Жертва всесожжения [Всесожжение] - Гамильтон Лорел Кей - Страница 88

– О чем предупреждал? – спросила я.

– Он вызывает в Ричарде зверя, mа petite, – объяснил Жан-Клод. – Я видал, как он это делает.

Тело Ричарда билось в судорогах, голова билась об пол с резким стуком. Он перевернулся на бок, но вампир остался на нем и шептал, шептал.

– Ему удалось таким образом вызвать твоего зверя? – спросила я у Рафаэля.

– Да.

Я посмотрела на него. Он глядел на борьбу, не поворачиваясь ко мне.

– Он вызывал моего зверя, и будто вода текла по коже, а потом ушла. Он повторял это и повторял, а потом я отключился. Очнулся я уже на столе, где ты меня нашла, со снятой кожей.

Он говорил безразличным голосом, будто речь шла о ком-то другом.

– Помоги ему! – обратилась я к Жан-Клоду.

– Если я войду в круг, Падма получит повод меня вызвать. На дуэли он меня убьет.

– Значит, он тебя провоцирует.

– А еще и получает удовольствие, mа petite. Сломать сильного – это для него величайшая в жизни радость.

Изо рта Ричарда вырвался крик, перешедший в вой.

– Я ему помогу.

– Как, mа petite?

– Меня Падма на дуэль вызвать не может и воззвать к моему зверю – тоже. Прикосновение усиливает действие меток?

– Oui, ma petite.

Я улыбнулась и пошла к Ричарду. Жан-Клод не пытался меня остановить. Никто не пытался.

Ричард сумел подняться на колени с прилипшим к его спине вампиром. Глаза у него стали желтыми, волчьими, и он был на грани паники. Он находился так близко от меня, что я ощущала его зверя как огромный силуэт под водой темного озера. Вырвавшись на поверхность, этот зверь захватит Ричарда. Рафаэль смирился со своим поражением, Ричард не смирится. Оно его убьет.

– Что ты делаешь, человек? – спросил Падма, поднимая на меня глаза.

– Я его лупа и его третий. Я делаю свою работу.

Я взяла лицо Ричарда в ладони, и этого хватило. Физическое прикосновение помогло ему восстановить власть над собой. Сердце его забилось медленнее, конвульсии стихли. Огромная тень нырнула обратно в глубины. Ричард тянул метку, как утопающий соломинку, за которую он ухватился.

– Нет! – крикнул Падма. – Он мой.

Я улыбнулась ему в лицо:

– Нет, он мой. Нравится тебе это или нет, но он мой.

Глаза Ричарда приобрели обычный карий цвет, и он сумел выговорить:

– Спасибо.

Падма встал так быстро, что это почти казалось волшебством, схватил меня за руку так сильно, что мог бы остаться синяк, и тогда я сказала:

– Ты не можешь меня вызвать на дуэль, поскольку я не вампир. Ты не можешь пить мою кровь, потому что лишь один раз за ночь я могу быть жертвой, и я уже была ею у Ашера.

Ричард валялся на полу – на самом деле полулежал, опираясь на руку, но я видела, насколько он устал, ослаб и измотан до костей.

– Ты хорошо знаешь наши правила, Анита. – Падма дернул меня к себе, наши тела почти соприкоснулись. – Ты не вампир, ты не еда, но все равно ты его лупа.

– Хочешь вызвать моего зверя? – спросила я. – Нельзя вызвать того, чего нет.

– Я ощутил твою силу с тем вервольфишкой. – Падма поднял мою руку к носу и понюхал кожу, будто обоняя какие-то изысканные духи. – Ты пахнешь стаей, Анита. Что-то в тебе есть, что можно вызвать. Что бы оно ни было, я его получу.

– Она в договор не входила, – сказал Жан-Клод.

– Она вмешалась, – возразил Падма. – И тем самым стала участником вакханалии. Не беспокойся, я ей больно не сделаю. Слишком больно.

Он наклонился ко мне и заговорил тихо-тихо. По-французски, а я недостаточно знаю язык, чтобы понимать. Я уловила слова, означающие волка, силу, луну, и ощутила, как из меня поднимается сила. Слишком сразу это произошло после Джейсона. Слишком близко к поверхности была сила, слишком рядом. Падма вызывал ее, а я не знала, как ее остановить. Горячей волной бежала сила по моей коже. Колени подогнулись, и Падма подхватил меня, свалившуюся ему в руки.

Ричард тронул меня за ногу, но было поздно. Он хотел усилить мое самообладание, как сделала для него я, но у меня уже не было над собой власти. Падма звал, и мунин ответил. Второй раз за час я вызывала Райну.

Сила заполнила кожу, и я встала, прижавшись к Падме, глядя на него с трех дюймов. Сила хотела коснуться кого-нибудь, кого угодно. Ей было все равно, а мне – нет. И на этот раз я смогла отказаться.

– Нет, – сказала я и оттолкнулась от него, падая на пол.

Падма полз за мной, трогая волосы, лицо, шею, когда я пыталась отползти.

– Эта сила по натуре сексуальна, брачный инстинкт, быть может. Как это интересно!

– Оставь ее, Мастер Зверей, – произнес Жан-Клод.

Он захохотал:

– А как ты думаешь, что случится, если я буду продолжать взывать к ее зверю? Думаешь, она мне даст?

– Мы не будем проверять, – сказал Жан-Клод.

– Если ты полезешь мне мешать, это будет вызов.

– Этого ты все время и хотел.

Падма снова захохотал:

– Да, я считал, что тебя надо убить за гибель Колебателя Земли. Но совет проголосовал против.

– Но если ты убьешь меня на дуэли, никто тебя ни в чем не сможет упрекнуть?

– Ты правильно понял.

Я скорчилась на полу, обхватив себя руками, пытаясь загнать силу обратно, но она не лезла. Ричард подполз ко мне, коснулся обнаженного плеча. Я отдернулась, как от ожога, потому что хотела Ричарда, хотела так дико и примитивно, что тело сводило судорогой.

– Пожалуйста, не трогай меня!

– Как ты избавилась от этого в прошлый раз?

– Секс или насилие. После этого мунин уходит.

Или после целительства, подумала я, но это тоже был своего рода секс. Сила Падмы проехалась по нас, как танк с шипастыми гусеницами. Мы вскрикнули, и с нами вскрикнул Жан-Клод. Кровь хлынула у него изо рта красным потоком, и я поняла, что сделал Падма. Ощутила, как он пытается сделать это со мной. Он ударил силой в Жан-Клода и что-то у него внутри порвал.

Жан-Клод упал на колени, кровь расплескалась по белой сорочке. Не думая, я оказалась на ногах, между Падмой и Жан-Клодом. Сила горела у меня на коже, и гнев мой питал ее, будто настоящего зверя.

– Отойди с дороги, женщина, или я сначала убью тебя, а потом твоего Мастера.

Сейчас быть так близко от Падмы значило то же, что и стоять в невидимой стене огня и боли. Он ослабил Ричарда, потом меня, сделав что-то с нашими метками. Без нас Жан-Клод обречен на поражение.

Я перестала сопротивляться прущей из меня энергии. Я отдалась ей, стала питать ее, и она вырвалась у меня изо рта смехом, от которого волоски на руках встали дыбом. Такого смеха я никогда не думала услышать по эту сторону адских врат.

Падма схватил меня за руки ниже плеч и поднял в воздух:

– Я имею право тебя убить, если ты вмешаешься в дуэль.

Я его поцеловала легким касанием губ.

Он настолько ошалел, что застыл на секунду, потом ответил на поцелуй, сомкнув руки у меня за спиной, так и не поставив на пол. Подняв лицо, он сказал мне:

– Даже если ты дашь мне здесь и сейчас, его это уже не спасет.

Снова смех полился из моих губ, и я почувствовала, как глаза заполняются темнотой. Холодная и белая часть моей души, та, где не было ничего, кроме безмолвия и шороха помех, та часть души, которой я убивала, открылась во мне, и Райна ее заполнила. Я снова ощутила сердце Натэниела у себя в ладонях, вспомнила миг, когда поняла, что могу убить его, что хочу убить его и убить хочу больше, чем исцелить. Это ведь настолько легче.

Сцепив руки на шее Падмы, я поцеловала его в губы. Я ткнула в него силой, как мечом. Тело его закаменело, он разжал руки, но я держала. Сердце у него было скользким и тяжелым, оно билось в силе, как рыба в сети. Я разбила эту силу, и Падма рухнул на колени, завопив прямо в мой целующий рот. Хлынула теплая, соленая волна крови.

Чьи-то руки вцепились в меня, стараясь оторвать от Падмы. Я вцепилась в него, обхватив ногами за пояс, руками за шею.

– Назад, или я раздавлю ему сердце! Все назад.

Томас упал на колени рядом со мной, по его подбородку текла кровь.