Вкус блаженства - Джеймс Элоиза - Страница 14

– Но мы говорим о постели, – уточнила Джози. – Если хотите, можете притвориться и представить, что я ваш младший брат.

Мейн, прищурившись, посмотрел на нее:

– Это еще зачем?

– Ну, как хотите. Так вот, моя точка зрения заключается в том, что, если бы я когда-нибудь захотела снять перед кем-нибудь одежду, я не стала бы делать это с чересчур чопорным видом.

Мейн повернул свой бокал так, что свет заиграл в его стекле золотистыми искрами.

– Видите ли, большинство дам раздеваются с помощью горничных, а потом сразу ныряют под одеяло.

Джози принялась обдумывать эту новость, которая явно сулила ей удачу. Если мужа никогда не будет раздражать ее вид...

– А где раздевается джентльмен?

– Ну конечно же, леди и джентльмены никогда не пользуются одной гардеробной. – Мейн поглядел на нее сквозь свой бокал. – Никому бы это и в голову не пришло. Такого рода интимность – удел низших классов; сквайр же входит в спальню жены, прикрытый великолепным полосатым халатом из льняной ткани. Потом он роняет свой халат...

Внезапно Джози живо представила себе, как выглядел бы ее собеседник без халата.

– Но не раньше, чем привернет фитиль лампы, – закончил Мейн. – Среди аристократии не принято бесстыдное разглядывание, что, как я думаю, вполне правильно. – Мейн запрокинул голову на спинку кресла и стал, прищурившись, созерцать потолок. – А сейчас я скажу нечто такое, что вы никогда не должны сообщать своим близким, – важно изрек он. – Я не должен вам этого говорить, но правда заключается в том, что не могу понять, зачем женщины пускаются во все тяжкие, вызывая гнев мужей своими романами, когда по больщей части они не получают удовольствия от близости с мужчинами.

– А может, это вы не слишком хороши в постели? Возможно, для Имоджин расставание с вами было счастливым избавлением... – Услышав нечто вроде ворчания, зародившегося где-то в глубине его горла, Джози довольно улыбнулась. – Тесс и Аннабел разговаривали с Имоджин перед ее свадьбой...

– Ну и... Они сказали что-нибудь обо мне?

Расслышав в голосе Мейна недоверие, Джози вспыхнула:

– Почему, ради всего святого, все должны говорить о вас? Берегитесь, не то обожание, исходящее от глупых женщин вроде Петиции Лоркин, может ударить вам в голову.

– Джози, вы точно ведьма! – На этот раз в тоне Мейна не угадывалось ни похвалы, ни порицания. – Все же я хотел бы знать, каким образом мое имя всплыло во время столь деликатной беседы.

– Да нет же, они вас точно не упоминали, но тот факт, что многие мужчины не способны дать женщинам счастье в постели, действительно был упомянут.

– Не говорите мне, что речь шла о Рейфе. Если вы оскорбляете моего друга, то оскорбляете и меня.

– Нет. Но...

Джози замолчала. Одно дело проявлять нескромность по отношению к Мейну, и совсем другое – просвещать его насчет того, что первый брак Имоджин оказался весьма неудовлетворительным.

Мейн продолжал пристально смотреть на нее, и Джози почувствовала, как странный жар охватывает все ее тело.

– Черт возьми, я, кажется, совсем пьян, – неожиданно произнес хозяин дома; при этом Джози отчего-то подумала, что никогда в жизни не слышала ничего более чувственного.

– Почему в таком случае вы продолжаете пить? – осторожно спросила она, наблюдая за ним сквозь ресницы, чтобы он не заметил ее любопытства.

Мейн даже не взглянул на нее.

– Со времени моего романа с леди Годуин у меня не было женщины... – Он оборвал фразу на полуслове.

Джози знала, что леди Годуин не только блестящая музыкантша, но и сочиняет вальсы вместе с мужем. Ей принадлежал и волшебный вальс, под который Джози танцевала в бальном зале Рейфа еще до начала этого ужасного сезона. Теперь она не могла танцевать вальс, потому что иначе партнер сразу почувствовал бы рукой ее корсет.

– Сильви гораздо красивее леди Годуин, – твердо заявила Джози.

– Верно, – согласился Мейн после паузы. – И Сильви – художница, о чем я, кажется, говорил вам. А какой талант у вас?

Джози пожала плечами:

– Ничего, чем может похвастаться леди. Я не умею даже вышивать, и мое любимое занятие – чтение.

– Что ж, это тоже неплохо. Чтение – достойное занятие.

– Но не такой литературы, которую предпочитаю я, – призналась Джози в порыве бесшабашной честности. – Я люблю читать книги, публикуемые издательством «Минерва пресс».

Мейн рассмеялся:

– Приключение, бегство, девица в беде! О, Джози, не узнаю вас! Разве вы, любя лошадей, не боитесь ездить верхом?

– С вашей стороны невежливо говорить об этом!

– Тогда давайте поговорим о чем-нибудь другом. Например, о том, что вам надо навсегда проститься с вашим чертовым корсетом. Да-да, не удивляйтесь! Еще когда мы ехали в Шотландию, я несколько раз отметил про себя, что у вас формируется прелестная фигура... – Мейн вдохновенно взмахнул бокалом.

– Ох! – выдохнула Джози.

– Видите ли, когда я впервые познакомился со всеми сестрами Эссекс, у вас была просто очаровательная фигурка для девушки вашего возраста. Сколько же тогда вам было лет, черт побери...

– Когда мы познакомились, мне было пятнадцать, – сообщила Джози с достоинством.

– Ну да, в таком возрасте и положено быть немного пухленькой. – Мейн сладко потянулся. – Уверяю вас, почти все девушки в этом возрасте такие. Я сразу понял, что, повзрослев, вы начнете разбивать сердца мужчин, и они будут падать штабелями по пути вашего следования. Но тогда вы еще не до конца сформировались и не умели ходить, как полагается.

– А потом я растолстела.

– Нет! Потом вы стали носить это сооружение, которое делает вас похожей на...

– Фаршированную колбаску.

– Вот именно. И если вы не хотите этого, то должны снять эту чертову штуку немедленно!

– О чем это вы?

– Снимайте, быстро! – приказал Мейн и поднялся, даже не покачнувшись при этом. – Сейчас я вам помогу...

Джози охватил ужас.

– Вы, должно быть, пьяны! – взвизгнула она.

– Ничуть! – Мейн обиженно посмотрел на нее. – Ради всего святого, Джози, я вовсе не собираюсь вас соблазнять. Как вы могли такое подумать? Мне тридцать четыре года, а это, поверьте, не шутка! Через два дня стукнет тридцать пять. А вам сколько? Восемнадцать?

– Почти девятнадцать, – процедила Джози.

– То-то же. За всю мою долгую и непутевую жизнь я никогда не причинял вреда младенцам. Кроме того, я влюблен в Сильви, и вы это отлично знаете.

– Пусть так, но я все равно не пойму, чего вы от меня хотите.

– Если вы не скажете Сильви и вашим сестрам, сговорившимся упрятать вас в это чудовищное сооружение, то сейчас я покажу вам...

– Покажете что?

– Как следует ходить, чтобы поработить любого мужчину и заставить пасть к вашим ногам. Разве вы не этого хотите?

– Конечно, хочу! – почти прорыдала Джози. – Но я не могу... не могу раздеться сама!

– Вам не придется раздеваться полностью, – успокоил ее Мейн. – Снимите только эту... коросту, а потом можете снова надеть платье.

– Не коросту, а корсет! Вы пьяны!

– Вы тоже, – парировал Мейн, усмехаясь. – Мы оба в этой комнате, залитой светом звезд, довольно пьяны, ну так что из того?

Прежде чем Джози успела что-либо сообразить, Мейн заставил ее подняться на ноги и, ловко повернув спиной к себе, принялся расстегивать пуговицы платья.

Разумеется, всему виной шампанское, подумала Джози. Ее гувернантка, мисс Флекно, никогда бы не допустила подобной непристойности. Хорошо еще, что этот добровольный помощник не собирался ее соблазнять...

– Боже всемогущий! – прошептал Мейн, когда платье было расстегнуто. – Что это такое, черт возьми? Похоже на крепление в днище корабля или... У меня просто нет слов!

– Это корсет особой конструкции, – пояснила Джози, чувствуя, как кровь бросается ей в лицо. – Такие продают в Париже для дам крупных габаритов. Может, теперь вы будете так любезны снова застегнуть мое платье?

Но он тянул за шнуровку корсета.

– Еще чего! Теперь придется расстегнуть крючки по всей длине, а потом можно начать расшнуровывать этот дурацкий корсет.