Пляска смерти - Гамильтон Лорел Кей - Страница 78

— Трудности побледнели перед — чем? Силой, которую ты мог набрать?

Он нахмурился:

— Вот видишь, ты уже злишься. Ты хочешь не правды, ma petite. Но и лжи ты тоже не хочешь. И не даешь нам даже намека, как нам пройти твои рифы.

— Никогда не слыхала от тебя морских метафор.

— Может быть, встреча с Сэмюэлом напомнила мне о путешествии в эту прекрасную страну.

— Может быть, — сказала я и сама услышала свои подозрительные интонации.

Ашер издал какое-то грудное хмыканье.

— Ты ищешь причины разозлиться, чтобы обвинить нас и сбежать.

— Как Ричард сегодня хотел затеять ссору, — сказала я.

Ашер кивнул.

Я задумалась на пару секунд.

— Дело в том, что мы с Ричардом не слишком отличаемся. Во многом мы похожи.

Жан-Клод посмотрел на меня так, будто я наконец-то дошла до того, что он давным-давно знал.

— Слишком похожи очень во многом, но ты больше способна на компромисс, и ваше сходство характеров заставляет его все время пытаться вынудить тебя к тем же решениям, что принял он. Он в тебе видит свое отражение и еще даже меньше тебя понимает, почему ты не видишь его правоты во всем.

— Может быть, этим он меня и раздражает. Он ведь так похож на меня, почему он не может принимать те же решения, что и я?

— Oui, ma petite, я думаю, в этом отчасти причина вашей столь великой злости друг на друга.

— Он прав. Я пытаюсь сделать из него кого-то другого, а он то же самое делает со мной. Черт побери!

— Что такое, ma petite?

— Терпеть не могу, когда так торможу в вещах, настолько очевидных.

— Очевидны они только тогда, когда их заметишь, — сказал он.

— Не уверена, что поняла смысл, но ладно. Я ж не говорю, что мне понравится это слышать, но скажи, почему ты так обеспокоился, когда Ашер на меня подействовал взглядом.

— На это отвечу я, — сказал Ашер. Он подошел ко мне, халат его был по-прежнему распахнут. Мне понадобилось больше усилий, чем я признала бы вслух, чтобы смотреть ему в глаза, а не ниже. — Если я тебя захвачу взглядом, мы оба тогда боимся, что ты изгонишь меня из своей постели. Своей и Жан-Клода.

— За постель Жан-Клода я не отвечаю. Вы спите вместе в твоей постели, когда я днем залегаю в его.

Мужчины обменялись взглядом, которого я не поняла. Я тронула Ашера за руку, привлекая его внимание к себе:

— В чем дело?

Он посмотрел на меня, закрыв золотыми волосами шрамы на лице. Вообще-то он уже перестал от меня прятаться.

— Так что, ты думаешь, делаем мы с Жан-Клодом в моей постели, когда ты спишь вот в этой?

Я нахмурилась, потом отвела взгляд от его слишком уж откровенных глаз. Вампирская сила не заставит меня отвести глаза, а вот смущение — может.

— Ты прав, я не хочу честности. Я только думаю, что хочу.

— Ты покраснела, — заметил Ашер с довольным смехом. — Ты думаешь, что мы любовники?

Я так покраснела, что от прилива крови закружилась голова, и появилось такое чувство, что Ашер выставляет меня на посмешище. Так что — да, я рассердилась. Скрестив руки на животе, я ответила:

— Да.

Ашер посмотрел на Жан-Клода:

— Она верит про нас, чему все верят.

Наконец-то я взглянула на Жан-Клода — ничего, совсем ничего на его лице не отражалось. Мне пришлось облизнуть вдруг пересохшие губы, чтобы сказать:

— Вы хотите сказать, что этого не делаете, когда меня нет с вами?

— Все прикосновения, которые мне дозволены, — это только когда ты с нами, — сказал Ашер. Его очередь была говорить сердито. Но гнев окрасил его голос жаром.

Я все смотрела на Жан-Клода.

— Ты нам не веришь? — спросил он.

— Не то чтобы… — Я попыталась вложить это в слова: — Как ты можешь быть вот так близко к нему и отказать?

— Спасибо за такие слова, — сказал Ашер.

— А что бы сделала ты, ma petite, увидев нас в объятиях друг друга?

— Я… не знаю. Наверное, зависит от того, что ты понимаешь под «объятиями».

— Секс, ma petite. Секс.

Я открыла рот, закрыла, не зная, что сказать.

— Не знаю.

— Я знаю. Тебя смело бы прочь. Ты бы оставила мою постель, разрушила бы нашу силу, наш триумвират. Ты бы могла сбежать к нашему столь консервативному Ричарду или бы бросила нас обоих. Ты была бы так шокирована, так не готова принять подобные вещи.

— Может быть, но я же не психовала насчет тебя с Огюстином.

— Там ты участвовала. Мы делили его с тобой. Если бы ты увидела нас только вдвоем, восприняла бы по-другому.

— Ну, во-первых, он нам чужой…

— Погоди, — перебил Ашер. — Ты хочешь сказать, что готова делить со мной Жан-Клода?

— Мы и так все друг другом делимся.

Он покачал головой:

— Мы делим тебя, Анита, а друг друга едва ли касаемся.

— Не надо об этом сегодня, Ашер. Я тебя прошу и как твой друг, и как твой мастер. Когда наши гости уедут, вернемся к этому обсуждению.

— Даешь слово? — спросил Ашер.

— Даю слово.

Я кивнула.

— Когда не будем сидеть по самую задницу в аллигаторах и когда у меня будет несколько дней переварить эту новость.

— Для тебя это новость — что я хочу быть его любовником? — спросил Ашер.

Я покачала головой:

— Честно говоря, я думала, что вы у меня за спиной как кролики. Знаешь, страусиная политика: «не спрашивай — не скажут». Мне и в голову не приходило, что все ваши прикосновения — только при мне.

— Я думал, что ты в этом увидишь с нашей стороны нечестность, — сказал Жан-Клод.

— С другой женщиной — да, но у меня аппаратура не та. В смысле, что если мужики с тобой такое будут делать, то у меня просто нужных частей нет. Но я думала, что делю тебя не с какими-то мужиками, а с Ашером. Это же не просто первый попавшийся хмырь с улицы.

— Ты хочешь сказать, что для Ашера ты делаешь исключение из правил?

— Я даже не знаю, есть ли у меня правила, но я не хочу делить тебя ни с кем, не больше, чем ты хочешь меня с кем-нибудь делить. Но я предполагала, что вы с Ашером любовники — в мое отсутствие.

Наконец-то вот она, правда.

— И почему ты так думала?

Я показала на Ашера:

— Посмотри на него. Посмотри, как он на тебя смотрит.

Ашер засмеялся:

— Ты хочешь сказать, я так прекрасен, что мне никто не может отказать?

— Именно так, — кивнула я.

Лицо его смягчилось, он встал рядом со мной.

— Анита, ты возвращаешь молодость моему сердцу.

Я взяла его за руку:

— А ты иногда заставляешь меня чувствовать себя просто младенцем.

— Pourquoi?

— Потому что я могу взять в постель вас обоих, но предполагала, что вы любите друг друга у меня за спиной, чтобы пощадить мои чувства. Это мне казалось аккуратным и чистым решением. Мне не надо было разбираться в своих чувствах насчет того, что вы пара, зато каждый получал, что ему нужно. А оказалось, что Жан-Клод вел себя очень, очень хорошо, а ты чувствовал себя заброшенным.

— Отвергнутым, — поправил он, мрачно глядя на Жан-Клода.

Я взяла его за лицо, повернула к себе.

— Это была моя вина, а не его. Он прав, Ашер. Ты меня знаешь. Я могу не замечать слона в гостиной, пока не вляпаюсь в навоз по самые уши, но если заставить меня посмотреть на это, пока до ушей еще не дошло, я могу это плохо принять. Если бы я застала вас вдвоем, я бы сделала из этого повод сбежать ко всем чертям. Жан-Клод в этом прав.

— А теперь? — спросил он.

— Не знаю. И это действительно правда. Пока я не видела, как Жан-Клод целует Огги, пока не участвовала в этом, я бы точно сказала «нет». Не просто «нет», а «нет, черт побери!». — Я опустила глаза — не зная, от смущения, от недовольства или просто мне так свойственно. — Но я хочу, чтобы счастливы были все, кого я люблю. Это я знаю. Я хочу, чтобы все мы были счастливы и перестали убегать. — Рукой я коснулась своего живота, столь красивого и плоского от упражнений. — Перестали притворяться, что мы какие-то не такие, как есть на самом деле. — Я взглянула на него. — Никто не спросил, каковы твои чувства насчет ребенка. В смысле, у тебя те же шансы, что у Жан-Клода. В смысле, шансы быть отцом.