Отряд обреченных - Гарднер Джеймс Алан - Страница 54

— Приземлись, где сможешь… в безопасном месте.

Потом все пошло без задержек. «Жаворонок» мог приземляться вертикально и опустился рядом с рекой, вдоль которой мы летели, всего в полукилометре от входа в город Чи и Сил. Самого входа мы, конечно, не видели — как и все на Мелаквине, он был хорошо укрыт, — но я не сомневалась, что мы сели там, где надо.

— Какая странная местность, — сказала Весло, когда мы выбрались из кабины. — Очень высоко.

— Ты никогда прежде не видела гор?

— Ох, я видела множество гор, — поспешно ответила она. — Я не из тех, кто никогда не видел гор. — Чтобы подчеркнуть свою искушенность в этом вопросе, она с видом пресыщения взмахнула рукой. — Я видела горы гораздо лучше этих. Более остроконечные, более заснеженные. И они не загораживали вид так противно. Эти горы очень мрачные, правда?

Я не отвечала. Место нашего приземления было залито тенью, что резко контрастировало с ярким солнечным светом, в котором мы утопали во время полета; тем не менее особого неприятия местность не вызывала. Снег на четырех ближайших пиках все еще сверкал в лучах заходящего солнца, и всю долину заливал мягкий отраженный свет. Тишину и спокойствие вокруг нарушали лишь журчанье реки и «тик-тик-тик» охлаждающихся двигателей «жаворонка».

Мир. Покой.

Это длилось десять секунд.

Потом из леса вышел человек, одетый лишь в клетчатую юбку красноватого оттенка.

Обычный мужчина. Разведчик.

Некоторое время мы молча разглядывали друг друга, а потом начали в унисон:

— Приветствую тебя. Я разумное существо, принадлежащее к Лиге Наций…

И оба, не договорив, разразились смехом.

ОДИН ИЗ НАС

Он сказал, что его зовут Валтон: Старший разведчик Грегорио Валтон, но он терпеть не мог ни свое имя, ни свое звание. Поначалу я подумала, что он стал разведчиком из-за лица — самого морщинистого, какое мне когда-либо приходилось видеть, очень бледного, с челюстью таксы. Затем я увидела, что между пальцев у него перепонки, отчего ладони напоминают утиные лапы. Именно это уродство сделало из него «расходный материал»; морщины он заработал позже, прожив несколько десятилетий на Мелаквине без «таблеток Молодости».

Валтон высадился здесь двадцать шесть лет назад. Сейчас ему было всего восемьдесят, но он выглядел вдвое старше. Держался он неплохо, вот только перепончатые руки постоянно дрожали. Приходилось заставлять себя не смотреть на них.

Этой самой перепончатой рукой он похлопал по фюзеляжу «жаворонка».

— Симпатичный самолетик, — сказал он. — Шумит, правда, сильно.

— Ты слышал, как мы приближались? — спросила я.

— Задолго до того как увидел самолет. Разглядеть-то его не просто.

— Конечно, «жаворонок» же стеклянный, — сказала я. — Его трудно различить и при ярком освещении.

Он улыбнулся:

— Люблю тактичных женщин.

— Я тоже тактичная, — заявила Весло.

— Рад за тебя.

— Например, — продолжала стеклянная женщина, — я не обсуждаю твое уродство.

— Есть поблизости еще кто-нибудь? — спросила я, чтобы сменить тему разговора.

— Я единственный, кто часто выходит наружу, — ответил он. — У меня тут в горах небольшая метеорологическая станция — термометр, анемометр и прочее в том же духе. Я как раз чинил оборудование, когда услышал, что вы летите. — Он бросил на меня оценивающий взгляд. — Полагаю, ты вряд ли разбираешься в устройствах с нечетким алгоритмом? У меня что-то с барометром.

— Сожалею. По специальности я зоолог. Если твои провода обгрызают какие-то твари, я, в лучшем случае, могу установить, к какому виду они относятся.

Он усмехнулся:

— Наверно, мне нужно вернуться и поработать с оборудованием, пока светло. Приближается великий день, и мы не хотим, чтобы корабль еще на взлете угодил в буран.

— У вас есть корабль, готовый к старту?

— Смотря кому ты задашь этот вопрос. Одни скажут, что он уже много месяцев готов стартовать. Другие ответят, что его еще много месяцев надо проверять и проверять. Черт меня побери, если я знаю, как обстоит дело. Что касается авиации, тут я разбираюсь лишь в метеозондах.

— Это… — я помолчала, обдумывая, как правильнее сформулировать вопрос. — Это большой корабль?

— Не беспокойся, места хватит для всех. Скоро улетишь домой.

Валтон улыбнулся. Наверно, он ожидал, что я улыбнусь в ответ, радуясь перспективе убраться с Мелаквина. Но я-то не смогу отсюда убраться… убийца не имеет на это права. Я попыталась изобразить улыбку, но обмануть Валтона не сумела.

— Что-то не так? — спросил он.

— Ничего. Просто… волнуюсь, что я прилетела в самый последний момент, когда работа уже почти закончена.

— Никто не поставит это тебе в вину, — заверил он меня. — Ты одна из нас, Рамос. Ты разведчик, — он дружески пожал мне руку. — Добро пожаловать в нашу семью. Как бы трудно тебе ни пришлось на Мелаквине, больше ты не одна.

Я улыбнулась… и почувствовала себя ужасно одиноко. Зачем я вообще прилетела сюда — чтобы увидеться с другими разведчиками? Валтон был искренен в своем дружелюбии, но я не находила в себе ответного отклика. В любой день он может покинуть Мелаквин. Они все его покинут.

А как же я?

НА ПУТИ ВНИЗ

Валтон показал, в каком направлении находится вход в город, и вернулся на метеостанцию. Я чувствовала, что разочаровала его, но ничего не могла с собой поделать: ответить на его спокойную жизнерадостность должным образом оказалось выше моих сил.

Следуя указаниям Валтона, мы пересекли небольшой сосновый лес и вышли на открытую местность, усыпанную валунами и гравием. На огромном камне было написано:

ПРИЛОЖИТЕ ЛАДОНЬ СЮДА

Я приложила, и дверь открылась.

Сразу за ней находился лифт. Рядом с двумя вделанными в стену кнопками кто-то написал «вверх» и «вниз». Я нажала «вниз».

Лифт начал опускаться.

— Вот мы и на месте, — сказала я Веслу.

— Здесь много проклятых разведчиков?

— Обещаю, они будут обращаться с тобой хорошо.

— Не станут шептаться за спиной? Не будут смотреть таким взглядом, будто я сказала глупость?

— Валтон же не делал этого, правда? И если кто-то из остальных посмеет, я разобью ему нос.

Я улыбнулась, но Весло не ответила мне тем же. Внезапно меня словно ударило: с тех пор, как мы оказались на борту самолета, я почти не уделяла ей внимания. С самолетом и то больше разговаривала, чем с ней.

Я похлопала ее по плечу:

— Все будет в порядке… правда.

— Я боюсь, — пробормотала она. — В животе такое… странное чувство.

— Не бойся. Что бы ни произошло между тобой и Джелкой…

— Он снова захочет дать мне свой сок? — прервала она меня.

Вот так…

— А ты хочешь этого?

— Я не из тех, кто нуждается в соке разведчика! Просто не хочу, чтобы он считал меня глупой.

— Никто и не думает, что ты…

— Они ушли, не сказав мне ни слова! Ламинир Джелка, Уллис Наар и моя сестра Еэль. Однажды утром я проснулась, а их нет. Они взяли с собой Еэль, но не меня.

Некоторое время я пристально вглядывалась в ее лицо.

— Ты сердишься на Еэль?

— Она моя сестра. Она моя сестра, но ушла с проклятыми разведчиками и бросила меня одну.

— Весло… — я обняла ее. — Теперь ты не одна. Ты со мной. Мы друзья.

Она положила голову мне на плечо и заплакала. Так мы и стояли обнявшись, когда дверь лифта открылась… и, черт меня побери, если я не попыталась отстраниться из страха, что Джелка увидит нас в такой позе. Ничего не вышло, Весло слишком сильно вцепилась в меня.

Однако по ту сторону двери нас никто не ждал.

РАЗМЫШЛЕНИЯ ПРИ ВИДЕ ГОРОДА

За дверью оказался город.

Здесь, в пещере, хватало место для тысяч зданий и, возможно, для миллионов людей.