В тисках мирового заговора - Кассе Этьен - Страница 13

ГЛАВА 2. ЗАТОНУВШИЙ ОСТРОВ

По следу Рихтера

В Париже я первым делом позвонил тому человеку, ради которого и проделал долгий путь через Атлантику. Ральф Клеменц, мой хороший приятель, бывший сотрудник спецслужб ГДР, ныне скрывающийся от своих западногерманских коллег, – вот кто мог помочь нам в поисках наследников Рихтера. Дело в том, что после поражения нацистской Германии они, как выяснил Жерар, оказались в Восточной зоне оккупации.

Меня ждало разочарование: телефон Клеменца был выключен. Это могло означать все что угодно: от того, что его схватила германская разведка, до простого желания отоспаться. Хорошо, что на этот случай мы заранее предусмотрели альтернативные каналы связи, о которых, по понятной причине, распространяться не буду. В общем, уже через несколько часов я услышал в трубке телефона знакомый хриплый смешок моего немецкого друга.

– Что у тебя случилось? Я прилетел из Перу для того чтобы задать тебе парочку вопросов, а ты пропадаешь неизвестно где! – Я очень натурально изобразил возмущение.

– А-а-а… – протянул Ральф, – то-то я смотрю на небо и гадаю: ты летишь или не ты. Мог бы и не мотаться в такие концы – я сейчас все равно в Сантьяго-де-Куба.

– Ну надо же! – отозвался я. – И что тебя носит по всему миру? Но, надеюсь, помочь старому другу ты не откажешься?

– Это у вас, у буржуев, все продается и покупается, в том числе и дружба. Мы, старые марксисты, друзей в беде не бросаем. Валяй, говори, что у тебя за дело.

Выслушав мою просьбу, Ральф хмыкнул и пообещал перезвонить, как только что-нибудь добудет. Честно говоря, я не особо надеялся на успех, но предпринимать что-то еще у меня не было сил – смена часовых поясов действовала изматывающе, а в самолете я не сомкнул глаз. Впрочем, я явно недооценил «Штази»: спустя несколько часов меня вырвал из сладкого забытья звонок все того же Ральфа.

– Дрыхнешь, пока я работаю? – не слишком вежливо осведомился он. – Узнаю привычки проклятых капиталистов-эксплуататоров.

– Ты решил провести со мной политзанятие или хочешь сообщить что-то ценное? – в тон ему ответил я.

– А ты как думаешь? Сейчас я тебе кое-что расскажу, а ты, если дашь себе труд взять огрызок карандаша, оставшийся после журналистской трапезы, может быть, даже это запишешь. Впрочем, если хочешь, можешь запомнить: мне все равно.

И Ральф обрушил на меня целый поток имен, адресов и телефонов, которые я еле успевал записывать. Информация была настолько исчерпывающей, что в какой-то момент мне показалось: Клеменц просто разыгрывает меня. Но я знал, что мой друг никогда не позволяет себе шутить там, где дело касается серьезных вещей. Болтать и зубоскалить по всяким пустякам – это да, это во вкусе Ральфа. А вот дать ложные данные исключительно шутки ради – это совершенно не его стиль.

В общем, теперь у меня в распоряжении были аж четыре ниточки. Это были потомки сводного брата Рихтера, его родной сестры, а также более дальних родственников. Больше Клеменц копать не стал, справедливо полагая, что это не нужно. Но я не сомневаюсь, что если бы это было нужно, он мог бы составить генеалогическое древо Рихтера вплоть до конкретной обезьяны, от которой тот произошел, да еще и найти всех потомков этой самой обезьяны. И потребовалось бы на это всего-то еще пара-тройка часов. Умею я выбирать друзей, что ни говори!

Сперва я хотел переслать все эти данные Жерару, но потом понял, что надо ехать самому. Так вероятность успеха будет гораздо выше; что ни говори, а я – личность довольно известная. Купив билет на поезд до Дрездена, я засел за изучение всего, что было известно о загадочной Атлантиде.

Рассказы старика Платона

Название «Атлантида» впервые прозвучало, по общепринятой версии, благодаря древнегреческому философу Платону. В двух диалогах – «Тимей» и «Критий» – он описал некое государство, расположенное на острове. С тех пор не утихают споры о том, выдумал Платон Атлантиду или все-таки нет. Разумеется, все серьезные ученые склоняются к первой версии: мол, философ просто хотел создать модель идеального общества и придумал для нее отдельную страну. В таком случае, правда, не совсем ясно: почему бы Платону не обойтись без аллегорий или не поместить свое «идеальное общество» в одну из уже известных дальних стран?

Но давайте сначала обратимся к фактам и процитируем труды классика. Об Атлантиде сообщается следующее:

Записи говорят, какую город ваш обуздал некогда силу, дерзостно направлявшуюся разом на всю Европу и на Азию со стороны Атлантического моря. Тогда ведь море это было судоходно, потому что пред устьем его, которое вы по-своему называете Геракловыми столпами, находился остров. Остров тот был больше Ливии и Азии, взятых вместе, и от него открывался плавателям доступ к прочим островам, а от тех островов – ко всему противолежащему материку, которым ограничивался тот истинный Понт. Ведь с внутренней стороны устья, о котором говорим, море представляется (только) бухтой, чем-то вроде узкого входа, а то (что с внешней стороны) можно назвать уже настоящим морем: равно как окружающую его землю, по всей справедливости, – истинным и совершенным материком. На этом Атлантическом острове сложилась великая и грозная держава царей, власть которых простиралась на весь остров, на многие иные острова и на некоторые части материка. Кроме того, они и на здешней стороне владели Ливией до Египта и Европой до Тиррении. Вся эта держава, собравшись в одно, вознамерилась и вашу страну, и нашу, и все по сю сторону устья пространство земли поработить одним ударом. Тогда-то, Солон, воинство вашего города доблестью и твердостью прославилось перед всеми людьми. Превосходя всех мужеством и хитростью военных приемов, город ваш то воевал во главе эллинов, то, когда другие отступали, противостоял по необходимости один и подвергал себя крайним опасностям. Но, наконец, одолев наступающих врагов, торжествовал победу над ними, воспрепятствовал им поработить еще не порабощенных и нам всем вообще, живущим по эту сторону Геракловых пределов, безусловно, отвоевал свободу.

Впоследствии же времени, когда происходили страшные землетрясения и потопы, в один день и бедственную ночь вся ваша воинская сила разом провалилась в землю, да и остров Атлантида исчез, погрузившись в море. Потому и тамошнее море оказывается теперь несудоходным и неисследуемым: плаванию препятствует множество окаменелой грязи, которую оставил за собой осевший остров.

Итак, к западу от Гибралтарского пролива (Геракловых столпов, как говорили древние греки) находился остров, достаточно большой по размерам – «больше Ливии и Азии, взятых вместе». Ну, разумеется, речь идет не о современных Ливии и Азии, а об участке Северной Африки (западный Египет, Ливия, Тунис) и Малой Азии (Турция). Так или иначе, остров получается весьма внушительным по размеру и напоминает скорее материк.

А теперь самое интересное, чего почему-то не замечали (или не хотели замечать) исследователи: через Атлантиду «открывался доступ ко всему противолежащему материку»! Очевидно, речь идет об Америке. Откуда древний грек мог знать об этом континенте, если все его рассказы – выдумка? «Не мог, – отвечают историки, – значит, не будем замечать этих слов!»

Как писал Платон, столицей Атлантиды был многолюдный город – Посейдония, соединенный с морем каналом. В самой середине острова, на «внутреннем круге», был возведен гигантский храм Посейдона, поражавший современников своей роскошью. Город был исключительно многолюдным; помимо роли столицы он выполнял еще и функцию важного торгового центра. Греческий философ особо отмечал наличие у атлантов водопровода, крытых бассейнов, школ и больниц.

Атлантида, если верить Платону, была исключительно богата полезными ископаемыми, а ее почвы отличались завидным плодородием. Атланты располагали весьма мощной армией, состоявшей из 70 000 колесниц, – неимоверное, по тем временам, число, ведь даже в крупнейших древних армиях колесниц было, как правило, не больше 1000! Столь же огромна и цифра в 1200 кораблей, если вспомнить, что в знаменитом сражении при Саламине – одном из крупнейших в античности – с обеих сторон участвовали около 300 судов.