Стрелы на ветру - Мацуока Такаси - Страница 40

Дзимбо остался сидеть. Должно быть, он, сам того не заметив, погрузился в медитацию, поскольку, когда его посетила следующая осознанная мысль, он был один и вокруг расстилалась темнота. Где-то вдали вскрикнула одинокая ночная птица.

В небе зимние звезды двигались по извечным своим путям.

Хотя все двери были открыты настежь, в комнате невозможно было дышать из-за зловония. Две служанки, Ханако и Юкико, бесстрастно сидели в углу. Два дня назад они попросили дозволения закрывать лица надушенными шарфами, но Сэйки не разрешил:

– Если чужеземная женщина может это выдержать, значит, можете и вы. Вы опозорите нас, если покажете, что слабее ее.

– Да, господин.

Интересно, когда сам Сэйки в последний раз навещал этот живой труп?

Ханако и Юкико смотрели, как чужеземка разговаривает с раненым, лежащим без сознания. Она сидела совсем рядом с источником зловония, но ничем не выказывала, что испытывает тошноту. Служанки не знали, то ли восхищаться ее самообладанием, то ли жалеть ее за столь глубокое отчаяние. У нее такая отталкивающая внешность! Должно быть, она боится, что никогда теперь не найдет себе мужа. И кто скажет, что ее страхи не имеют под собой основания? Должно быть, потому она и цепляется столь жалобно за этого человека, который уже все равно что мертв.

– А как насчет второго? – поинтересовалась Ханако. – Может, он заменит покойного?

– Нет, – возразила Юкико. – Он не смотрит на женщин.

– Он предпочитает мужчин?

– На мужчин он тоже не смотрит. То есть смотрит, но не так. Думаю, он настоящий монах. Он ищет лишь спасения души, а не телесного удовольствия.

Чужеземец, о котором они говорили, заглянул в комнату и посмотрел на женщину и умирающего. Ханако поняла, что действительно ни разу не замечала в его взгляде никаких чувств. Да, Юкико права. Он всецело устремлен к некой цели. Постояв несколько мгновений, чужеземец удалился – должно быть, пошел молиться или изучать священные тексты.

Хэйко присела рядом со служанками.

– Ох! Этот запах – истинное испытание решимости, верно?

– Да, госпожа Хэйко, – призналась Ханако. – Он ужасен!

– Я бы сказала, что некоторым из наших отважных самураев не помешало бы посидеть тут, чтобы укрепить силу воли, – заметила Хэйко. – Однако же тут сидим лишь мы, слабые женщины.

Служанки, прикрыв лица рукавами, захихикали.

– Вот уж точно! – согласилась Юкико.

– Вы можете пока что идти, – сказала Хэйко. – Вернетесь в конце часа.

– Господин Сэйки велел нам сидеть здесь, – неохотно произнесла Ханако.

– Если он попробует возмутиться, скажите, что я попросила вас уйти, дабы мне легче было выполнять приказ князя Гэндзи и изучать чужеземцев.

– Да, госпожа Хэйко!

Служанки с признательностью поклонились и выскользнули из комнаты.

Усилием воли Хэйко заставила себя перестать пользоваться обонянием. Она способна была это сделать, поскольку ее с раннего детства учили владеть своими чувствами. Но как это все выдерживает Эмилия? Хэйко поклонилась девушке и уселась на соседний стул. Даже если она устраивалась на самом краешке, то и тогда лишь с трудом доставала до пола кончиками пальцев.

– Как он? – спросила Хэйко.

– Брат Мэтью уверен, что сегодня Цефания уснет и больше не проснется.

– Мне очень жаль.

– Спасибо, – отозвалась Эмилия. – Мне тоже очень жаль.

Внезапно Кромвель распахнул глаза. Он смотрел куда-то мимо Эмилии, дальше потолка – куда-то вдаль. Проповедник глубоко вздохнул и привстал.

– Грядут ангелы воскрешения и осуждения! – воскликнул он, и лицо его озарила блаженная улыбка. – «К кому прибегнете за помощью? И где оставите богатство ваше?»

– Аминь.

Эмилия подалась вперед, чтобы помочь раненому.

И тут комнату озарила ослепительная вспышка, а вслед за нею раздался грохот.

Взрывная волна подняла Кромвеля с кровати и швырнула ввысь сквозь разваливающуюся крышу.

Как и предрекал Кромвель, он не умер от этой раны.

– Он выглядит совершенно нормальным, – сказал Таро.

– Три дня покоя еще ничего не доказывают, – возразил настоятель Сохаку. – Даже безумец способен сдерживаться три дня.

Небольшая группа людей гуськом двигалась через Эдо, направляясь ко дворцу «Тихий журавль». Таро и Сохаку были замыкающими. Хидё и Симода возглавляли отряд, а Гэндзи и Сигеру ехали в середине. У них не было ни гербов, ни знамен, и они, чтобы спрятать лица, надвинули пониже большие плетеные шляпы. Согласно принятым традициям путешествий инкогнито это означало, что они неузнаваемы, а значит, прохожие не обязаны бросать все свои дела и падать ниц, как полагалось поступать в присутствии князя.

– Я никогда прежде не видел, чтобы он был так спокоен, – сказал Таро. – Возможно, присутствие князя Гэндзи воздействует на него благотворно.

– Но ты не веришь в эти россказни? – поинтересовался Сохаку.

– В которые? – уточнил Таро. – Россказней много.

Сохаку фыркнул:

– Насчет того, что наш князь якобы владеет волшебными силами. Что он способен управлять помыслами других людей.

– Может, не всех, – сказал Таро, – но вы только посмотрите на Сигеру. Не станете же вы отрицать, что он изменился, очутившись рядом с князем Гэндзи?

– Три дня покоя еще ничего не доказывают, – повторил Сохаку. Он посмотрел вперед.

Гэндзи и Сигеру ехали рядом на некотором расстоянии от своих спутников, и о чем-то беседовали. Можно подумать, в их беседе есть какой-то толк! «Пустая болтовня, – подумал Сохаку, – пустая и бесполезная болтовня!»

– Как ты и предсказывал, Хидё выбрал своим заместителем Симоду, – сказал Сигеру. – Кто будет следующим? Таро?

– Это не та разновидность предсказаний, – пояснил Гэндзи. – Хидё целиком и полностью лишен воображения. Для телохранителя это не является недостатком. Я просто предположил, что он поступит наиболее естественным образом, то есть выберет своих лучших друзей.

– Не позволяй ему выбрать Таро. Таро – вассал Сохаку. Во время крестьянских бунтов его отец сражался с Сохаку плечом к плечу. Да и сам он почти все свои воинские умения получил из рук Сохаку. Ты не сможешь ему доверять.

– Если Хидё доверится ему, то и я доверюсь, – сказал Гэндзи. – Нужно уметь вовремя передоверить полномочия.

– Это ошибка – чересчур сильно полагаться на твое первое пророчество, – произнес Сигеру. – Ты вполне можешь пролежать без сознания десять лет в результате нападения Таро, а потом прийти в себя лишь затем, чтобы погибнуть в том месте, которое тебе привиделось.

– Я понимаю.

– В самом деле? Тогда почему ты так легко отказался от мысли, что Дзимбо может оказаться тем самым чужеземцем, о котором тебя предупреждал князь Киёри? Возможно, именно он должен спасти тебе жизнь.

– Чужеземец, которого я встретил в Новый год, уже это сделал.

– Только в том случае, если мишенью действительно был ты, – указал Сигеру. – И Новый год еще не настал.

– У чужеземцев – настал. Так ты сомневаешься, что намеченной жертвой был я?

– Уверен, что не ты.

– Да ну? Тебя же там не было – откуда же тебе знать? Может, тебе это было явлено в видениях?

– Нет, мой князь, – сказал Сигеру. Услышав раздраженный тон Гэндзи, он в ответ вновь принялся изъясняться церемонно. – Меня убедил в этом стиль нападения. Ты шел у всех на виду, однако же пуля ударила в паланкин, а не в кого-то из людей, шагавших рядом с тобой.

– Мы, японцы, пока еще недостаточно хорошо овладели огнестрельным оружием. И все же мы настаиваем на его использовании, даже там, где лук оказался бы гораздо эффективнее. Мы всегда были падки на иноземные диковинки.

– Стрелявший не просто скрылся от твоих людей – он скрылся никем не замеченным.

– Он стрелял с достаточно большого расстояния. К тому моменту, как мои люди добрались до дома, где он скрывался, он убежал. Не вижу в этом ничего необычного.

– Судя по всем признакам, тут действовал ниндзя, – сказал Сигеру. – Он выстрелил в того, в кого собирался стрелять. В главу миссионеров.