Кровавый путь - Воронин Андрей Николаевич - Страница 38

В еще большее замешательство женщину привело то, что восточный гость с легким английским акцентом, почти не выговаривая "р", произнес:

– Здравствуйте.

Женщина оглянулась: в коридоре за ней никого не было – отец так и не вышел. Иностранцы к ним отродясь не ходили, а на студента мужчина не был похож ни по возрасту, ни по манерам.

– Добрый вечер, – машинально произнесла она и чуть-чуть прикрыла дверь, как бы давая понять гостю, что он позвонил не туда, куда следует.

– Доктор Петраков здесь живет? – японец скосил глаза на латунную табличку, прикрученную к двери еще в конце шестидесятых годов.

– Да.

– Он сейчас дома?

Дочь Петракова наверняка знала, если бы отец ждал гостей, то не сидел бы в тренировочном костюме с самого утра. Он извел бы и мать, и ее требованием привести в порядок квартиру.

– Папа, – позвала она.

Сердце у Аркадия Карповича забилось часто-часто. Он отложил в сторону телевизионный пульт, старый, со стершимися надписями, и вышел в прихожую. То ли японец, то ли китаец улыбнулся еще шире.

– Доктор Петраков?

– Да, – почти неслышно произнес микробиолог Аркадий Карпович.

Его лицо залила густая краска, ему сделалось стыдно за вытянутые колени, за латки на локтях.

Единственное, что спасало положение, так это полумрак, царивший в прихожей.

– Можно войти?

Аркадий Карпович абсолютно не был готов к этому визиту. А то, что это именно тот самый визит, о котором он столько думал, сомнений не оставалось.

«Японец, черт побери!»

И тут дочь зажгла в прихожей свет.

– Проходите, – Петраков попятился. – Доченька, прими гостя, я сейчас…

И он бросился в кабинет. Загремели дверцы гардероба, посыпалась на пол одежда.

«Костюм!»

– К черту! – чуть не выкрикнул Аркадий Карпович, сбрасывая тренировочные штаны и натягивая первое, что попалось под руку – дешевые джинсы, купленные дочерью на работе за пол цены.

Он успел стянуть через голову мастерку, как в дверь постучали.

– Папа…

– Секунду! – Петраков натянул свитер с высоким воротником на голое тело. Шерсть колола кожу так, словно бы по ней ползали сотни насекомых.

Гость вошел, прикрыв за собой дверь. Жена и дочь ученого стояли в гостиной, глядя друг на друга. Волнение Петракова передалось и им.

– Ты его знаешь?

– Нет. Вроде бы иностранец.

Обе прислушались. Но пока из кабинета не доносилось ни звука.

Петраков и японец изучающе смотрели друг на друга.

– Садитесь, – предложил Аркадий Карпович, преодолев неловкость. А затем, вновь засмущавшись, добавил по-английски:

– Sit down, please.

И только тут сообразил, что в его кабинете нет второго стула, лишь один, поставленный здесь для хозяина. И тут оба рассмеялись.

– Не беспокойтесь, я за день насиделся.

Чувствовалось, что когда японец говорит, он ощущает тонкости русского языка. Портфель стал у гардероба и японец представился:

– Доктор Фудзимото из Осаки.

Петраков протянул руку, они обменялись рукопожатиями.

– Вы так хорошо говорите по-русски.

– Но в России впервые, – улыбнулся японец таким же узким, как и его глаза, ртом.

А затем так, словно бы это было в порядке вещей, присел на тумбочку. Он был небольшого роста, так что его ноги сантиметров на десять оторвались от пола. Подхватил портфель, поставил его на колени.

– Извините, Аркадий Карпович, что пришел без предупреждения, но был в вашем районе и…

– Ничего, ничего… – Аркадий Карпович говорил взволнованно, глотая слова.

Затем опустился на стол и для большей устойчивости оперся на столешницу локтями, покрутил головой. Колючий воротник свитера не давал покоя.

– Мне о вас сказал Василий Васильевич…

– Да-да, я знаю.

– Ну, тогда, – японец улыбнулся еще шире, хоть, казалось, это невозможно, раскрыл портфель, вынул из него старые научные журналы.

Петракову даже показалось, те самые, которые он видел в машине. – Помните?

– Да, да, взял грех на душу, опубликовал пару статеек.

– Очень любопытные статьи. Вы все еще занимаетесь этой тематикой?

Петракову хотелось сказать: «Да какое там, теперь я только балуюсь наукой, читаю лекции по основам вирусологии», но вместо этого чуть ли не против воли, проговорил:

– Да, но чисто теоретически.

– Меня привлекла ваша идея избирательного действия вируса. Вы предлагали использовать специально выведенную разновидность для борьбы с сельскохозяйственными вредителями. Никакой химии, все экологически чисто. И это в конце шестидесятых годов, когда во всем мире делалась ставка на ядохимикаты. Это же гениально просто!

Вирус действует только на определенный вид насекомых, не затрагивая полезных. Вредители гибнут, и поле чистое.

– Да, – растерянно проговорил Петраков и помимо своей воли глянул на приоткрытый портфель японца. Внутри он отчетливо увидел несколько пачек с долларами, будто бы гость специально показывал ему деньги.

– Почему вы остановили исследования?

Аркадий Карпович вспомнил о многочисленных бумагах, которые ему пришлось подписывать после завершения разработок, имевших секретный характер.

– Дело в том, что колония вирусов, покончив с насекомыми, не исчезала и возможные последствия нельзя было предусмотреть.

– Да, я понимаю, сложности… Но исследованиям можно было бы придать несколько другое направление, – и японец пристально посмотрел на Петракова.

«А ведь знает, что разработка предназначалась не для букашек, а для людей, гад, – подумал тот, – все доподлинно знает! А про насекомых говорит только для отвода глаз».

– Да вы не волнуйтесь, Аркадий Карпович, – японец полез в портфель и вытащил из него прозрачную папку с бумагами, подал их хозяину квартиры. – Я не частное лицо и не шпион, представляю здесь российско-японский университет.

У Аркадия Карповича рябило в глазах. Он мог разобрать без очков только прописные буквы. Да, доктор Фудзимото являлся представителем российско-японского университета, созданного около года тому назад. Правда, чем занимается этот университет из бумаг понять было сложно, одни общие фразы.

Даже прищурившись, Аркадий Карпович, сумев-таки прочесть компьютерный текст, не понял задач учебно-исследовательского заведения. Зато он обратил внимание на несколько известных фамилий людей, занимавших высокие посты в Совете безопасности, в правительстве, в российской академии наук, числившихся среди учредителей с российской стороны.

– В свое время мои коллеги разрабатывали похожую тему, но и у нас исследования прикрыли.

– Как вы сказали?

– Да-да, прикрыли, – японец смаковал чисто русское жаргонное слово.

– Я не могу распоряжаться результатами разработок, да и документов у меня никаких нет, – начал было Петраков.

– Да-да, я в курсе, что исследования финансировались военным ведомством и результаты засекречены, но со временем гриф «секретно» утрачивает свою силу. К тому же, согласитесь, какой может быть вред, если речь идет о борьбе с сельскохозяйственными вредителями?

«Ну вот, снова начинается», – подумал Аркадий Карпович.

Но он знал, болезненный момент придется пережить, принять его, как данность.

– У меня есть разрешение на то, чтобы предложить вам сотрудничество. Документ в этой папке, в двух экземплярах, один мне, другой вам.

Петраков разложил на столе бумаги и тут же взглядом выхватил две, абсолютно одинаковые.

– Ученого вашего класса, – словно сквозь туман доносилось до Петракова, – трудно найти в мире. Глубокое знание проблемы.

Буквы расплывались, голова кружилась.

– Что?

– Вы согласны немного поработать над прежней тематикой?

– Но документы, результаты исследований…

– Мы не покушаемся на то, что сделано вами раньше. Нам нужны ваши знания, умения. Вы согласны сотрудничать?

– Все это так неожиданно…

Японец поправил на коленях портфель.

– Так много советских ученых осталось без лабораторий, без возможности работать. Наш университет готов предоставить работу многим талантливым ученым.