелых. Чем он и является на самом деле. После того, как партия первопроходцев подготовила его, девять десятых людей, переехавших туда, были богатыми стариками.

Форма правления там — демократическая республика, но не такая, как в Калифорнийского Конфедерации. Избирательное право там имеют только лица, достигшие семидесяти земных лет и являющиеся налогоплательщиками (то есть землевладельцами). Местные жители в возрасте от двадцати до тридцати лет занимаются обслуживающим трудом, и если вы думаете, что это значит прислуживать старикам, вы абсолютно правы, но это включает еще и все те неприятные вещи, которые нужно делать и за которые полагалась бы высокая оплата, если бы людей на эту работу не набирали принудительно.

Есть что-нибудь из этого в брошюрах компании? Громкий смех!

Мне нужно было знать нерекламируемые факты о каждой колонизованной планете, прежде чем купить билет в одну сторону на одну из них. Но я испортила свой лучший шанс, «доказав» мистеру Фосетту, что невооруженная женщина может быть конвоиром для мужчины больше ее по габаритам — я просто попала из-за этого в черный список.

Я надеюсь повзрослеть раньше, чем у меня появится дыхание Чейн-Стокса.

Босс презирал переживания по поводу уже сделанных ошибок не меньше, чем жалость к себе. Поскольку я уничтожила все шансы попасть на работу в «Гиперпространственные», настало время уезжать из Лас-Вегаса, пока я еще не разорилась окончательно. Даже если я и не могла совершить Большое Путешествие сама, все равно можно было получить неприкрашенные факты о колониальных планетах, тем же способом, каким я узнала правду об Эдеме: обрабатывать членов экипажей кораблей.

Чтобы сделать это, нужно было отправиться в единственное место, где я могла бы их найти наверняка: по Стеблю на Стационарную Станцию, Грузовики редко входили в гравитационное поле Земли дальше Эл-Четыре или Эл-Пять — то есть, до лунной орбиты, но не входя в гравитационное поле самой Луны. Но пассажирские корабли обычно причаливали к Стационарной Станции. Все гигантские лайнеры «Гиперпространственных»: «Дирак», «Ньютон», «Форвард» и «Максвелл» — отправлялись оттуда. Комплекс «Шипстоун» имел там отделение («Шипстоун-Стационарная») в основном для того, чтобы продавать энергию кораблям, и особенно этим кораблям.

Офицеры и рядовые члены команд, идущие в увольнение, прибывали и отбывали оттуда; те, кто не был в увольнении, могли ночевать на своих кораблях, но они часто выпивали, ели и веселились на Станции.

Мне не нравится Стебель, и двадцатичетырехчасовая станция меня мало интересует. Если не считать захватывающего и все время меняющегося вида Земли, она не может предложить ничего, кроме высоких цен и тесных жилых помещений. Ее искусственная гравитация все время меняется, вызывая неприятные ощущения, и кажется, что она всегда отключается в самый подходящий момент, чтобы суп выплеснулся в лицо.

Но если вы не привередливы, там можно найти работу. Мне достаточно долго будет на что жить, чтобы я могла выслушать откровенные мнения о каждой из колонизованных планет от одного или больше предвзятых космонавтов.

Существовала даже возможность обойти Фосетта и улететь с «Гиперпространственными» оттуда. Известно, что всегда в последнюю минуту на корабли нанимают людей, чтобы заполнить внезапно образовавшиеся вакансии. Если такой шанс появится, я не стану повторять свою глупость — я не стану проситься на работу полицейского старшины. Официантка, посудомойка, горничная, банщица — если работа позволит мне совершить Большое Путешествие, я ухвачусь за нее обеими руками.

Выбрав таким образом свой новый дом, я надеялась сесть на тот же корабль, но уже как пассажир класса люкс, оплатив поездку благодаря странным условиям завещания моего приемного отца.

Я предупредила хозяина той мышеловки, в которой жила, потом занялась кое-какими домашними делами, прежде чем поехать в Африку. Африка… придется ли мне добираться через остров Вознесения? Или ПБ будут снова летать? Африка напомнила мне о Голди, и об Анне с Бартом, и о милом докторе Красном. Я могла добраться до Африки раньше них. Но это не имело значения, потому что там только в одном месте могла начаться война (насколько я знала), и я намеревалась остерегаться этого места, как чумы.