Святая преданность - Гарлок Дороти - Страница 62

Вилла тихонько пошла наверх.

Радостный смех достиг ее, прежде чем она заглянула в открытую дверь комнаты Мод.

– Теперь, разве это не удар? Я клянусь, Мод, я никогда даже не подозревала, что старикан Кейт был братом банкира Кэффери. Боже, Марджи Кэффери лопнула бы от стыда, если бы старый пьяница нежданно-негаданно объявился на одном из ее модных обедов!

– Он был сводным братом, но думаю, кровь все равно имеет немаловажное значение… У Марджи Кэффери глаза вылезли на лоб, когда она увидела этот дом. И она не была высокомерна со мной. Господи, она даже споткнулась о свое раболепство. Но я смотрела на нее свысока и давала понять, что она просто ничтожество.

– Я хотела бы посмотреть, как ты унижала ее. Вилла стояла у двери, не веря своим глазам. Иниз с полным подносом яблок на коленях сидела в кресле-качалке, уперевшись ногами в кровать Мод. Она чистила яблоки, а миссис Иствуд, окруженная подушками, резала их в кастрюлю.

– Привет, дамы.

– Дамы?! Слышишь, Мод? – хихикнула Иниз. – Меня ни разу не называли так… Как Смит?

– С ним все будет в порядке.

– Мы тут с Мод вспоминали о старых временах.

– Но ты никогда не говорила, что знакома с миссис Иствуд.

– А я никогда не знала миссис Иствуд. Но я была очень хорошо знакома с Мод Пантей. Мы ходили вместе в школу. Так что было дальше, Мод?

– С кем поссорился Смит? – внезапно спросила миссис Иствуд.

– Ни с кем не поссорился, Билли сказал, что человек по имени Джордж Фуллер устроил засаду около ручья.

– Этот Фуллер должен был прострелить дурную голову Смита, – проворчала Мод и спихнула с колен кастрюлю с яблоками.

– Я клянусь, Мод, ты очень плохо ведешь себя и очень скоро раскаешься в этом, – Иниз, полная угрозы и разочарования, сбросила ноги с кровати и встала.

– Если бы он сделал тебе то же, что сделал мне, ты бы… ты бы не…

Мод замолчала на полуслове. Лицо ее быстро побледнело, а тело стало неподатливым.

Вилла бросилась к кровати, зная что у Мод начинается один из приступов, о которых и говорил Смит и о которых они разговаривали с доктором. Неподатливость продолжалась десять или пятнадцать секунд, но для Виллы и испуганной Иниз это показалось долгим часом.

Потом последовали судороги, которые скрутили все тело. Ее руки, плечи и голова дергались, пена текла изо рта. Лицо ее, казалось, напухло, онемело и приобрело темно-красный цвет.

– Что такое с ней, черт, – сболтнула Иниз, хотя и знала, что у Мод случаются какие-то приступы.

– Держи сломанную ногу так, чтобы она не могла двигать ею, – у нее приступ, не волнуйся. Это закончится через минуту, – напевала Вилла, чтобы подбодрить Иниз.

– Боже спаси… люди говорили, но я никогда не видела ничего подобного.

– Доктор сказал, что у нее приступы эпилепсии идут через всю жизнь. Может быть поэтому, я думаю, она проводила так много времени в одиночестве? Она стыдилась своей болезни и боялась, что об этом начнут судачить.

Судороги не продолжались больше минуты. Сила их уменьшилась. Дыхание Мод стало приближаться к норме, а лицо постепенно становилось мертвенно-бледным. Наконец, она глубоко вздохнула и впала в сон.

– Закончилось, – Вилла положила руки Мод по бокам и накрыла женщину простыней.

– У нее был один из припадков? – бойко спросила Джо Белл через порог.

Вилла подняла глаза и увидела, что девчонка стояла у двери, оперевшись о притолоку.

– У нее была судорога. Это средняя форма эпилепсии.

– Меня не волнует, как это называется. Она умирает? Я спросила, она умирает?

– Конечно же, нет. Люди живут с эпилепсией долгие годы.

– О черт! Почему эта старая корова не может умереть. Она приносит только беспокойства.

– От нее гораздо больше пользы, чем от тебя, маленькая дрянь, – Иниз уперлась руками в бедра и бойко направилась к двери.

Джо Белл быстро смекнула, что разозлила и Виллу, и Иниз своими словами, и опрометью бросилась бежать. Она скрылась в своей комнате и захлопнула за собой дверь.

– Ты слышала это? – потребовала Иниз и, не дожидаясь ответа, добавила. – Я никогда не слышала ничего подобного. Она очень плохой человек.

Вилла была потрясена словами, которые так легко слетели с губ Джо Белл.

– Иногда я уверена, что она… опасна, – беспокойно проговорила Вилла. – Я думаю об этом с тех пор, как застала ее здесь в комнате. Я боялась оставлять миссис Иствуд одну, когда девчонка находилась в доме.

– Ну, – сказала Иниз, – я легко могу справиться с этим уродливым ребенком, меня больше волнует Мод. С ней все будет в порядке?

– Она измождена и будет спать очень долго. Мы должны действовать очень осторожно, когда она проснется. Я, разумеется, сообщу ей, что у нее был приступ, но мы будем вести себя с ней так, будто такие приступы бывают с каждым через день. Мы не должны употреблять слово «припадок», чтобы миссис Иствуд не чувствовала стыда.

– Она очень напугала меня. Бедная Мод, ее жизнь была не такой уж безоблачной. Ее первый муж был самым подлейшим человеком, которого я когда-либо встречала. Дочь ее, Фанни, вся в отца, – Иниз, переваливаясь, пошла к двери.

– Спасибо. Нам надо следить за миссис Иствуд. Иниз, ты принесла столько тепла в ее мир. Я не знаю, что ты сказала ей, но я рада, что ты нашла нужные слова.

– Я просто поговорила с ней по душам и сказала правду, – она поставила кастрюлю на кастрюлю и примостила их на бедре. – Яблоки уже потемнели. Мне лучше прямо сейчас пойти вниз и залить их водой. Ты пойдешь со мной?

– Я спущусь через минутку.

Вилла закрыла дверь спальни и опустилась в кресло-качалку. Девушка вытянула ноги и немного расслабилась. Она была рада, что Иниз разрушила толстый слой горечи и отчужденности, который окружал Мод. Возможно, теперь миссис Иствуд имела шанс для счастья.

Но что касалось ее собственной жизни, она поняла теперь, любви и счастья, видимо, не будет в ее будущем. Вилла чувствовала усталость, вину и беспокойство одновременно.

Она все же любила и жалела Смита и ничего не могла с этим поделать.

Она волновалась за Джо Белл и очень беспокоилась о Чарли.

И наконец, она с горечью и волнением ожидала, что ждет ее в безрадостном и одиноком будущем?

ГЛАВА 24

Джо Белл едва сдерживала волнение и радость, она с трудом дождалась наступления темноты. Девушка связала все необходимые, по ее мнению, вещи в узел и перевязала его поясом одного из своих платьев. Остальное «добро» она замкнула в сундуке.

Стоя у окна, Джо Белл могла видеть часть барака, сарай и загоны. Винса видно не было. Девчонка была рада, что Чарли уехал на лошади Смита, а свою лошадь оставил на ранчо. Записка, которую она решила оставить брату, лежала на комоде.

Винс обещал, что вернется сразу же, как только заберет свою плату у покупателя мулов. И этим утром круг из камней был выложен' на назначенном месте около двери уборной.

«Очень плохо, – подумала Джо Белл теперь, – что тот, кто стрелял в Смита, не сделал работу лучше, не убил этого ублюдка». Высокомерная, неприятная дрянь, вот кем был Смит Боумен. Он будет еще просить прощения за то, что так жестоко и непочтительно обращался с ней. Она заставит его на коленях ползать! Между прочим, она является старшим ребенком сестры Оливера и, к тому же, самой смышленой. Чарли так глуп, что даже не может разобраться в элементарных вещах. «Не знаю, как он собирается жить дальше?» – с ненавистью подумала Джо Белл.

Ее папа хранил письма, которые были написаны дядей Оливером, и она нашла в рабочем столе мистера Иствуда те письма, что были посланы ему сестрой, то есть матерью Джо Белл. Какое еще доказательство ей потребуется? Письма находились в узле, который она возьмет в Шеридэн вместе с кольцами, золотыми часами и деньгами, найденными во время последнего обыска кабинета дяди Оливера. А нашла она немало: сто долларов в золотых слитках. Это все по праву принадлежало ей. Джо Белл вовсе не собиралась делиться с Винсом. Она лишь позволит ему думать, что кольца и часы – это все, что она имеет.