Смеющийся труп - Гамильтон Лорел Кей - Страница 47

Я посмотрела в его синие глаза и сказала:

— Да.

Я верила в то, что говорила. Жан-Клод моргнул, очень изящно, и отстранился.

— Ты самая упрямая женщина из всех, что встречались мне на пути, — сказал он. На сей раз в его голосе не было ничего чарующего. Обычная констатация факта.

— Это самый лучший комплимент, который я от тебя слышала.

Он стоял передо мной, опустив руки, и казался застывшим. Змеи или птицы могут так замереть, но даже змея при этом остается живой, и в ее неподвижности есть ожидание движения. В позе Жан-Клода вообще ничего не чувствовалось, и, несмотря на то, что мои глаза говорили обратное, он отсутствовал. Его просто не было. Мертвые не производят шума.

— Что у тебя с лицом?

Я коснулась опухшей щеки прежде, чем успела удержать руку.

— Ничего, — соврала я.

— Кто тебя ударил?

— А что, ты хочешь пойти дать ему в морду?

— Среди прочих привилегий мои люди находятся под моей защитой.

— Я не нуждаюсь в твоей защите, Жан-Клод.

— Он же тебя ударил.

— А я сунула ему между ног пистолет и заставила рассказать все, что он знает.

Жан-Клод улыбнулся:

— Так и сделала?

— Ткнула ему пистолетом в яйца. Так понятнее?

Его глаза заискрились. Волна смеха пробежала по его лицу и, наконец, разжала губы. Он захохотал во все горло.

Смех был похож на леденец: сладкий и привязчивый. Если бы такой смех продавали в бутылках, от него бы толстели. Или получали оргазм.

— Ах, ma petite, ma petite, ты неподражаема.

Я смотрела на него, купаясь в его чудесном смехе. Но мне пора было идти. Трудно уйти с достоинством, когда над тобой в голос хохочут. Но я умудрилась.

Моя прощальная реплика вызвала у Жан-Клода новый взрыв хохота.

— Прекрати называть меня ma petite.

22

Я снова вышла в шумный зал. Чарльз стоял возле стола. Не сидел. Даже издалека было видно, что он в смущении. Что опять стряслось?

Его большие ладони были сложены вместе. Темное лицо было искажено, словно от боли. Милосердный Бог наделил Чарльза пугающей внешностью, но душа у него была как желе. Будь у меня размеры Чарльза и его сила, я была бы просто зверюгой. Это немного грустно и несправедливо.

— Что случилось? — спросила я.

— Я звонил Каролине, — сказал Чарльз.

— И что?

— Няня у нас заболела. А Каролину вызвали в больницу. Кто-то должен посидеть с Сэмом, пока она на работе.

— М-мм, — протянула я.

Чарльз потерял большую часть своей свирепости, когда произнес:

— А не может Тендерлин подождать до завтра?

Я покачала головой.

— Но ты же не пойдешь туда в одиночку, правда?

Я смотрела на этого человека-гору и вздохнула:

— Я не могу ждать до завтра, Чарльз.

— Но ведь Тендерлин… — Он понизил голос, как будто стоит произнести это слово громко, на нас тут же налетят стаи сутенеров и проституток. — Тебе нельзя ходит туда ночью одной.

— Я бывала и в худших местах, Чарльз. Ничего со мной не случится.

— Нет, я тебе не позволю идти одной. Каролина может вызвать другую няню или позвонить в больницу и сказать, что она не придет. — Говоря это, он улыбнулся. Всегда приятно выручить друга. Каролина ему устроит. Хуже всего, что теперь я уже сама не хотела брать Чарльза. Мало просто быть свирепым на вид.

Вдруг Гейнор узнает, что я расспрашивала Ванду? Узнает, что Чарльз при этом присутствовал, и решит, что он со мной заодно? Нет. Слишком эгоистично подвергать Чарльза риску. У него четырехлетний сынишка. И жена.

Гарольд Гейнор съел бы Чарльза на завтрак. Я не имела права втягивать его в эту историю. Он просто большой, дружелюбный медведь. Милый добрый мишка. Мне не нужно, чтобы меня прикрывал плюшевый мишка. Мне нужен напарник, который смог бы выдержать ответный удар Гейнора.

У меня появилась идея.

— Отправляйся-ка ты домой, Чарльз. Я не пойду одна. Обещаю.

На лице его отразилось сомнение. Похоже, он мне не поверил. И на том спасибо.

— Анита, ты не обманываешь? Я тебя одну не оставлю.

— Иди, Чарльз. Я найду себе спутника.

— Кого ты можешь найти в такое время?

— Хватит вопросов. Ступай домой к сыну.

Он по-прежнему сомневался, но явно почувствовал облегчение. На самом деле ему совсем не хотелось идти в Тендерлин. Может быть, короткий поводок — это как раз то, что было ему необходимо, чего он сам хотел. Повод не делать того, чего делать не хочется. Прекрасная основа для брака.

Но, в конце концов, если она продуктивна, то и пусть остается.

Чарльз отбыл, рассыпавшись в извинениях. Но я знала, что он рад. Я запомню, что он был рад уйти.

Я постучала в дверь кабинета. После недолгой паузы из-за двери послышалось:

— Входи, Анита.

Как он узнал, что это я? Я не стала спрашивать. Лучше не знать.

Жан-Клод, казалось, проверял какие-то цифры в большой бухгалтерской книге. Она выглядела ужасно древней: пожелтевшие страницы, выцветшие чернила. Казалось, в ней делал записи еще Боб Кречет.

— Чем я заслужил два визита за одну ночь? — спросил он.

Я почувствовала себя полной дурой. Столько усилий, чтобы избежать с ним свиданий, — а теперь я сама собираюсь попросить его составить мне компанию в небольшом дельце? Но таким образом можно было убить двух зайцев. Во-первых, я сделала бы приятное Жан-Клоду — а мне совсем не хотелось настраивать его против себя, а во-вторых, если бы Гейнор задумал какую-нибудь пакость, я поставила бы на Жан-Клода.

Несколько недель назад Жан-Клод обошелся со мной примерно так же. Выставил меня на ринг против чудовища, которое убило трех Мастеров. И он тоже поставил на меня против Николаос. Я, конечно, одержала верх, но с трудом.

С чем едят гуся, с тем можно съесть и утку. Я очаровательно улыбнулась. Приятно, когда удается так быстро оказать ответную услугу.

— Не мог бы ты сходить со мной в Тендерлин?

Он моргнул. Изумление отразилась на его лице точно так же, как у настоящего человека.

— С какой целью?

— Я должна расспросить одну проститутку по поводу дела, которым я сейчас занимаюсь. Мне нужно прикрытие.

— Прикрытие? — переспросил он.

— Мне нужен напарник, который выглядел бы страшнее меня. Ты как раз подходишь.

Он улыбнулся блаженной улыбкой:

— Я буду твоим телохранителем.

— Ты причинил мне достаточно горя — сделай для разнообразия доброе дело.

Улыбка растаяла.

— Что за странная перемена настроения, ma petite?

— Мой напарник был вынужден пойти домой нянчить ребенка.

— А если я не пойду?

— Тогда я отправлюсь одна, — сказала я.

— В Тендерлин?

— Ну.

Внезапно оказалось, что Жан-Клод идет ко мне. Как он встал из-за стола, я не заметила.

— Перестань, пожалуйста, это делать.

— Делать что?

— Затуманивать мне мозги, чтобы я не могла уловить, как ты двигаешься.

— Я буду делать это при каждом удобном случае, ma petite, — просто чтобы доказать, что я еще на это способен.

— Что все это значит?

— Я передал тебе большую долю своей силы, когда поставил метки. Теперь я упражняюсь в тех немногих играх, которые мне остались. — Он подошел почти вплотную. — Чтобы ты не забыла, кто я и что я.

Я посмотрела в его синие-пресиние глаза.

— Я никогда не забуду, что ты ходячий мертвец, Жан-Клод.

По лицу его прошла тень, которую я не могла определить. Возможно, это была боль.

— Нет, я вижу в твоих глазах понимание того, что я собой представляю. — Его голос упал почти до шепота, но не стал вкрадчивым. В этом было что-то вполне человеческое. — Твои глаза — самое чистое зеркало, которое я когда-либо видел, ma petite. Всякий раз, когда я начинаю притворяться перед самим собой, всякий раз, когда пытаюсь создать иллюзию жизни, мне достаточно лишь взглянуть в твои глаза, чтобы увидеть истину.

Каких слов он ждал от меня? «Прости, я постараюсь игнорировать тот факт, что ты вампир»?

— Тогда зачем тебе, чтобы я была рядом? — спросила я.