Родить Минотавра - Шведов Сергей Владимирович - Страница 49

Разговор происходил в Усковском особнячке, глядя на который Певцов пришёл в ярость – живут же, сволочи. А по какому, спрашивается, праву они так живут, не говоря уже – за чей счёт. С последним-то как раз всё ясно – за наш. И вот ведь что удивительно: эти люди бросают прямой вызов власти, но наша российская власть этот вызов почему-то не замечает. То есть сажает их время от времени, иной раз совсем уж отмороженных пристреливает, но, в общем, не боится. Но стоит только певцовым заявить о своих законных правах, как их тут же уничтожают, а бывает, что уничтожают ещё до того, как они успевают рот раскрыть. Для профилактики. Что за свинство в самом деле. И что за власть такая, если у неё в социально близких вечно ходят отморозки вроде этого Уса? – Кусок большой? – лениво спросил урка.

– Полмиллиона баксов, – отозвался Певцов. – И благодарность солидных людей.

Сам хозяин пил кофе, однако, гостю не предложил. Кофе он заедал шоколадными конфетами, кои со смаком пережевывал на виду у глотающего слюни интеллигента. В этом смысле урки тоже были солидарны с властью, та если и сажала интеллигентов за стол, то кормила объедками. Причём требовала за объедки благодарности в виде хвалебных од и бурных аплодисментов. Усков в аплодисментах не нуждался и, пожалуй, только этим отличался от власть предержащих, и, по мнению Певцова, в лучшую сторону.

– На кой мне их признательность и любовь, – презрительно хмыкнул Усков. – Жить в ладу с властями выгодно, а в нынешнем твоём положении тем более. – Ты свой нос в наши дела не суй, оторву вместе с головой. Слух идёт, что Рекунов с Селяниным, это твоя работа. Если слух подтвердится, то тебе не жить, сука. – Спасибо за откровенность. Только ты напрасно держишь меня за психа. Какая мне выгода от смерти Рекунова?

– А Светка? – напомнил Усков. – К ресторанчику ручонки потянулись? – У Светки всей собственности только то, что на ней надето, – отмахнулся Певцов. – Я это понимаю не хуже тебя.

– Рад, что понимаешь, мне понятливые нравятся. – Мне тоже, но тебя я к ним не отношу.

– Но ты… – выругался Ус. – Ищи, кому выгодно, – сбавил тон Певцов. – Догадываешься теперь? – Это ты на Суму намекаёшь?

– На Халилова я намекаю, – сказал Певцов и бросил на стол фотографии бравых смугловатых ребят, сделанные по случаю Резановым. – Вот полюбуйся.

– Не понял, братан, – нахмурился Усков. – Это кто ж такие? – Киллеры по ваши с Суминым души.

– Ты хоть знаешь, на кого сейчас хвост поднял? Одно моё слово Рустему, и с тобой всё.

– Если со мной всё, то и с тобой тоже, – холодно отозвался Певцов. – Теперь вот на этих полюбуйся:

– Старик какой-то.

– Птица очень высокого полёта. Людей рядом с ним узнаёшь? – Кто ж их не знает, – сказал Усков, задумчиво разглядывая снимки. – Со связями старец.

– А ты говоришь, зачем нам их признательность. Вот они истинные воры в законе. – Да уж, – самокритично признал Ус. – Воры не нам чета.

– Грядёт союз этого старого афериста с Рустемом Халиловым, и работать этот союз будет под прикрытием нынешних областных властей, – продолжал вразумлять хозяина Певцов. – А вы с Суминым при этом раскладе оказываетесь лишними. Рекунов с Селяниным уже в мире ином, вы на очереди. – Вот сволочи, – Усков выплюнул недоеденную конфету прямо на пол. – Ну никому верить нельзя. Так ты считаешь, что Тетерю не по приказу Сумы завалили? – Прикинь сам. Ты этого Старцева лучше меня знаешь. Если он круглый идиот, то тогда конечно, можно заподозрить и его, и Сумина. Но где ты видел, чтобы человек с мозгами, убив недруга, оставил бы в багажнике автомобиля орудие убийства. Ешьте меня мухи с комарами. И действительно, тут же нашёлся мент, который остановил ни кого-нибудь, а Старцева, и сразу же полез в багажник. – Да, – почесал затылок Усков. – Похоже, что подставили.

– Вот так Халилов и будет расчищать поле деятельности: одних устранит, других сдаст за якобы причастность к этим убийствам. А ментам, как ты понимаешь, только этого и надо. Плевать они хотели на то, что Старцев не убивал. Есть улика, и иди на нары. Теперь ты понял, почему в твоих интересах поддержать Горячева в его противоборстве с нынешней властью?

Усков багровел от ярости, а возможно даже проклинал себя за глупость. И, по мнению Певцова, проклинал совершенно обоснованно. Если уж претендуешь на лидерство, пусть и в криминальной среде, то научись шевелить мозгами. У тупых в этом мире шансов нет.

Корытин пришёл к Чеботарёву в приподнятом настроении. Сиял прямо как медный пятак. И вопреки обыкновению не стал напускать на себя значительность и таинственность, хотя сведения были из ряда вон.

– Сработало, Виктор Васильевич. – Через Старцева?

– Старцеву мы обеспечили связь с Суминым, но тут нам, похоже, и Певцов поспособствовал. По моим сведениям он встречался с Усковым.

– А курьеров по наводке Сумина взяли?

– Тёпленькими, – сверкнул глазами Корытин. – С размахом действуют сволочи. Центнер наркоты изъяли. Халилов наверняка локти кусает.

– Что ж он так неосторожно пошёл на сделку с людьми, которым хоть и неофициально, но объявил войну?

– Расчёт был на то, чтобы взять с Сумина и Ускова деньги за товар, а потом, устранив их, вернуть товар. Двойной барыш.

Жадность, похоже, сгубит Рустема Халиловича. По прикидкам Чеботарёва, «восточный человек» оказался сейчас в весьма стеснённых обстоятельствах. Во-первых, не

получены ещё деньги с Тяжлова, во-вторых, пропал товар на значительную сумму. И пропал по вине Халилова, на что ему, вероятно, укажут хозяева этого товара и в любом случае потребуют возместить потерю. Как человек неглупый, Халилов, надо полагать, уже уяснил, кто его подставил и почему. Потеряв доверие Сумина и Ускова, он потерял тем самым устойчивый рынок сбыта, не приобретя ничего взамен. А союз с Атемисом может сорваться. В этом случае Халилову ничего иного не останется, как пускаться в бега с пустыми карманами.

– Халилов и Атемис загнаны в угол, – солидаризировался со следователем Корытин. – Им во что бы то ни стало нужно получить кассету Астахова, дабы заручиться поддержкой Тяжлова и компании, ну и уничтожить конкурентов в лице Ускова и Сумина.

Оценку ситуации Корытин дал верную, скромно умолчав, однако, что сложилась она не без участия самого капитана и при сочувственной поддёржке следователя Чеботарёва. Были и ещё два человека, которые старательно подталкивали ситуацию к кровавой развязке.

– Что там с убийством Терентьева? – Есть фоторобот подозреваемого, составленный со слов свидетелей, – доложил Корытин. – На Старцева этот фоторобот не похож. Зато похож на одного из смугловатых сподвижников Халилова. Вот он здесь на фотографии слева.

– Кое-какой материал у нас на Халилова собирается. – Ни кое-какой, а весьма солидный, – возразил Корытин. – Тем более что и взятые с товаром курьеры дают против Халилова показания. Сдаётся мне, что они станут еще откровеннее, когда Рустем Халилович окажется за решёткой. Ну и на Старцева мы вполне можем рассчитывать. Человек, можно сказать, оскорблён в лучших чувствах. Впервые его арестовали безвинно, он прямо кипит благородным негодованием.

– Остаётся жрец Атемис. – Здесь мы можем рассчитывать на показания Резанова с Певцовым и на отпечатки пальцев псевдо-Морозова. И вообще у меня предчувствие, Виктор Васильевич, что стоит нам только взять за жабры жреца и его банду и сделать запрос в Москву по их поводу, как материалов оттуда поступит с избытком. У нас сразу же обнаружиться масса бескорыстных помощников. Компетентным службам придётся доказывать, что данные особи не из их ведомства, а совсем даже наоборот. Честь мундира они спасут, а Атемиса закопают.

Расчёт Корытина был верен, это Чеботарёв готов был признать. Правда, с закапыванием Атёмиса обрывались все его связи, ведущие в высшие сферы, но с этим, пожалуй, придётся смириться. Разве что сам обиженный жрец начнёт давать обличительные показания. Но как раз на словоохотливость жреца у Чеботарёва было мало надежды.