Комбат - Воронин Андрей Николаевич - Страница 30

– Присаживайся, – кивнул Шумило, показывая на свободные места за длинным, заставленным бутылками и едой столом.

– Я не буду садиться, – сказал Подберезский. – Не буду и все тут, – повторил он, словно поставил точку в разговоре, хотя до нее было еще ох как далеко.

– А что так, Андрюша?

– Не буду, – обрезал Андрей.

– Как знаешь.

– Знаю.

Шумило посмотрел на своих парней. Один из них поднялся и скрылся за дверью. Тут же девичий хохот стих и из соседнего помещения, в котором располагался небольшой бассейн, появились еще двое – широкоплечие, коротко стриженые «лбы». Они посмотрели на своего шефа, который непринужденно развалился в своем кожаном кресле, и тоже сели за стол по обе стороны от своего хозяина.

– Так чего ж ты пришел, Андрей? Денег, как я вижу, не принес…

– И не принесу, – сказал Подберезский.

– Ну что ж, не принесешь, так не принесешь. Это твое дело, тебе решать. Два киоска у тебя сгорели, осталось еще три. Вначале сгорит один, а потом сгорят и остальные. Так что ты уж лучше подумай, что для тебя выгоднее – платить нам или вообще не иметь денег.

– Я не стану вам платить.

– Посмотрим, посмотрим. Как говорится, поживем – увидим. А это кто такой? – Игорь Шумило распахнул махровый халат, показывая крепкие мышцы, и взглянул на комбата, испытывая его взглядом на прочность.

– Это мой друг.

– А ты что, один уже боишься к нам ходить, мы же даже толком не ссорились?

– Не боюсь я тебя, и ты это знаешь, Игорек.

Страх – это не моя профессия, а твоя.

– Боишься, боишься. Если бы не боялся, пришел бы один. Поначалу все так – упираются, говорят, что никого не боятся, а потом приходят вдвоем-втроем, хорохорятся, мол, всех вас приструним, но так не может долго тянуться, кому нужны чужие проблемы, потом на коленях вот здесь ползают, ноги мне лижут, клянутся в верности, обещают платить, лишь бы проценты с них не требовал. И знаешь, платят. Платят исправно. Видишь, как мы живем? Не бедствуем.

– Хреново вы живете.

Комбат смотрел на все это так, как смотрят на возню мух на тарелке с едой.

– Что-то мне морда твоего друга не нравится, – вдруг сказал один из парней, глядя на комбата. – Где-то я уже эту рожу видел. Может, он мент или омоновец? Смотри, за такие дела мы не только киоски попортить можем.

– Он мой друг, – сказал Подберезский.

– Так зачем же ты тогда пришел сюда? Настроение нам попортить? Неужели твой друг не мог тебя уму-разуму поучить, он ведь все-таки постарше тебя будет, по всему видать – человек рассудительный.

– Я пришел сказать, что платить не буду.

– А я сказал – делай как хочешь. Но поскольку я предоставляю тебе свободу выбора, то и сам волен делать, что заблагорассудится.

– Сволочь ты…

Еще одна креветка оказалась в крепких пальцах Игоря Шумило, а затем перекочевала ему в рот.

– Выведите их отсюда, парни. Они мне настроение портят, два этих мудака.

Комбат вытащил руки из карманов кожаной куртки, понимая, что сейчас, собственно говоря, все и начнется. Прочее было не более чем прелюдией. И он не сильно ошибся в своих предчувствиях.

Парни тяжело поднялись из-за стола, вытерли руки, перепачканные едой, и не торопясь, зная, что бежать тем не позволит гордость, направились к Андрею и комбату, стоящим в нескольких шагах от стола.

– А ну, валите отсюда! – сказал высокий черноволосый парень с борцовской шеей и с татуировками на обоих предплечьях. – Быстро, валите! Пока я и мой дружок добрые. По-хорошему.

– А ты меня не торопи! – чуть хриплым голосом сказал комбат.

И это прозвучало как вызов.

Игорь Шумило подался вперед, оперся локтями на стол и понял, что сейчас ему предстоит интересное зрелище. В своих парнях он оставался уверен, все они были бывшими спортсменами, кто борец, кто боксер. А сейчас все они работали на него, потому что он хорошо платил, а он работал еще на кого-то, на того, кто работал еще на кого-то… Семеро парней полукольцом обступили комбата и Андрея Подберезского. Их лица были решительными.

Комбат ждал, ждал первого удара, первого движения. Он понял, что предстоит нешуточная драка, ведь все семеро были здоровыми парнями и скорее всего, довольно искушенными в драках. Комбат хоть и был от природы довольно крепким и высоким мужчиной, но тем не менее, он был на полголовы ниже Андрея Подберезского. И один из бандитов решил, что он станет его легкой добычей.

Он сделал шаг к Борису Рублеву и хотел ударить его в голову, но комбат качнулся, кулак со свистом разрезал воздух, даже не задев его лица. Бандит удивился, и в его глазах мелькнула тень растерянности. Подобной реакции от уже немолодого человека он не ожидал. Ведь мужчина, стоящий перед ним, был вдвое старше его, и подобная резвость казалась невероятной.

– У, бля! – изумленно выдохнул из себя парень и тут же бросился на комбата, пытаясь вцепиться пальцами в его крепкую шею.

– Получи, – беззвучно проговорил Рублев.

– ..бля!

Комбат нагнулся и снизу изо всей силы ударил правой рукой в пах. Ноги парня оторвались от пола, он подлетел в воздух и плашмя растянулся у ног комбата. И тут же нога Бориса Рублева ударила в его грудь, прямо в солнечное сплетение. Тот скорчился и пополз на четвереньках, скуля, как побитый пес.

Вот после этого все и началось по-настоящему. Развлечение отменялось. Стоило подумать о том, как, не потеряв лица, выйти из патовой ситуации, ведь сам хозяин смотрел на своих бойцов. Сразу же двое парней бросились на комбата. Он едва успел увернуться от правого и ребром ладони – так, словно показывал приемы новичкам десантникам, нанес сокрушительный удар своему противнику по почкам.

Затем Рублев сделал резкий разворот на одной ноге, бросил свое тело в сторону, прямо навстречу второму нападающему, чего он никак не ожидал.

Борис Рублев ударил его ногой в грудь, тут же сгруппировался, отскочил в сторону и вновь бросился вперед, перехватив, занесенную для удара, руку бандита в воздухе. С леденящим душу хрустом сломал сустав и ребром правой руки ударил парня прямо по гортани. Раздался истошный вопль. Но вопил не тот, которого ударил комбат, а один из тех, которого Андрей Подберезский перебросил через себя и кинул на тренажеры.

Это была страшная драка, где никто не считал ударов, не следил за временем, не фиксировал даже свои травмы, если, конечно, они позволяли оставаться на ногах. Хрустели сломанные челюсти, трещали порванные связки. Комбат носился по спортзалу как демон, нанося удары, уходя от них, выкрикивая ругательства, рыча, как бешеный зверь, при этом успевая помочь своему бывшему сержанту, который расправлялся то с одним, то с другим противником. Минут через семь-восемь все бандиты уже корчились на полу с поломанными руками, выбитыми зубами. Вокруг чернели маслянисто блестевшие в искусственном свете пятна крови, многие тренажеры оказались перевернуты, сломаны.

Игорь Шумило наконец-то понял что и к чему клонится. Он выскочил из-за стола и попытался убежать, спрятаться в соседнем помещении, где располагался шестиметровый бассейн.

Девицы, которые до прихода Рублева и Подберезского радостно смеялись, теперь визжали и жались к стене. Комбат бросился вдогонку, за убегавшим главарем бандитов и в несколько прыжков настиг Игоря Шумило. Тот попытался ударить комбата ногой, но тот ловко перехватил ступню и тут же провел подсечку. Шумило упал, комбат бросился на него, заломил руки – так, как он обычно делал, когда в разведке ему надо было взять целым и невредимым какого-нибудь душмана.

Шумило скрежетал зубами:

– Вам не жить! Не жить, козлы, не жить – А это мы еще посмотрим.

– Не жить тебе!

– А, по-моему – тебе.

Комбат подтащил бандита к бассейну и, схватив за волосы, сунул его голову в воду. Он держал бандита с полминуты головой в воде, пока не исчезли пузыри, и тот не начал судорожно дергаться. Затем поднял его за волосы из воды и прорычал, глядя в глаза:

– Запомни, это мое первое и последнее предупреждение! Первое, но последнее! Если вы еще раз потребуете деньги с моего друга, ты станешь трупом и даже не успеешь этого заметить. Ты будешь плавать в этом бассейне, как дохлая рыба.