Пороги сновидения - Ксендзюк Алексей Петрович - Страница 77

Я считаю более продуктивной «проекцией места» картинку, соответствующую обстановке, окружающей нас перед засыпанием. И вот почему. Если практик в сновидении созерцает место, где он «на самом деле» заснул, существует высокая вероятность, что среди галлюцинируемых образов есть и отражение внешнего энергетического поля. Даже в том случае, когда перцепция полностью построена из материала памяти, мы не дезориентированы и можем правильно приложить усилие внимания, чтобы внешние сигналы проникли сквозь визуализацию.

Я говорю прежде всего о сновидце, находящемся на первых этапах практики. Когда его энергетический статус достигает критического порога, за которым пространство превращается в условность, уже не имеет значения, какое именно место сновидящий выбрал для проекции. Если же он еще не достиг этого уровня, то довольно обычным является разочаровывающий опыт примерно такого содержания: практик погружается во внимание сновидения и воспринимает удаленное или не существующее в первом внимании место. Он блуждает в нем, пытаясь поддерживать контроль восприятия, стабильность и последовательность образов, вроде бы перемещается и действует, и вдруг, в момент «прояснения», находит себя зависшим в собственной спальне. Оказывается, тело сновидения и не думало никуда перемещаться.

Разочарование, однако, заключается не столько в этом, сколько в том факте, что большая часть перцептивной энергии уже израсходована. Как правило, сновидец успевает только оглядеться, понять, что он находится не там, где думал, после чего выходит из состояния — либо погружается в забвение глубокого сна, либо пробуждается в первом внимании.

Таким образом, мы узнаём, что «проекция места» отличается от мира второго внимания тем, что здесь абсолютно доминирует галлюцинирующий тональ. При высокой алертности осознания мы способны уловить лишь проблески внешней Реальности, фрагменты перцептивного поля, собранного из внешних, а не внутренних эманации. Обычно они смешиваются с галлюцинируемым, после чего интегрируются в поток галлюцинаций, в результате чего возникают причудливые конструкции, либо игнорируются тоналем как не имеющие самостоятельного значения и противоречащие сотворенному перцептивному шаблону.

Мир второго внимания ведет себя иначе. Во-первых, здесь изначально нет стабилизирующего каркаса из галлюцинируемых образов, а потому практику приходится преодолевать естественную для Реальности текучесть. Мы испытываем замешательство, во время которого тональ перебирает множество интерпретационных моделей, пытаясь найти в своем опыте что-то, хотя бы отдаленно напоминающее осознаваемые пучки эманаций. Разумеется, адаптационные возможности тоналя огромны, так что замешательство длится недолго, и все же сопротивление новых полей нельзя не заметить.

Второе отличие реального восприятия от «проекции места» — характерная динамика расширения перцептивного поля. «Проекция» дана сразу, и все ее метаморфозы сводятся к уточнениям, детализации, превращениям воспринимаемого в узком диапазоне психологических ассоциаций. Допустим, цветок на столе может стать кактусом или сухой веткой, стакан воды превратиться в чашку кофе или чая, картина на стене станет фотографией и т. п. Точно так же вы можете «увидеть» сначала комнату, в которой спите сегодня, а потом — квартиру, где жили несколько лет назад. Это не значит, что за изменением проекции нет вообще ничего реального, но совершенно очевидно, что галлюцинирование определяет основное содержание перцептивного поля.

Второе внимание, собирающее внешние пучки, вызывая чувство энергетичности и характерного сопротивления, вынуждает тональ перейти к более свободной системе интерпретаций. Ассоциативная логика отступает на второй план (хотя вряд ли полностью перестает участвовать в восприятии), и мир часто становится непредсказуемым. Энергетические потоки, определяющие сборку сигналов, часто транслируются необычной освещенностью пространств и объектов, возрастает уровень сенсорного «шума» — сигналов, которые не распознаются либо распознаются весьма приблизительно. На фоне всего перечисленного сновидец сталкивается с необычным объемом телесных (кинестетических и проприоцептивных) ощущений. Их характеристики и динамика соответствуют тем перцептивным феноменам, что описаны в главе о паттернах тела сновидения. Использование паттернов и движений тела сильно влияет на перцепцию, чего не бывает, если мы находимся в «проекции места».

Рис. 3. Зоны внимания в мире сновидений

1 — «Проекция места».

2 — Первый мир второго внимания.

Серое поле — Области перцептивной неопределенности, энергетического перехода. «Архетипическая спутанность».

СТАБИЛЬНАЯ ЗОНА — область альтернативной сборки.

3 — Интегрируемые области. «Удаленные миры».

От «проекции места» к мирам второго внимания

Мир сновидения является результатом взаимодействия двух сил — внешних энергетических полей (больших эманаций) и перцептивной энергии наблюдателя. Каждая из этих сил следует своим законам.

Пока энергетическое тело практика поддерживает человеческую форму, большие эманации предоставляют осознанию хоть и большое, но все же не бесконечное число вариантов сборки сенсорных пучков.

В силу психоэнергетической предрасположенности мы имеем дело не с аморфным квантовым полем (как можно было бы предположить), а с определенным распределением вероятностей. Иными словами, внешняя энергия создает тенденции к некоторым формам психической презентации. В одних позициях точки сборки сновидец склонен созерцать бесконечные равнины или иные плоскости (поверхность моря, пустыню и т. п.), в других — горы, холмы или башни. В некоторых позициях доминирует статичность, в других — движение. Одни области безжизненны, другие переполнены деятельными формами, «существами».

Все это — предпочитаемые нашим тоналем презентации воспринимаемых энергетических импульсов. Благодаря тому, что все люди имеют некоторые общие черты психоэнергетической конституции, Большой Мир не превращается в сенсорный хаос и не порождает абсолютную произвольность интерпретаций. Это создает предпосылки для возможного перцептивного соглашения и оформления разделяемой реальности даже там, где мы прежде ничего не воспринимали.

С другой стороны, сильное влияние на структуру мира сновидения оказывают особенности функционирования нашего внимания. Как уже было сказано, интенсивность внимания имеет пульсирующий характер. Когда сновидящий собирает внешние сигналы в прежде недоступном перцептивно-энергетическом поле, пульсация его внимания проецируется на конструируемое тоналем пространство. На схеме я графически представил результат такой проекции. (См. рис. 3.) Мир сновидения напоминает слоёный пирог. Каждый «слой» — это слияние импульса внимания и внешнего поля больших эманаций. Рассмотрим полученную карту подробнее.

Прежде всего, об «объеме» мира сновидения. Объем целиком зависит от того, насколько развито внимание сновидения у практикующего. Если вы не способны поддерживать второе внимание достаточно долго, ваш опыт слишком фрагментарен, чтобы узнать в схеме структуру своих сновидческих восприятий. На первых этапах практик сталкивается с бессвязной чередой погружений различной длительности и интенсивности. То сновидящий созерцает собственную спальню («проекция места»), то посещает незнакомые города или видит причудливые ландшафты. Иногда ему кажется, что он побывал на другой планете, в параллельной вселенной, либо в местах, не поддающихся никакому человеческому описанию. Когда сновидение относительно стабилизируется, он обнаруживает, что между мирами существуют проходы, что они проникают друг в друга, путаются и смешиваются. Уловить какой-то порядок в потоке феноменов не представляется возможным. Это период растерянности, который длится довольно долго, но все-таки заканчивается — в тот момент, когда сновидец находит новый тип порядка, базирующийся не на тональном описании, а на закономерностях взаимодействия тоналя и нагуаля.