Бомба для братвы [= Мастер взрывного дела] - Ильин Андрей - Страница 71

Глава 57

Возможности Резидента были исчерпаны. Он не мог в одиночку бороться с существующей на местах коррупцией в лице городского и областного звена чиновников, потому что для этого ему пришлось бы подрывать основы, то есть все здания городской и областной администрации со всеми их обитателями. Чему активно воспротивилась бы местная организованная преступность, которая только-только смогла согласовать и узаконить расценки на оплату единовременных услуг должностных лиц в сфере бизнеса, лицензий, таможенных и налоговых пошлин, выделения промышленных мощностей, земельных площадей, кредитов и прочих прямых и косвенных материальных благ. Менять старых, сытых и уже почти ставших приятелями руководителей на новых, потенциально голодных согласился бы только дурак.

Резидент мог попытаться зайти с другой стороны и отстрелять главарей преступных группировок. Но тогда на дыбы встала бы местная власть, которая с той организованной преступности кормилась, поилась, отдыхала строилась и менять на менее организованную за здорово живешь не захотела бы.

Наверное, Резидент мог выиграть этот конкретный бой. Мог взорвать чиновников и мог перестрелять главарей. Но на их освободившиеся места мгновенно бы уселись новые чиновники и новые главари, которые бы стали делать то же самое. И значит, в конечном итоге резидент проиграл бы. Потому что срезать вершки сорной травы дело утомительное, неблагодарное и глупое. По той общеизвестной причине, что желающий освободить поле от сорняков должен не стричь легкодостижимые верхушки, а выпалывать корешки. Но еще лучше — поймать и примерно наказать того, кто семена тех сорняков высевает.

Сеятель Резиденту был не по зубам. И поэтому Резидент вышел на свое непосредственное начальство.

По известным ему и не известным никому другому каналам.

Резидент сообщил, что бомба есть, но бомба не без помощи местных правоохранительных органов ушла…

Начальство сопоставило полученное сообщение с прочей, поступившей по другим каналам и от других Резидентов информацией, суммировало ее, соответствующим образом оформило и вышло на заказчика. Вышло на Президента.

Чему на этот раз начальник охраны не препятствовал. Потому что был занят. Изучением случайно попавшего ему в руки досье. На начальника президентской охраны. Где были представлены очень интересные факты. Для Президента интересные. Для законодательных властей. Налоговой полиции. Для участкового, на территории которого проживал тот охранник, милиционера. И даже для его жены и его постоянной любовницы. Предназначенное для Президента сообщение было предельно кратко. Потому что доводило до сведения факты, а не многоречивые предположения и намеки интригующих сторон. В сообщении подтверждалась возможность утечки ядерных боеприпасов из арсеналов армии и Военно-Морского Флота. На трех конкретных примерах подтверждалась. По отдельно взятым регионам. Особой строкой было выделено сообщение об атомных бомбах, предположительно оказавшихся в распоряжении преступных авторитетов, и их намерении использовать термоядерное оружие с целью шантажа.

— Чьего шантажа?

— Вашего, правительства и страны шантажа.

— Вы уверены, что это не ошибка, не чей-то грубый розыгрыш? — спросил Президент.

— Абсолютной уверенности нет. Но есть высокая степень вероятности. По некоторым оценкам, до восьмидесяти процентов.

— Ваши люди имели доступ в ядерные арсеналы? Видели похищенные бомбы и боеголовки? — напрямую спросил Президент.

— В одном случае видели. В двух других получили достоверные подтверждения возможности их получения в частные руки.

— Вы считаете, что то, что они видели, — было атомной бомбой, а не просто бомбой?

— С абсолютной гарантией установить принадлежность оружия можно только в момент его подрыва. Мои люди не видели взрыва. Они видели только бомбу.

— Я не верю вам. В первую очередь потому не верю, что после предыдущего вашего сообщения по моему настоянию в арсеналах Министерства обороны была проведена самая тщательная ревизия. Были пересчитаны все бомбы и боеголовки. Никаких пропаж не зафиксировано. Все оружие находится в том месте, где ему надлежит быть. Находится под усиленной охраной. У меня нет оснований не доверять представленному мне отчету.

— Но я назвал вам охранный шифр одного из атомных арсеналов, который знают единицы. Он совпал?

— Он совпал.

— Тогда почему не предположить, что и другая представленная мной информация соответствует действительности? Если первая оказалась верной.

— И все же я сомневаюсь. Сомневаюсь, что похищение и тем более использование термоядерного оружия возможно. В принципе возможно! Военный атом — это не отдельно взятая бомба, это целый комплекс охранных мероприятий, исключающий возможность боевого использования данного вида оружия одним лицом. Это оружие может активизироваться только централизованно и не иначе как с ведома и прямого приказа Президента. У которого находится пресловутый «ядерный чемоданчик». У меня находится!

— «Ядерный чемоданчик» находится у вас. А ядерное оружие, возможно, у них.

— Даже если предположить, что они похитили бомбу, они не смогут использовать ее по назначению. Они не знают разблокирующих кодов.

— А им не нужны коды. Им нужны специалисты, которые способны привести оружие в боевую готовность помимо кодов. И эти специалисты у них есть.

— Почему вы так считаете?

— Потому что в последние несколько недель в трех ядерных исследовательских центрах пропали по меньшей мере пять специалистов данного профиля. Тех специалистов, уровень знаний которых позволяет им разрешить эту техническую задачу. А это уже не отдельное опасное происшествие. Это уже четко прослеживающаяся система. Они имеют оружие, имеют специалистов и имеют намерение его использовать. И даже если допустить один шанс из ста…

— Что вы предлагаете сделать?

— Провести еще одну проверку ядерных арсеналов. На этот раз с привлечением сторонних, желательно гражданских, из числа понимающих в этом деле физиков-ядерщиков, наблюдателей.

— Вы уверены, что они что-то найдут?

— Я не уверен, что они что-то найдут. Но я уверен, что в воинских арсеналах не все благополучно. И еще более уверен, что ни одна комиссия, назначенная Министерством обороны, не сможет с достаточной степенью достоверности проверить деятельность подразделений Министерства обороны. Растратчики не могут ревизировать растрату. Исходя из этого, я настаиваю на включении в состав комиссии представителя нашей организации…

Через неделю Президенту был представлен отчет комиссии «по надзору за положением дел в сфере хранения, списания и утилизации ядерного оружия…».

Отчет был написан в привычном для языка бюрократии стиле. Как будто речь шла о стоящей на подотчете ХОЗУ администрации Президента мебели — «стол деревянный, полированный, серый, одна штука, инвентарный номер…».

Только начинался тот отчет чуточку иначе.

Гриф «Совершенно секретно».

Гриф «Для ознакомления только высшим руководством страны».

Гриф «Напечатано в одном экземпляре».

«Комиссией в составе…»

Состав был самый серьезный. Несколько высших военных чинов. Несколько высших просто чинов. Несколько академиков из военно-промышленного комплекса. И один неприметный и никому не известный доктор физико-математических наук. Который, как самый молодой и неименитый, проявил наибольшее усердие при проверке постановки учета и исполнения предписанных регламентов хранения в складах и арсеналах МО. Который в каждую дырку залез…

Далее в докладе сообщалось, что:

«Настоящей комиссией была проведена ревизия числящегося на балансе Министерства обороны термоядерного оружия.

В том числе находящегося на боевом дежурстве.

В том числе списанного из действующей армии и Военно-Морского Флота по причине истечения сроков хранения.

В том числе демонтированного и переведенного в разряд ядерных отходов.

В том числе…

…Проведенный пересчет подтвердил, что количество числящегося на балансе и фактически наличествующего оружия идентично и совпадает по всем рассматриваемым позициям. Что утечка отдельных образцов атомного вооружения исключена. Что оружие пребывает в отведенных для него местах и содержится в предписанных регламентом условиях…»