Алексеевы - Балашов С.С. - Страница 62

62

ЗАКАЗНОЕ

Ленинград, 3

Большая Пушкарская, 28/2, кв. 17

Марии Сергеевне Севастьяновой.

Отпр. М. Алексеева

Москва, 9

Ул. Станиславского 6, кв.1

(На конверте надпись, сделанная М. С. Севастьяновой: «Получила 4 марта 1939 г., суббота».)

3ьяго Марта.

Маня милая, ты молодец, потому что ты действуешь и ищешь способы лечить Рыжика, это главное! Прежде всего, Рыжику надо: remonter le moral. Он просто-напросто трусит. И понятно: наш Алексеевский туберкулез достаточно наделал бед; но Рыжика мы должны оградить от всяких дурных последствий. Итак, немедленно Санаторий и очень хороший, есть какой-то под Москвой, не тот, где был Вова, а менее суровый и там хорошие доктора. Буду звонить сегодня и в конце письма напишу (хлопоты возьмет на себя Алла). Лапшин лучший туберкулезный врач по психике-туберкулеза говорил всегда, что не надо противоречить больному. Раз Рыжик хочет на Юг, значит он инстинктивно чувствует, что ему Юг помогает. Игоря всегда тянуло в тепло и морозные «Liegekuhe» ему были неприятны. Ведь в Давасе он лечился 8 лет, и помог ему пневматоркс (вдувание), а на Юге он стал себя чувствовать лучше. М. б. Март пробыть Рыжику под Москвой и посмотреть, какие будут результаты от санаторной жизни; у нас здесь хорошие туберкулезники, к кот./орым/ Рыжик может попасть через Очкина; а Апрель, кот./орый/ у нас сырой и холодный, а также и Май пробыть на Юге, а летом Июнь и Июль кумыс. Август можно пробыть под Москвой в обыкновенном доме отдыха, Абрамцево или другом, только не наше Пестово (оно сырое) и к Сентябрю, я надеюсь Рыжик совсем, совсем поправится. Я возлагаю большие надежды на кумыс, если у Рыжика хороший крепкий желудок. А сейчас скажи Рыжику, чтобы он не кис; я обеспечиваю ему 3 месяца Санаторской жизни; дальше не могу обещать ничего. Но м. б. на кумыс вас устроит Степин папа.

Я бы советовала и тебе ехать с Рыжиком на кумыс, ты там поправишься, а главное будешь следить за питанием Рыжика; можешь ему чегонибудь готовить подбавлять. А Клеш будет стеречь твою квартиру, и даст тебе возможность отдохнуть. Отдых в Августе м. б. устроит тебе Алла через их Красного директора – Ванееву[81] – она очень милый и отзывчивый человек. Ну вот, по-моему, что-то налаживается.

А для конца письма приберегала приятную новость. Мы получаем пенсию и ты, и Люба тоже; Ты и Люба будете получать по 150 р. каждая в месяц. Я очень счастлива. Кира поедет сегодня в Наркомсобес для оформления.

Я все еще в гриппе, но по-моему, это не грипп, а старость. Немного знобит, немного ломает, немного болит голова, а сил нет, чтобы все это побороть и отделаться. Вот у Книппер определенный грипп с бронхитом, а она выезжает и – ничего.

Ну, дорогая моя, целую тебя, Рыжика, Тису, получила их письма, Бибку тоже целую, как-нибудь пришлю ему книгу. Хорошо ли он читает. Мне пишут, что Оленька[82] блестяще читает, а письма она мне давно пишет. Еще целую, Маруся.

К вечеру обещали узнать про Санаторий, он в Звенигороде.

Ленинград, 3

Большая Пушкарская, 28/2, кв. 17

Марии Сергеевне Севастьяновой.

Отпр. М. Алексеева

Москва, 9

Ул. Станиславского 6, кв.1

(На конверте запись М. С. Севастьяновой: «Получила 10 марта 1939 г. Пятница».)

8ого марта

Дорогая Милая Маня, 6ого числа Степа пролетел через Москву метеором; вид у него не такой плохой. Против лета он немного пополнел. Только глаза лихорадочные, стола – быть tо есть. Я не рискнула дать ему на руки 1200 руб., сейчас грабеж стал гражданским ремеслом, и усыпляют и вырезают карманы. Вчера 7ого послала тебе твою пенсионную книгу и 12 000 р.[83] денег, принадлежащие Степе. Если Санаторий будет слишком переполнен, он м. б. сможет устроиться в комнате на стороне и питаться в Санатории. Боюсь только за погоду, Март и начало Апреля очень плохи в Ялте; и от моря сырость и туманы. (Почитай письма Чехова к Ольге Леонардовне.)

Я думаю, что у Рыжика есть бодрость и охота к жизни и поставить его на ноги мы должны. Главным образом ему летом не надо работать; продлить его отпуск на 6 месяцев. Уж как это сделать – не знаю.

Я только что болела гриппом 2 недели; ни насморка, ни кашля, ни горло; но слабость большая, утром пониженная to, а от 5 ч. – 9 час. озноб, а потом to в 37, 1; или 37 ровно. Потом все проходило и с 10 час. вечера самочувствие нормально. Пила днем коньяк с молоком и стало лучше, теперь бросила.

Спасибо, дорогая, за чудную коробочку шоколаду, у нас таких изящных вещей нет. Зина гостит у Зюли, отдыхает, но сейчас тоже простудилась. У нас эпидемия гриппа.

10го Марта в Оперном Театре Костиного Имени идет в перв./ый/ раз «Риголетто». На Генеральной, говорят, был большой успех. Досадно, что я еще не в силах ходить по театрам, вот и «Горе от ума» еще не видела.

Жду твоего письма. Крепко целую тебя и всех твоих, Тису, Бибку. Любящая тебя всегда твоя – Маруся.

Советовала Степе зайти к Мар. Пав. Чеховой – она чудный человек и Музей Чехова посмотрит.

Телеграмма 15/3 (1939 г.)

Ленинград, 3

Большая Пушкарская 28/2 квратира 17

Севастьяновой Наркомсобес пришлет тебе по адресу извещение Ленинград жди не выезжай целую Маруся.

Ленинград, 3

Большая Пушкарская дом 28/2, кв. 17

Марии Сергеевне Севастьяновой.

(На конверте надпись: «Получила 22 марта, 1939 г.»)

21ого Марта

1939 г.

Дорогая, милая Маня.

Конечно, если ты находишь, что Рыжику надо послать денег, то пошли ему; ведь важно, чтобы он был здоров и благополучен, а не деньги целы. Но вот на что стоит по-моему приберечь деньги: после казенного отдыха мне бы хотелось продлить срок Рыжикиного отдыха, т. е. остаться в том же санатории еще на месяц или устроиться на частной квартире за свой счет.

В Кореизе живет Мар. Ник. Алексеева[84], добрейшее существо, она живет там уже много лет при школе, где она преподает. Она могла бы Вам помочь советами; и устроившись на частной квартире, прибавив еще к этим 1.200 р. твою пенсию за 2 или 3 месяца, Вы бы м. б. могли прожить вдвоем, что было бы и для тебя полезно. Обед бы Вы брали в каком-нибудь пансионе, а ужин ты бы сама приготовляла.

Если это тебе улыбается, спишись с Мар. Никол. Вот ее адрес, совершенно точный:

Крым

Стан Кореиз

Верхний Мисхор

Больничный пер.

Дом Хаили Куртманек

Марии Николаевне Алексеевой.

Подумай обо всем этом. Я надеюсь, что к Июню я смогу еще отложить Рыжику 1.200 руб. с тем, чтобы на Июнь он уехал бы на Кумыс.

Зина мыла комнату не только для тебя и для себя, это теперь ее столовая[85]. Ну вот, не переутомляйся и к Вер./бному/ Воскре./сенью/ приезжай к нам.

Нежно обнимаю тебя целую Тису и Бибу

твоя Маруся

(Письмо на почтовой открытке.)

Ленинград

Б. Пушкарская дом 28/2, кв. 17

Марии Сергеевне Севастьяновой.

(На открытке надпись: «Получила 6ого мая 1939 г. Воскресенье».)

5ого Мая

Дорогая Маня, я как и ты очень огорчилась, что Степа вернулся и, как видишь, погода из рук вон плохая. Будем надеяться, что все будет благополучно, но деньги у тебя на руках, и ты всегда сможешь устроить его в Ленинграде в окрестностях; очень хвалят санаторий Красного села.

Сегодня еду в Санаторий Стрешнево, а то нервы и у меня очень расходились. Пиши туда: Москва 101, Санаторий «Стрешнево» нервно-психический, для М. П. Лилиной.

Всех Вас горячо целую Маруся.вернуться

81

Ванеева Екатерина Николаевна – жена старого большевика Ванеева, была директором Театра им. Вахтангова

вернуться

82

Маленькая дочка Игоря Константиновича и Александры Михайловны (урожд. Толстой) Алексеевых, внучка Марии Петровны.

вернуться

83

Описка – не 12 000 р., а 1200.

вернуться

84

Мария Николаевна Алексеева – дочь Николая Александровича Алексеева (московского городского головы) и Александры Владимировны Алексеевой (урожденной Коншиной).

вернуться

85

Очевидно, речь идет о комнатке, отгороженной на лестничной площадке антресольного (третьего) этажа Леонтьевского особняка, с окнами, выходящими на лестницу Главного вестибюля; в свое время, комнатка эта была отгорожена для возможности отдыха Владимира Сергеевича Алексеева (брата К. С. Станиславского) между утренними репетициями и занятиями в Леонтьевском пер. и вечерними спектаклями в Дмитровском театре, на Большой Дмитровке (ныне ул. Пушкина), 17.

Видимо, после кончины В. С. Алексеева З. С. Соколова использовала эту комнатку как столовую.

Обычно при приездах в Москву в этой комнатке останавливались Мария Сергеевна Севастьянова со мной, своим сыном Степой (Рыжиком).