Стрелы на ветру - Мацуока Такаси - Страница 65

– А метко ли вы стреляете на скаку?

– Не настолько метко, как тогда, когда стою на земле.

Старк не удержался от усмешки. Эта хрупкая маленькая женщина всерьез вознамерилась прорваться через заслон.

– Не спать! – приказал командир заслона. – Если они попытаются пройти здесь, то это произойдет ночью.

– Да никто сюда не сунется, – возразил один из самураев. – Они увидят завал и отправятся по другой тропе, как и говорил Сохаку.

– Если они увидят, что ты спишь, то могут и передумать. Так что давай-ка, поднимайся и смотри в оба.

Командир сердито взглянул на соседнего самурая.

– Ты что, оглох? Вставай!

И он отвесил соне подзатыльник. Тот повалился замертво. Командир взглянул на руку. Ладонь была в крови.

– Тревога! Враги! – завопил командир и принялся озираться по сторонам.

Кто же эти таинственные враги и где они?

Что-то покатилось вниз по склону. Командир вскинул мушкет к плечу. К его ногам свалилось мертвое тело. Это был еще один из их людей. Кто-то перерезал ему горло.

– Ниндзя! – раздался чей-то отчаянный вопль.

Что за придурок сеет панику?! Ну, пусть только все уляжется, уж он разберется с этим крикуном! Кстати, а кто кричал? У кого такой девчоночий голос?

Командир повернулся, чтобы отдать приказ, и обнаружил, что вплотную к нему стоит человек в плаще – видны были одни лишь глаза. Очень красивые глаза. Командир почувствовал, как по груди у него что-то течет. Он открыл было рот, но вместо слов изо рта хлынула кровь. Падая, командир услышал выстрел. Странно. Выстрел из мушкета звучит иначе. Когда командир уже лежал на земле, до него донесся стук копыт. Мгновением спустя две лошади перемахнули через завал неподалеку от командира. Первый всадник на скаку стрелял из большого пистолета.

Вторая лошадь была без седока. Это хорошо. Значит, хотя бы одного они уничтожили.

Но прежде чем командир успел прикинуть, кого же именно они обезвредили, кровь перестала поступать к его мозгу.

Старк ждал у ручья. Все прошло в точности так, как предсказала Хэйко. Когда Старк несся к завалу, ведя коня Хэйко в поводу, он ждал, что его встретит залп из мушкетов. И действительно, поднялась стрельба. Только вот стреляли люди Сохаку куда-то совсем в другую сторону. И когда Старк перемахнул через препятствие, несколько тел уже валялось на земле.

Из-за деревьев бесшумно выскользнула Хэйко. Как она умудрилась добраться сюда так быстро?

– С вами все в порядке? – спросила Хэйко.

– Да. А с вами?

– Пуля оцарапала руку. – Девушка присела у ручья, промыла рану и туго перебинтовала. – Пустяки.

Конь Хэйко заржал, и из груди животного вырвался странный булькающий звук. Он заржал снова, на этот раз потише, и рухнул на землю.

Старк и Хэйко поспешили к упавшему коню. Тот еще дышал, но ясно было, что скоро он затихнет навсегда. Пуля разорвала животному шейную артерию. Снег потемнел от крови.

– У вас сильный конь, – сказала Хэйко. – Он сможет везти нас обоих, пока мы не добудем еще одну лошадь.

И она устроилась на крупе коня, позади Старка. Хэйко была такой легкой, что вряд ли жеребец вообще заметил дополнительную ношу.

Интересно, кто убил больше врагов в засаде, он или Хэйко?

И все ли гейши обладают столь разнообразными талантами?

Едва лишь Сохаку услышал первые выстрелы, как тут же погнал свои основные силы к завалу. И обнаружил, что восемнадцать из тридцати оставленных там людей убиты или серьезно ранены.

– На нас напали ниндзя, – сказал один из уцелевших. – Они набросились со всех сторон одновременно.

– Сколько их было?

– Нам не удалось толком их рассмотреть. С ниндзя всегда так бывает.

– Князь Гэндзи был с ними?

– Я его не видел. Но он мог находиться среди тех всадников, которые перескочили через завал. Они промчались очень быстро. И стреляли на ходу.

– Стреляли?

Хидё и Сигеру, покидая Эдо вместе с Гэндзи, прихватили с собой мушкеты. Раз велась стрельба, значит, Гэндзи здесь. Если они и вправду разделились на две или три группы, как советовал им сам Сохаку, стрелки должны были отправиться сопровождать князя.

– Вы их сосчитали?

– Да, преподобный настоятель. Самое меньшее пять. А может, даже десять.

Сохаку нахмурился. Пять или десять стрелков. Плюс к этому неизвестное количество ниндзя. Это означало, что Гэндзи получил откуда-то подкрепление. Но откуда? От кого? Неужто его союзники уже отправились ему на помощь?

– Пошли гонца к Кудо. Пусть он присоединяется к нам.

– Слушаюсь, преподобный настоятель. Следует ли отправлять гонца немедленно?

Сохаку услышал в голосе самурая нерешительность и разозлился. Неужто его люди так слабы, что одна-единствен-ная стычка настолько подорвала их дух?

– Когда же, если не сейчас?

– Прошу прощения, господин, что высказываю непрошеные предположения, но не разумнее ли будет подождать до утра?

Сохаку взглянул на тропу. В небе висел молодой месяц, и его тусклого света хватало лишь на то, чтобы человеку начали мерещиться тени среди теней. Когда у человека разыгрывается воображение, он становится уязвим, а ниндзя умело пользуются этим. И некоторые из них поддерживают Гэндзи. Быть может, какой-нибудь ниндзя следит сейчас за ними – именно затем, чтобы помешать Сохаку связаться с союзниками?

Гнев Сохаку утих.

– Хорошо, отправьте его утром.

Но на рассвете к ним самим явился гонец.

Каваками ожидал, что Гэндзи спустится с гор к берегу Внутреннего моря. Интересно, удалось ли Кудо подстрелить Сигеру? Хотя на самом деле это не так уж и важно. Даже если Сигеру все еще цел, ему недолго оставаться в живых. В двухтысячном войске Каваками пятьсот стрелков с мушкетами. Ни один фехтовальщик не выстоит против пяти сотен мушкетов – даже Сигеру.

Гэндзи придется куда хуже. Да, он князь и пользуется множеством привилегий, но он покинул Эдо без дозволения сёгуна и поплатится за это. Столь вопиющее нарушение Закона о смене места пребывания уже само по себе заставляет заподозрить в Гэндзи мятежника. А сёгун не любит мятежников. Гэндзи ожидают арест, суд и суровый приговор. Ему придется ответить на множество вопросов. Немало тайн выплывет на поверхность. Предстоит разобраться, кто о чем знал, а кто не знал.

Прежде чем Гэндзи получит приказ совершить ритуальное самоубийство, он будет унижен и опозорен. Почти двадцать лет назад Каваками соорудил искусную ловушку – и теперь она готова захлопнуться. Тогда Каваками еще не знал, что его жертвой станет Гэндзи. Князем Акаоки в то время был дед Гэндзи, Киёри, и наследником его считался никчемный отец Гэндзи, Ёримаса. Именно его и держал на примете Каваками, когда его осенила столь блестящая идея. Она была столь великолепна, что замысел Каваками совершенно не пострадал, когда одна жертва сменилась другой. Осознание собственной мудрости доставляло Каваками истинное удовлетворение. Да и кто на его месте не гордился бы собою?

– Господин, прибыл гонец от сёгуна.

– Веди. Нет, погоди. Есть какие-нибудь известия от Мукаи?

– Нет, мой господин. Кажется, он покинул Эдо. Но никто не знает, куда и почему он уехал.

Столь тревожной новости Каваками не слышал уже давно. Сам Мукаи особого значения не имел. Но он всегда был таким флегматичным, таким скучным, таким предсказуемым… Это было его главным, а возможно, и единственным достоинством. И то, что Мукаи вдруг повел себя столь нехарактерным образом, внушало беспокойство – особенно сейчас, когда само время стало беспокойным. Каваками решил, что в следующий раз, когда увидит Мукаи, выразит ему свое глубокое неудовольствие.

– Господин Каваками. – Гонец опустился на одно колено и согнулся в поклоне, подобающем самураю во время военных действий. – Господин Ёсинобу шлет вам свои приветствия.

Ёсинобу был главой сёгунского Совета. Каваками забрал у гонца письмо и поспешно распечатал его. Возможно, обстановка в столице сделалась настолько напряженной, что Совет решил применить к Гэндзи более решительные меры.