Белая пушинка (сборник) - Драгомир Миху - Страница 29

— Солнце… — с трудом проговорил Хайпорн. — Свет…

— Молчите! Молчите! — остановил я его. — Лежите спокойно.

— Свет… — продолжал бледный как полотно геолог, едва шевеля пересохшими губами. — Не заслоняйте его… Фотонный эффект…

Голова его упала на грудь, и он умолк, не закончив фразы. Я осторожно уложил Хайпорна на спину, подсунул ему под голову свернутый пиджак и стал ждать людей, которые, задыхаясь, карабкались на скалу.

Взмокшие и поцарапанные каменотесы расселись вокруг диска на почтительном расстоянии, словно этот бурый камень был для них табу. Они с беспокойством и даже опаской поглядывали на меня, будто это я заколдовал с вершины скалы всю долину.

— Что тут у вас случилось? — спросил я.

Люди молча переглянулись и снова уставились на стонавшего Хайпорна, который лежал у подножия антенны.

— Как вам удалось набросить на него лассо? — с улыбкой спросил я. — Это довольно мудрено сделать со скачущей лошади.

— Да он, проклятый, все никак не хотел остановиться, ответил русоголовый крепко сколоченный парень, тот самый, что скакал впереди. — Я увидел его в тумане, когда мы рассаживались по грузовикам, чтобы ехать в карьер. Мне показалось, будто это лысый кондор.

— И верно, он сказал, что это лысый кондор, — подтвердил худощавый взлохмаченный каменотес. — Тедди сказал, а мы, конечно, поверили. Он у нас глазастый.

— Глаза у меня и правда хорошие, — продолжал рассказчик. — Но я не был уверен, что это кондор, слишком уж низко он крутился над нами. Я схватил ружье и сказал им, чтобы они побереглись, — птица могла свалиться кому-нибудь на голову. Но тут сверху раздался голос: «Не стреляйте!»

— Точно, — подтвердил худощавый. — Мы прямо рты разинули. Тедди решил, что это кто-то шутки шутит, да куда там.

— Я даже спросил, кто из них дурачится, но сверху снова закричали: «Бросьте веревку!»

— По веревке, значит, — захихикал худощавый. — Прямо с неба в каменоломню Донвал!

— Тогда я не на шутку перетрусил, — продолжал каменотес свой рассказ. — В жизни не встречал святых и не верил, что они еще бродят по Вайомингу, но когда тебе кричат с неба это уж слишком. Если бы все это было поближе к скалам, я бы решил, что кричит кто-нибудь из спортсменов, которые лазают по горам, а так меня прямо в дрожь бросило.

— А он у нас и черта не боится, — сказал худощавый. — Тедди остается здесь на ночь один и без оружия, и никто не осмеливается подойти.

— Верно, — с подкупающей простотой согласился рассказчик. — Но тогда я не знал, что и думать, а тот опять свое: «Помогите, — кричит, — я испытываю аппарат, а он потерял управление». Ну если так, думаю, тогда дело другое, и сердце у меня сразу встало на свое место. Откашлялся я, чтобы прочистить горло, и закричал: «Спуститесь пониже, мистер». «Не могу», — отвечает он. «Тогда обождите немного, пока рассеется туман». «И ждать не могу, — отвечает. — Аппарат меня больше не слушается». «Что же нам делать?» — спрашиваю я. «Накиньте, — говорит, — на меня лассо». Представляете, мистер, каково это — набросить лассо на какое-то облако.

— То покажется, то спрячется, — добавил худощавый.

— Потом вышло солнце, — продолжал рассказчик, — и мы увидели, что вот этот мистер лежит на чем-то круглом и порхает, точно пушинка над дымящей трубой. Кто-то подал мне лассо, и после нескольких попыток я его поймал. «Тяните вниз!» — кричит ваш дружок, и мы стали тянуть, но ничего не вышло. Тогда он обвязал веревкой аппарат и себя и сказал, чтобы мы ни в коем случае его не отпускали. Аппарат, мол, может вырваться и улететь, поэтому нам лучше сесть на коней, чтобы не упустить его. Ну, ребята скоренько привели коней…

— Нет, сначала мы вчетвером попытались стащить его вниз, — поправил худощавый. — Взялись все разом, а остальные куда плотнее меня. Вместе мы тянем не меньше трехсот килограммов, но как мы ни старались, аппарат ни с места.

— Верно, — согласился русоголовый, — не меньше трехсот, а аппарат хоть бы что. Только мы вскочили на коней, как веревка рванулась и потянула нас за собой. Остальное вы сами видели. А теперь скажите, что это за аппарат? Ракета?

— Да… Нечто вроде, но только пробный экземпляр, — протянул я. — Испытания еще не закончены.

— А это что за воронки? — поинтересовался русый парень, показывая на антенну. — Может, какое-нибудь оружие? Уж не занялись ли вы здесь военными опытами?

— Ничего похожего! — энергично запротестовал я. — Шеф объяснит вам, как действует эта чертовщина. Кстати, он, кажется, уже пришел в себя.

Хайпорн со стоном потянулся и, шатаясь, встал на ноги. Одна штанина у него была разорвана до колена, рукав пиджака куда-то исчез. Но даже в таком растерзанном виде геолог выглядел весьма энергичным молодым человеком, готовым немедленно приняться за дело.

— Так ты здесь, мерзавец, — прохрипел он, поправляя очки, — здесь, проклятый!

Он обошел вокруг диска с такой осторожностью, словно это была мина, и присел поодаль.

— Я еще очень мало знаю о тебе, — пробормотал он. — Но все же кое-что знаю.

Геолог обернулся и подозвал меня к себе.

— Идите сюда, Гарроу, садитесь рядом со мной. Нет, нет, не здесь!

Не успел я разобраться в смысле последних слов, как диск вдруг подскочил и ринулся на Хайпорна.

— Ложись, — с тревогой закричал он, бросаясь на землю. Ложись!

Я повалился на бок, успев заметить, что диск плавно опускается на землю. Люди, распластавшиеся на траве, как при бомбежке, медленно поднимались, втянув головы в плечи.

— Это его главная загадка. Или одна из загадок, — произнес геолог, потирая колено. — Я заметил это еще до того, как взял диск в руки и вдруг отправился в полет над долиной. Если вы припоминаете, Гарроу, несколько часов назад, когда мы нашли его, он лежал на четырехугольном обломке скалы на солнце. Мы подошли к нему, ощупали и отвернулись, а когда опять посмотрели на него, диска уже не было. Я думал, что он незаметно закатился под куст. Ничего подобного, он взлетел, как вот только что. И так как прыжки диска пропорциональны размерам затемненной поверхности, он поднялся тогда по крайней мере метров на пятьдесят, потому что я заслонил спиной примерно треть его поверхности. Теперь тени от вашей головы оказалось достаточно, чтобы он кинулся на меня. А когда я взял его в руки, то совсем закрыл одну из его сторон. Не понимаю, как мне удалось удержаться, когда он взмыл вверх. Возможно, свет упал на него откуда-то сбоку, и поэтому он не сразу набрал высоту. Но по мере того как я устраивался на нем поудобнее, он поднимался все выше и выше. Если бы у диска не было какой-то внутренней программированной настройки, я находился бы теперь где-нибудь километрах в восьми от Земли. Но неизвестный нам конструктор предусмотрел такую возможность и запретил ему подниматься выше ста метров над любым объектом. Я понял это, заметив, с какой точностью его траектория воспроизводит весь рельеф местности, над которой мы пролетали. Как только показалось солнце, мне удалось снизиться до пятидесяти метров, но потом, когда я потерял равновесие и снова обхватил диск руками, начался этот дьявольский галоп. Мистер Гарроу, перед нами величайшее чудо нашего века, а ведь это — всего лишь одно из магических свойств диска.

Геолог пристально посмотрел на пористый камень. Цвет его бледнел, по поверхности расползались зеленоватые тени.

— Минерал-хамелеон. Поразительно! — хрипло проговорил Хайпорн. — Или я схожу с ума, или этот камень живой!

Столпившиеся вокруг люди, вытянув шеи, молча следили за происходящим у них на глазах превращением. Еще недавно красновато-коричневый, диск постепенно становился зеленым, сливаясь с окружающими кустами.

— Вы помните, — взволнованно сказал геолог, — сегодня утром он показался нам желтым. Я тогда подумал, что изменение оттенка вызвано отсветом зари. Но это было то же самое, что теперь. Диск меняет цвет в соответствии с окружающей средой. Значит, он прибегает к защитной окраске. Первый раз я увидел его на закате, и он покрылся тогда красноватым порошком или пленкой. Потом он стал желтым, а теперь — зеленым. Попытаемся сделать его голубым.