Фантастика, 1963 год - Андреев К. - Страница 36

— Все слышат меня? — раздался в шлемофоне Кравцова голос Морозова. — Отлично. Итак, начинаем первичные измерения. Замеры будем делать через каждые двадцать пять метров. Юра, у вас все готово?

— Да, Виктор Константинович, — ответил белобрысый парень, он был, оказывается, техником-прибористом.

— Ну, начали!

Джим Паркинсон пошел вдоль рельсов к середине плота, разматывая рулетку. Отмерив двадцать пять метров от борта, он обмакнул кисть в ведерко с суриком и сделал красную отметку. Морозов нажал кнопку и прильнул к зрительной трубке, которая торчала из контейнера, похожего на газовый баллон. Он смотрел долго, его глаз освещался вспышками света из трубки. Затем Морозов вытащил записную книжку, снял с правой руки рукавицу и принялся писать.

Юра тем временем снимал показания с двух других приборов, а Уилл возился со своим магнитографом. Кравцову Морозов поручил замеры радиоактивности.

Юра и Чулков перетащили приборы к отметке, сделанной Джимом, — двести двадцать пять метров от черного столба, — и замеры были повторены.

Джим ушел с рулеткой вперед, отмеряя очередные двадцать пять метров, и Кравцов поглядывал на него с беспокойством. Конечно, до столба еще далеко, но кто его знает, на каком расстоянии он сегодня начнет притягивать.

— Товарищ Кравцов, — раздался голос Морозова, — на каком расстоянии потянуло вчера вашего Чулкова к столбу?

— Примерно — десять метров.

— Десяти не было, — сказал Чулков. — Метров восемь.

— Ну нет, — возразил Кравцов и, окликнув Джима, повторил вопрос по-английски.

— Ровно двенадцать ярдов, — заявил Джим, — ни дюйма больше.

Морозов коротко рассмеялся.

— Исследователи, — сказал он. — Вот что: поставьте приборы на тележку. Паркинсон, вернитесь.

Будем продвигаться вместе.

Палуба вдруг заходила ходуном под ногами. Долговязый Джим упал на ведерко с краской. Юра повалился на спину, прижимая к груди ящичек с кварцевым гравиметром. Уилла кинуло на Морозова. У основания столба яростно и торопливо заклубился пар, плот заволокло белой пеленой.

Понемногу толчки затихли и прекратились вовсе.

Ветер разматывал полотнище пара, гнал его кверху.

Пятеро в серо-голубых костюмах из стеклоткани стояли тесной кучкой — бессильные перед грозным могуществом природы.

— Кажется, скорость столба возросла, — проговорил Уилл, задрав голову и щуря глаза за прозрачным щитком.

— Это покажут локационные измерения, — сказал Морозов. — Ну-с, продвигаемся вперед.

И упрямые люди шаг за шагом приближались к столбу, толкая перед собой тележку с приборами и разматывая рулетку.

Замер на отметке 200 продолжался полтора часа: пришлось ждать, пока маятниковый гравиметр, взбудораженный толчками, придет в нормальное положение.

На отметке 50 Морозов велел всем обвязаться канатом.

На отметке 100 Джим обнаружил, что краска в ведерке кипит и испаряется; Юра протянул ему кусок мела.

На отметке 75 Уилл сел, скрючившись, на тележку и коротко простонал.

— Что с вами, Макферсон? — обеспокоенно прозвучал голос Морозова.

Уилл не ответил.

— Я отведу его на катер, — сказал Кравцов. — Это сердечный приступ.

— Нет, — раздался слабый голос Уилла. — Сейчас пройдет.

— Немедленно на катер, — распорядился Морозов.

Кравцов взял Уилла под мышки, поднял и повел к борту. Он слышал тяжелое дыхание Уилла и все повторял:

— Ничего, старина, ничего…

В кабине лифта ему показалось, что Уилл потерял сознание. Кравцов страшно испугался, принялся тормошить Уилла, снял с его головы шлем и свой тоже. Лифт остановился. Кравцов распахнул дверцу и заорал:

— На катере!

Двое проворных японских матросов взбежали на причал. Они помогли Кравцову стянуть с Уилла скафандр. Слабым движением руки шотландец указал на кармашек под поясом своих шортов. Кравцов пенял. Он вытащил из кармашка стеклянную трубочку и сунул Уиллу в рот белую горошину.

— Еще, — прохрипел Уилл.

Его отнесли на катер, положили на узкое кормовое сиденье. Один из матросов подоткнул ему под голову пробковый спасательный жилет.

— Срочно доставьте его на судно, — сказал Кравцов старшине по-английски. — Вы понимаете меня?

— Да, сэр.

— Сдайте мистера Макферсона врачу и возвращайтесь сюда.

— Да, сэр.

Катер отвалил от причала. Кравцов постоял немного, глядя ему вслед. “Уилл, дружище, — думал он с тревогой. — Я очень к вам привык. Уилл, вы не должны… Вы же крепкий парень…” Только теперь он заметил, что солнце уже клонилось к западу. Сколько же часов провели они на плоту?.. По небу ползли облака, густые, плотные, они наползали на солнце, зажигались оранжевым огнем.

Духота мертвой хваткой брала за горло. Кравцов надвинул шлем и вошел в кабину лифта. Потом, медленно идя, в шуршащем скафандре по верхней палубе, окутанной паром, он испытал странное чувство, будто все это происходит не на Земле, а на какой-то чужой планете, и сам обругал себя за нелепые мысли.

Он подошел к серо-голубым фигурам — они все еще делали замеры на отметке 75, — и услышал обращенный к нему вопрос Морозова, и ответил, что отправил Макферсона на судно.

Морозов был чем-то озабочен. Он сам проверил показания всех приборов.

— Резкий скачок, — пробормотал он. — Поехали дальше. Держаться всем вместе.

Они двинулись, локоть к локтю, толкая перед собой тележку, на которой стоял контейнер с маятниковым гравиметром. Остальные приборы несли в руках. Джим разматывал рулетку.

Они не прошли и пятнадцати метров, как вдруг тележка сама покатилась по рельсам к столбу.

— Назад! — ударил в уши голос Морозова.

Люди попятились. Тележка с контейнером катилась все быстрее, увлекаемая загадочной силой. Облако пара поглотило ее, потом она снова вынырнула в просвете. Там, где кончались рельсы, она взлетела, будто оттолкнулась от трамплина, мелькнула серым пятном и исчезла в клубах пара.

— Вон она! — крикнул Чулков, тыча рукавицей.

На высоте метров в. двадцать между рваными клочьями пара был виден столб, бегущий вверх. Он уносил контейнер, а чуть пониже к нему прилепилась тележка… Вот они скрылись в облаках…