Укротить беспокойное сердце - Мэтьюз Патриция - Страница 20

– Ник, мы должны серьезно поговорить о Хариет, – сказала она, глядя прямо ему в глаза.

Ник смотрел в сторону.

– О Хариет? Прямо сейчас? Неужели это не может подождать? У меня есть другие дела.

– Нет, – настаивала Лора, – это больше нельзя откладывать!

Он вздохнул, откинулся на спинку стула и положил ноги на стол.

– Ну, выкладывай. Что она натворила на сей раз? – спросил он с усталым видом, словно ему наскучили ее постоянные жалобы.

Это разозлило Лору еще больше.

– Что это за отношение, скажи на милость? Ты прекрасно знаешь, какая она. Я тысячу раз тебе говорила о том, что она не справляется с кассой, у нее не сходятся цифры, что она не делает ничего из того, что ей поручено, но ты никак не реагируешь на мои замечания! Я просила тебя поговорить с Альфредом о ней, а ты только отмахиваешься от меня. Почему, Ник? Чем тебя держит эта девица?

– Держит? На что это ты намекаешь? Ник сел прямо и схватил Лору за руку.

– Дорогая, я же объяснял тебе, что Альфред любит ее. Она дочь его единственной сестры, а в семье очень тесные связи. Если я пойду к нему жаловаться на Хариет, он будет очень расстроен. Ты же знаешь, сколько он для нас сделал, мы ему обязаны своим положением. Он так великодушно поступил, не каждый в его положении сделал бы это для чужих людей. Мы не можем злоупотреблять его доверием!

Лора смотрела на него не отрываясь. Ник мило улыбался, и взгляд был ласковым – обычный его вид, когда ему надо ее уговорить. Она вдруг почувствовала, что готова ударить его, встряхнуть хорошенько, чтобы он наконец осознал серьезность происходящего. Как ей заставить мужа хоть раз в жизни обсудить что-нибудь открыто и честно?

Она резко выдернула руку.

– Нет, здесь что-то другое, Ник! Что-то более серьезное. Я вижу это по выражению лица Хариет. Она смотрит на меня, словно скрывает нечто важное, нечто такое, что дает ей право быть грубой со мной. Она в открытую ненавидит меня и чувствует себя безнаказанной. Тебе не приходило в голову, как мне трудно?

Ник встал, потянулся, улыбка не сходила с лица.

– Ты расстроена, Лора. Я знаю, что девчонка ленива, но она молода в конце концов. Пойми это и не жди от нее большого рвения. А сейчас, по-моему, пора начинать вечернее представление. Мы поговорим об этом позже, когда ты успокоишься. Хорошо, любовь моя?

Не дождавшись ответа, Ник поцеловал ее в макушку и выскользнул из кабинета. Лора осталась сидеть, глядя перед собой в недоумении.

Как он мог оказаться таким бесчувственным, таким слепым к ее переживаниям?

Лора прекрасно знала, что, когда Ник не желает что-либо обсуждать, он ведет себя уклончиво, избегает отвечать прямо. Ясно как Божий день, что он не желает говорить о Хариет, как и то, что не собирается обращаться к Альфреду Хэйзу по поводу племянницы. Короче говоря, Хариет оказалась права. Лора чувствовала, что она ведет борьбу с девчонкой одна, а та одерживает над ней моральную победу. Она тяжело поднялась из-за стола и медленно вышла из кабинета, направляясь к артистическим уборным, чтобы переключиться на дела и не думать о личном.

Сегодняшнее представление обещает стать интересным, так как на сцене «Мелодеона» будут выступать «Великолепные Монтини» – группа талантливых акробатов из Европы, которые только что приехали в Соединенные Штаты. Лора за время работы в театре повидала немало цирковых артистов, но никто из них не умел делать того, что вытворяли эти Монтини. Группа состоит из шести человек – это одна семья, работают на совесть, легко и необычно, выполняют сложные пирамиды, и в довершение всего в конце выступления они словно летают в воздухе все разом. Такое впечатление, что для них не существует земного притяжения. Все шестеро очень приятные и симпатичные люди. Лоре они пришлись по душе, и до начала представления она хотела сама удостовериться, что у них все в порядке.

Обычно ей быстро удавалось выбрасывать из головы всякие заботы и личные проблемы и переключаться на дела. Она очень добросовестно относилась к своим обязанностям и не позволяла себе отвлекаться от работы, но сегодня была слишком расстроена, чтобы вести себя как обычно, по-деловому.

Ее не переставали мучить вопросы: почему Ник не хочет обсуждать поведение Хариет и почему он всегда отметает в сторону жалобы Лоры, словно они для пего ничего не значат? Почему он всегда защищает девчонку?

Но кроме этих, возникли еще вопросы, на которые она хотела бы получить ответ. Что между Ником и Хариет? Может, это любовная связь? И не потому ли девчонка так самоуверенна? Или эта Хариет знает о Нике нечто компрометирующее, нечто такое, что позволяет ей манипулировать им? Из этих двух выводов Лора предпочла бы второй.

Глава 8

Протяжный звук паровозного гудка подействовал на Уилла Адамса усыпляюще. Он сидел в салоне-вагоне у окна и любовался зимним пейзажем: покрытыми снегом полями, холмами и лесами. Кресло мягкое и удобное, на столике перед ним – стакан отличного виски, в руке – хорошая, крепкая сигара. В вагоне тепло и уютно. Затянувшись с удовольствием, Уилл подумал: «Сын миссис Адамс преуспевает в делах!» Фраза, которую он как-то услышал и любил иногда про себя повторять…

Напротив него сидели два джентльмена, увлеченно обсуждавших свои дела, но время от времени жаловавшихся друг другу на утомительное путешествие. Уилл улыбнулся про себя – он всегда любил путешествовать и считал, что это и является главным преимуществом его работы.

Когда он был маленьким и жил в восточном Техасе, он часто лежал в постели по ночам без сна и прислушивался к паровозным гудкам, раздававшимся вдалеке, мечтая о разных приключениях. Он не мог понять, каким образом этот тревожный звук будит в нем замечательные, яркие фантазии, но гудок словно звал его в дорогу, будоражил, побуждал к действию, хотелось мчаться далеко, в неведомое…

Да и теперь Уилл не изменился. Если он оставался на одном месте слишком долго, то приходило давнее, знакомое с детства чувство беспокойства, которое можно унять только одним способом – ехать туда, где происходит все самое интересное и необычное.

Уилл подумал, что обстоятельства сложились весьма удачно, поскольку его работа вполне удовлетворяла всем запросам его натуры. Хорошая работа, что и говорить, на зависть многим путешествовать по миру, останавливаться в отличных отелях, встречаться с интересными и талантливыми людьми. А от Уилла требуется одно – найти этих замечательных людей и уговорить их работать с Барнумом, Бэйли и Хатчинсоном. А так как огромный цирк «Барнум и Бэйли» является самым лучшим и самым популярным в мире, его задача легко решалась и согласие он получал моментально.

Уилл взял стакан и стал медленно потягивать виски, думая в этот момент о цели своей нынешней поездки. По поручению Финиеса Т. Барнума ему надо посмотреть группу итальянских акробатов, о которых тот слышал от своего друга в Нью-Йорке. Труппа Монтини недавно приехала в Соединенные Штаты и должна выступить в маленьком театре недалеко от Нью-Йорка. Тот же друг предупредил Финиеса, что Адам Форпа, самый главный конкурент Барнума, тоже интересуется этими акробатами. Так что надо торопиться. Вот поэтому Уилл Адамс и мчался на поезде в Джерси. Телеграмма Барнума застала его в Чикаго, и он незамедлительно отправился в командировку.

Далеко впереди снова раздался протяжный гудок. Уилл выглянул в окно и увидел большую ферму и старый дом, занесенный снегом, а также заснеженные деревья. Этот дом так похож на тот, в котором он родился, что сердце ностальгически заныло в груди.

Несмотря на трудные времена и бедность, детство Уилла протекало счастливо. Он был самым младшим ребенком в большой и дружной семье, в которой каждого ценили, любили и уважали, в каждом видели прежде всего личность.

Его мать, Мэтти Пирсон Адамс, была образованной и, безусловно, талантливой женщиной. Она хорошо пела, играла на фортепиано, шила, отлично готовила и следила за домом, успевая все и никогда не жалуясь на тяготы жизни. Отец, Гарри Адамс, любил землю, трудился на ней не покладая рук и не сдавался, когда дела на ферме не ладились и приходилось начинать все заново.