Дорога китов - Лоу Роберт - Страница 53

? Думаю, нет, ? задумчиво ответил Иллуги. ? Эта гуннская могила ? то, о чем все знают, и почти наверняка на нее уже совершали набеги. А клад Атли, как хорошо известно, спрятан.

? Вот именно, ? сказал я, пробуя перенести тяжесть тела на лодыжку теперь, когда навьючено все добро. ? Так хорошо спрятан, что какая-то безумная девка знает, как его найти.

Эйнар молчал, занимаясь своим скарбом, Иллуги же нахмурился в ответ на мои слова и подал знак замолчать. Но я уже подошел к краю пропасти и удержу не знал.

? Трудно сказать, кто больше тронутый, ? продолжал я, ни на кого не глядя. ? Она, с ее вечно закатывающимися глазами, трясучкой и верой в то, что она знает, где спрятаны богатства, ? или все мы, слепо идущие следом. ? Потом я посмотрел прямо на Эйнара и произнес: ? Может, она ? твоя судьба, посланная Одином, который не любит нарушителей клятв...

Больше я ничего не сказал, потому что его пальцы сомкнулись на моем горле, а черные глаза приблизились к моим так, что я ощущал его ресницы на своих щеках. Я не мог дышать, не смел пошевелиться.

? Ты недолго пробыл с нами, сын Рерика, но я уже сожалею, что был так снисходителен ради твоего отца.

Он сжал меня крепче, и я почувствовал, что глаза у меня выпучились, как у лягушки.

? Эйнар, ? предостерегающе сказал Иллуги, и даже сквозь гул в ушах я услышал в его голосе волнение.

Стальные пальцы сжались еще чуть-чуть.

? Обмен взглядами? ? осведомился новый голос, едва слышный сквозь гром у меня в голове. ? Или ты предлагаешь поцелуй мира, как делают люди Христа, когда обещают дружбу?

Хватка немного ослабла, и голос Эйнара прогудел:

? Не твое дело, Гуннар Рыжий.

Я попробовал посмотреть в сторону Гуннара, но глаза Эйнара все еще были прикованы к моим ? неподвижные дыры, похожие на входы в пещеру цвергов.

? Тогда и говорить не о чем, ? обрадовался Гуннар. ? За меня скажет другой.

Тихий, сосущий звук меча, извлекаемого из ножен, отдался эхом дыхания Иллуги.

? Остановитесь, ? сказал тот голосом глубоким и суровым, и я понял, что он воздел свой жезл. ? Гуннар, настрой мирные струны. Эйнар, отпусти мальчика. Судьба везде судьба.

Освобождение наступило внезапно, и я, кашляя, повалился наземь. В горле клокотала боль, каждый вдох драл, будто колючками. Когда я смог наконец поднять глаза и взялся за протянутую руку Иллуги, то понял, что ноги у меня дрожат.

Гуннар Рыжий, чьи присыпанные снегом волосы были завязаны сзади кожаным ремешком, стоял, небрежно положив руку на рукоять меча. Эйнар ? губы сжаты добела, точно шрам внизу лица, ? стоял напротив, черные крылья его волос обрамляли лицо, бледное, как зимняя луна.

Иллуги шагнул между ними, словно для того, чтобы разорвать какую-то невидимую веревку, которая словно тянула их друг к другу.

? Этот повелитель гуннов, ? продолжал он, словно ничто не нарушило разговора, ? был врагом Вечного Города, так считается. Он сражался с ними и был убит за это военачальником по имени Анагаст. Его тело увезли в степные земли, чтобы возложить на курган.

Напряжение, точно парус, потерявший ветер, хлопнуло и исчезло. Эйнар фыркнул, сунул оружие в кожаный мешок и перекинул через плечо. Щит был заброшен на другое плечо. Никто не взял кольчугу, несмотря на опасность: для этого было слишком жарко.

? Что ж, ясно одно, ? сказал Эйнар, невесело ухмыляясь. ? Наша Хильд тащит их за собой в степь.

Наша Хильд. Как будто это его сестра. Я смотрел, как он, пытаясь избавиться от досаждающих насекомых, чешет волосы, а потом стягивает их сзади кожаным ремешком от жары. Мои волосы кишели вшами, но я не хотел сбривать кудри, как делали другие, потому что голая голова ? знак раба, а до такого я опуститься не мог, умно это или нет.

Эйнар прошел мимо Гуннара, и клянусь, волосы у них обоих встали дыбом, точно шерсть на загривках волков, когда они коснулись друг друга. Горло у меня болело, и я знал, что на шее останутся пять багровых синяков.

Наша Хильд. Она не больше «наша», чем я могу пердеть золотом, но Эйнар явно думал, что она ? одна из Давших Клятву, клялась она или нет. Он ни на мгновение не допускал, что Хильд может его обманывать и что Вигфус находится на верном пути, как казалось мне в то время. Конечно, я ошибался.

Иллуги Годи кинул взгляд на Гуннара, потом на меня и покачал головой.

? Вы глупцы, один из-за своей распущенной болтовни, другой ? из-за умения разозлить человека вроде Эйнара.

? Если не хочешь намочить пальцы, ? ответил со смешком Гуннар Рыжий, с трудом отрываясь от дверного косяка, ? тогда держи свои башмаки подальше от моей пиписьки.

Иллуги вызывающе вздернул подбородок и жезл, знак его ранга, но Гуннар молча усмехнулся и пошел прочь.

? Асгард, кажется, не очень-то прислушивается к тебе, жрец Одина, ? бросил он через плечо на ходу, и я увидел, как Иллуги вздрогнул, и голова его опустилась впервые за этот день.

А Эйнар после держался так, будто этого всего и не было. Вечером, во время привала, уставший и взмокший от пота, он встал, опираясь на колено, с усмешкой взглянул в лица загнанных, как псы, людей, которых провел сквозь море колыхавшейся травы, затем посмотрел на огромное, медленно закатывающееся за край земли солнце и воскликнул:

? Мы, должно быть, близко! Завтра мы их нагоним и вернем нашу Хильд.

В ответ раздались одобрительные возгласы, но звучали они глухо ? люди устали от перехода по жаре.

Эйнар медленно встал, поправил щит и снаряжение на плечах и добавил, ухмыляясь:

? А теперь, пошли!

? Наша Хильд, ? угрюмо пробормотал я, вставая.

Проходивший мимо Иллуги услышал и насмешливо покачал головой.

? Наша Хильд, ? повторил я. ? Она не видела от нас ничего, кроме тумаков. Эйнар даже отобрал у нее то единственное, что ей было дорого, ? проклятое древко копья. А он все еще считает ее «нашей Хильд».

? Она вытерпела худшее от Вигфуса и Ламбиссона, ? сурово напомнил мне Иллуги, опираясь на свой жезл, ? от которых мы ее спасли.

Я нехотя согласился с ним. Он задумчиво продолжал смотреть на меня, когда я, хромая, двинулся вперед.

? Поостерегись ошибок с Эйнаром, ? произнес он тихо, только для моих ушей. ? Он называет ее «наша Хильд», потому что так и есть. Не Вигфуса, не Ламбиссона, не Мартина, трижды клятого монаха. Наша, Орм. Как наш ? «Сохатый». Как наш ? серебряный клад. В эти дни тебе стоит быть сдержанней в присутствии Эйнара, не нужно мрачно на него смотреть и болтать лишнее. Ты стал... несчастливым для него. В следующий раз он может перерезать тебе горло.

Я взглянул ему в лицо, увидел тревогу и напряженность в глазах и вспомнил слова Гуннара Рыжего о том, что боги сокрушают нашего жреца своим безразличием, а он не может найти способа донести до них свои слова.

? Я знаю, ? повторил я и хлопнул себя по ноге. ? Будем надеяться, что я не захромаю пуще, и ему не придется безжалостно меня бросить.

? Он готов это сделать, ? сказал Иллуги.

? Думаю, я всегда это знал, ? спокойно сказал я. ? А теперь знаю и то, что и ты, Иллуги Годи, поступил бы так же. Хорошее жертвоприношение, чтобы ублажить богов, которых разозлил Эйнар, да, Годи? Лучше, чем боевой конь, как думаешь?

Я оставил его, кипя праведным негодованием, и ушел, прихрамывая, вслед за остальными, из сумеречного леса в раскаленную степь. Позже мне стало стыдно того, что я сказал, потому что Иллуги был прежде со мной терпелив и добр. Но с тех пор многое переменилось.

Мы добрались до очередной рощи, когда начало темнеть и появились звезды. Костров не разводили, а ночь выдалась холодная, поэтому те, кто поленился тащить с собой плащи, дрожали как никогда, озябнув после жаркого дня. Мы разделили плащи, закутались по двое и по трое и заснули. Огромные звезды и луна залили степь серебряным светом ясной ночи.

Занялся рассвет. Мы поднялись, дрожа от холода и недосыпа, и собирались, кашляя, пердя, чихая и жуя. Справили перед выходом нужду и разобрали свои пожитки.