Разрушители - Гамильтон Дональд - Страница 56

- Ладно, но сначала ты ляжешь на эту койку...

- Проклятие, я же просила тебя оставить меня в покое. Со мной все в порядке. По утрам я обычно разогреваю ноги в огне, потому как терпеть не могу холодных пальцев.

- Успокойся, я вовсе не собирался ухаживать за тобой. Просто хотел, чтобы ты посветила своим фонарем на нижнюю поверхность полки. Когда Казелиус проверял мои узлы, свет его фонаря отразился от простыни, и мне показалось, что я заметил что-то выцарапанное на дереве. Чего не замечал все время, которое провел на этой койке. Взгляни-ка, пожалуйста.

- Слушаюсь, капитан. - Лежа на спине, она подвинулась под полку с кормовой стороны и направила луч света вверх. Чуть погодя до меня донесся ее голос: - Тут и в самом деле что-то есть. Какие-то едва заметные цифры.

- Можешь их прочесть?

Она несколько помедлила с ответом.

- Похоже, их написали шариковой ручкой, но чернил нет, поскольку эти штуки не работают вверх ногами. Тебе о чем-нибудь говорит цифра 365046?

- Пока нет. Это все?

- Нет, есть еще одна... Постой-ка, я пропустила запятую. 3650,46. И 7617,82.

- Дай-ка я запишу...

- Мэтт!

- В чем дело?

Голос ее кипел от возмущения собственной недогадливостью.

- Ну и дураки же мы! Ведь это координаты! Не существует никакого таинственного пропавшего журнала. Трумэн Фанчер записал виденные им показания лорана здесь. Ты готов?

- Давай.

- Тридцать шесть градусов, пятьдесят и сорок шесть сотых минуты, разумеется, северной широты, хоть он и не стал этого записывать. И семьдесят шесть градусов, семнадцать и восемьдесят две сотых минуты восточной долготы... - Голос ее оборвался, после чего она вновь повторила: - Тридцать шесть? Мэтт, но этого не может быть!

- Чего не может быть?

- Не могу ничего сказать сразу относительно долготы, но тридцать шесть градусов и пятьдесят минут широты обозначают место более чем в двух сотнях миль к северу от нас. Я не следила за показаниями лорана, пока мы шли по каналам и рекам, ведь это же не открытое море. Но мы находились к югу от Бьюпорта в Северной Каролине, то есть сейчас мы - где-то в районе тридцати двух или тридцати трех градусов северной широты. Сколько у нас составляет один градус широты, шестьдесят миль?

- Откуда мне знать подобные вещи? Не забывай, что перед тобой тупая сухопутная крыса. Ладно, ты займись вычислениями, а я пока посмотрю, что делается наверху.

А наверху нас окружала непроглядная ночь, без звезд и луны, с юго-запада дул довольно сильный ветер. Ни в одном направлении не проглядывало ни лучика света; весь Атлантический океан принадлежал исключительно нам, что, собственно говоря, не вызывало никаких возражений, и все-таки я почувствовал себя несколько одиноко на крошечной яхте посреди огромного темного океана. Не говоря уже о том, что в мокрой одежде было довольно прохладно. Светлой стороной представлялось то, что вода бойкими потоками вытекала изо всех положенных ей отверстий, и "Лорелея-3" вновь постепенно обретала легкость и надежность.

Вернувшись в рубку, я застал Терезу склонившейся над навигационным столиком. Она включила подвешенную над ним красную лампочку, свет которой не ухудшает внешний обзор по ночам. Высохнуть она тоже не успела, и одежда влажными морщинами облепила ее крепкую фигуру. У меня промелькнула мысль, что это уже третья промокшая особа женского пола, удостаивающая своим посещением рубку "Лорелеи-3". И еще мне подумалось, что хоть я и предпочитаю дам молодых, стройных и светловолосых, человек с иным вкусом мог бы счесть это сильное зрелое тело, смуглое ястребиное лицо и подернутые выразительной сединой волосы вполне привлекательными. Не говоря уже о том, что отваги ей было не занимать.

Тереза огляделась по сторонам.

- Это не имеет ни малейшего смысла! - проговорила она.

- Что именно не имеет ни малейшего смысла? Скатившаяся с волос капля воды упала на разложенную перед ней карту. Тереза стерла воду прихваченным где-то полотенцем и откинула с лица мокрые пряди.

- Полнейшая бессмыслица! - возмутилась она. - Трумэн Фанчер вышел из Флориды и пережил сердечный приступ, когда увидел, что жена со своими дружками выгружает что-то с его яхты - предположительно достаточно скверную самодельную бомбу. - Случилось это где-то на протяжении канала. Тут-то он, якобы, взглянул на лоран и записал координаты в судовой журнал, который так и не удалось обнаружить. После чего беднягу, совершенно беспомощного, повезли дальше по каналу. И наконец он умер к югу, повторяю, к югу, от Коинджока в Северной Каролине. Я нигде не ошиблась?

- Во всяком случае, история, которую нам изложили, звучала именно так, - подтвердил я.

- Тогда как могло случиться, что координаты, которые он с таким трудом нацарапал над своей койкой, указывают место в пятидесяти милях к северу от Коинджока? Место, до которого он добрался разве что уже лежа в гробу? Место, которое мы искали на юге, а в результате с каждым днем все больше и больше удалялись от него.

- Покажи.

Тереза опустила палец на карту.

- Вот здесь, капитан Хелм, сэр. То самое место, в котором мы с вами останавливались несколько дней назад и отдали в починку кое-что из такелажа. Гавань Тайдвотер, в Норфолке, штат Вирджиния!

Глава 27

После остановки двигателя наступила необычайная тишина. "Лорелея-3" легла в дрейф на левом галсе. Я почти наполовину размотал грот, чтобы обеспечить постоянный курс. Во всяком случае, настолько постоянный, насколько это возможно для тридцативосьмифутовой яхты вдали от берега, в ветреную ночь. И пока перегревшийся двигатель остывал, занялся перевязкой своей упрямой команды.

- Я только натянула эту проклятую туфлю, а теперь ты опять снимаешь ее. Говорю тебе, нога у меня в полном порядке! - возмущалась Тереза, пытаясь подняться с сидения рубки, тогда как я присел на корточки рядом. - Я сама позабочусь о своей ноге. Мы теряем время!

- Нам его все равно некуда девать. Сиди спокойно и допивай свой стакан. - Я решил, что и мне не помешает немного взбодриться, пригубил собственный напиток и отставил стакан в сторону, заслышав долгожданный звук. Или, вернее, отсутствие оного. Трюмная помпа автоматически отключилась, свидетельствуя, что воя вода вычерпана. Я встал, отключил управляемую вручную моечную помпу и вернулся к своей пациентке. - Теперь держись, начинаю стягивать носок.

К счастью, будучи мокрым, он не прилип. Обнаружившееся под ним кровавое месиво не нуждалось в особых комментариях. В конце концов это была всего лишь обгорелая плоть и далеко не первая, которую мне доводилось видеть. Если уж ее стерпела Тереза, то я стерплю и подавно.

- Но мы должны попытаться связаться по рации и... - не успокаивалась моя подопечная.

- Не горячись, Терри. Хорошенько подумай обо всем. Кто мы такие, чтобы выходить на связь и что мы можем рассказать тогда, как нас слушает весь мир, включая Дороти Фанчер и Роланда Казелиуса? Ведь они не преминут держать ухо востро.

- Я уже просила не называть меня Терри, - заявила она. - И мы можем просто вызвать Береговую Охрану...

- И попросить их отправить кого-нибудь в место с координатами тридцать шесть градусов северной широты и семьдесят шесть градусов западной долготы, дабы подобрать атомную бомбочку, оставленную небрежным яхтсменом?

- А почему бы и нет? Проверив записи в гавани, они смогут определить, в каком эллинге стояла яхта Трумэна Фанчера прошлой весной. Бомба, по всей вероятности, находится именно там, возможно, укрытая под водой на одной из свай... Ох!

Я и не подозревал, что такое восклицание присутствует в ее словаре, однако, видимо, она не сочла нужным демонстрировать железную волю ради меня одного. Блуждания по затопленной водой каюте не пошли ее ноге на пользу, и теперь я воспользовался хирургическими ножницами из аптечки, чтобы срезать разорванные волдыри.

- И ты собираешься поведать все это по рации? - поинтересовался я. - А ты не задумывалась, что предпримут Фанчер, Казелиус и компания, когда проведают, что их драгоценный секрет стал известен всему миру?