День на Каллисто (антология) - Вейс Ярослав - Страница 78

Мы прошли по гряде «дождевиков» до самого озера. У воды они были гораздо мельче, но их было столько, что вода в этом месте превратилась в густой слизистый раствор. Комочки слизи, которые мы обнаружили метрах в десяти от берега, здесь слились в сплошную массу, которая узкой полосой тянулась по побережью у самой воды. А чуть выше из нее, словно шляпки гвоздя, появлялись пузырьки; чем дальше от воды, тем они становились больше. У нас на глазах из серой слизи выступали все новые и новые «шляпки», которые, постепенно увеличиваясь, становились похожими на «дождевиков». Свечение наблюдалось у наиболее крупных из них, причем мы подметили закономерность: чем больше шляпка «дождевика», тем интенсивнее она светилась.

Между тем солнце спустилось в горы и вскоре скрылось за вершинами; наступили сумерки, стало прохладно. Пришлось вернуться в лагерь. К микроскопическому исследованию образцов удалось приступить уже затемно. Протянув кабель от аккумулятора джипа в палатку к лампе микроскопа, отец углубился в работу. Я же занялся химическим анализом воды. Это не отняло у меня много времени, и я успел приготовить легкий ужин.

Как показал анализ, в озерной воде содержатся в сравнительно большом количестве бактерии-палочки. Бактерии же, но сферической формы были обнаружены и в жидкости, которую нам удалось собрать из-под шляпки крупных «дождевиков». Микроорганизмы кишели и в жидкости, взятой из тела «опавшего» крупного «дождевика». Все эти виды мы приняли, как позже оказалось ошибочно, за естественных паразитов «дождевиков».

Отец тщательно зарисовал форму обнаруженных нами бактерий и сфотографировал. К сожалению, работа осложнялась тем, что оба вида бактерий на воздухе погибали, поэтому отцу приходилось вновь и вновь наполнять пипетку жидкостью из бутылок с образцами воды. Но бактерии погибли и в бутылках, слизь растворилась, а на дно осела лишь едва заметная серая капелька. Кислород воздуха для слизи и бактерий оказался губительным.

Следующие два дня промелькнули незаметно. Мы с утра до вечера были на ногах. Чем дольше мы наблюдали за «дождевиками», тем больше увлекали нас эти загадочные организмы, то и дело преподнося нам сюрпризы. Мы называли их Головы, что, на наш взгляд, полнее отражало сущность этих удивительных творений природы.

— Они же не какие-нибудь безмозглые грибы, — заявил я.

Нас заинтересовал цикл развития Голов — с момента их зарождения до «увядания». Головы появлялись из серых слизистых комочков, сконцентрированных преимущественно у южного побережья озера. Комочки эти активно перемещались, можно сказать — выпрыгивали из воды на берег. Из них вырастали крошечные прозрачные Головки. По мере удаления от воды они быстро росли и меняли окраску — из нежных, молочного цвета организмов превращались в твердые, грязно-коричневого цвета. Уже в метре от воды Головы по размерам напоминали шарики для настольного тенниса, а в пяти-шести метрах достигали размеров футбольного мяча. Именно в таких «экземплярах» появлялось свечение. Крупные Головы искрились постоянно и одинаково по всей поверхности. Внешний раздражитель вызывал интенсивное свечение. Самая высокая Голова была ростом с человека.

Круглое, сверху слегка сплющенное тело покрывала прозрачная очень прочная эластичная пленка. Передвигались загадочные организмы крайне медленно, особенно крупные экземпляры. При достижении максимального размера передвижение Голов и вовсе прекращалось. Этот, последний, этап их жизненного цикла длился всего несколько часов, после чего организм умирал.

Как передвигались Головы по суше — от воды вплоть до склона гор, — мы долго не могли себе представить и в конце концов пришли к выводу, что они перекатывались, сантиметр за сантиметром.

Густая жидкость, вытекающая из тела погибшей Головы, снова попадала в озеро; в ней содержалось множество бактерий-палочек, которые мы сначала приняли за паразитов. Тщательно прослеживая их дальнейший путь, мы обнаружили, что в воде они свободно передвигаются около двух дней, а затем группируются у берега и образуют студенистые комочки, которые и составляют ядро нового поколения Голов.

Жизненный цикл этих таинственных организмов — с момента скопления бактерий до полного распада — длится, как мы полагали, около месяца. Жизнь прекращалась там, где отсутствовал доступ воды из озера на поверхность.

Микроскопический анализ тела взрослых Голов показал наличие множества темно-серых узелков-утолщений. В надежде изучить строение ткани мы решили впрыснуть в Голову красящее вещество. И тут нас ждал сюрприз. Во-первых, оказалось, что Головы питаются влагой, содержащейся в верхнем слое почвы, а во-вторых, — потрясающее открытие! — они обладают способностью общаться, причем не только между собой, но и с нами!

А произошло это так. Мы подготовили растворы с красящими веществами, которыми обычно пользуемся для органических структур. Сначала мы попытались подкрасить Головы кармином. Но капнув в почву, где находилась одна из крупных Голов, несколько капель раствора, мгновенно почувствовали мощный импульс-предупреждение — такое же чувство опасности мы испытали при первом приближении к «дождевикам». Одновременно нижняя часть Головы сильно заискрилась, и вся она резко отодвинулась от опасного места.

Однако, стоило нам капнуть на другие участки почвы разведенными фиолетовыми чернилами, никакой реакции не последовало. Более того, Головы не реагировали и на раствор фиолетового красителя; тело их тут же окрасилось в фиолетовый цвет. При этом мы успели заметить, что оно пронизано густой сетью сосудов и капилляров, образующих темно-фиолетовые узелки. Наиболее разветвленная сеть сосудов наблюдалась в верхней части тела. Краска, проникая по сосудам, достигала «темечка» Головы, и теперь на ее «макушке» красовалась как бы фиолетовая шапочка.

И еще одна любопытная деталь: сигналы-предупреждения мы ощущали только при первом приближении к загадочным существам. Уже на второй день мы воспринимали лишь слабые импульсы, а затем и они исчезли. Позднее, собрав о Головах почти всю возможную информацию, мы уяснили: эти удивительные организмы весьма быстро «осмыслили», что мы им не враги.

Нас, естественно, интересовало свечение Голов, и мы пытались определить его интенсивность с помощью особых чувствительных приборов. В состоянии покоя наблюдалось слабое свечение, и стрелки на приборах не отклонялись. Однако достаточно было небольшого возбуждения, к примеру прикосновения к оболочке тела или нескольких капель кармина, как появлялось интенсивное свечение и искрение. И тут же мы ощущали сигнал-предупреждение, а, стрелка на приборе отклонялась. Значит, тела эти были наэлектризованы, причем сила тока превышала биотоки животных и человека.

— Сегодня захватим с собой магнитофон, — решительно сказал я накануне отъезда. — Вдруг одновременно со свечением Головы издают звуки? Возможно, слишком слабые, поэтому мы их не слышим. Если усилить звук, может, и удастся засечь что-либо.

Отцу мое предложение пришлось явно не по душе.

— Не лишнее ли это, сынок? Слишком буйная у тебя фантазия.

— А как ты объяснишь, что при искрении одной Головы, когда мы к ней приближаемся, начинают светиться и остальные? — спросил я.

— По-моему, они передают друг другу информацию посредством электрических импульсов. Почва под ними влажная, поэтому существует неплохая электропроводность.

Я не стал спорить, но магнитофон все-таки прихватил с собой, сунув в рюкзак еще несколько скальпелей, бутылки и флаконы с фиксатором — в них мы собирались складывать образцы тканей Голов различных размеров для гистологического и химического анализов в базовой лаборатории. По дороге к озеру отец спросил:

— Как, собственно, ты собираешься пользоваться магнитофоном?

— А помнишь, вчера, когда мы громко разговаривали, Головы ярко засветились. Вот я и подумал: что если мы снова устроим шум, а я включу запись. Может, удастся выяснить, что же происходит в Головах при искрении. Кто знает — вдруг мы узнаем, как они реагируют на наше общение с ними: когда мы непосредственно их касаемся или вводим карминовую краску в почву.