В безбрежности - Бальмонт Константин Дмитриевич - Страница 18

18

НА МОТИВ ПСАЛМА XVIII-гo

     Ночь ночи открывает знанье,    Дню ото дня передается речь. Чтоб славу Господа непопранной сберечь, Восславить Господа должны Его созданья.       Все от Него — и жизнь, и смерть.    У ног Его легли, простерлись бездны, О помыслах Его вещает громко твердь, Во славу дел Его сияет светоч звездный.       Выходит Солнце-исполин,    Как будто бы жених из брачного чертога, Смеется светлый лик лугов, садов, долин, От края в край небес идет его дорога.       Свят, свят Господь, Зиждитель мой!    Перед лицом Твоим рассеялась забота. И сладостней, чем мед, и слаще капель сота Единый жизни миг, дарованный Тобой!

В БЕЗДОННОМ КОЛОДЦЕ

Меж стен отсыревших, покрытых грибками, В бездонном колодце, на дне, глубоко, Мы ждем, притаившись, и дышим легко, И звезды в Лазури сияют над нами, —  Лучистые звезды, горящие днем Для тех, кто умеет во тьму опускаться, Чтоб в царстве беззвучья полнее отдаться Мечтам, озаренным небесным огнем.  Вдали от людского нестройного гула, Не видя, как скользкая плесень растет, Мечтой мы бежим все вперед и вперед. — Вселенная сном безмятежным уснула.  И чище, чем свет суетливого дня, Воздушней, чем звуки земных песнопений, Средь звезд пролетает блуждающий Гений, На лютне незримой чуть слышно звеня.  И в Небе как будто расторглась завеса, Дрожит от восторженных мук небосклон, Трепещут Плеяды, блестит Орион, И брезжит далекий огонь Геркулеса.  Сплетаются звезды  и искрятся днем Для тех, кто умеет во тьму опускаться, Для тех, кто умеет во тьме отдаваться Мечтам, озаренным небесным огнем.

«И Сон и Смерть равно смежают очи…»

И Сон и Смерть равно смежают очи, Кладут предел волнениям души, На смену дня приводят сумрак ночи, Дают страстям заснуть в немой тиши.  И в чьей груди еще живет стремленье, К тому свой взор склоняет Ангел Сна, Чтоб он узнал блаженство пробужденья, Чтоб за зимой к нему пришла весна.  Но кто постиг, что вечный мрак — отрада, С тем вступит Смерть в союз любви живой, И от ее внимательного взгляда К страдальцу сон нисходит гробовой.

НА МОТИВ ЭККЛЕЗИАСТА

Род проходит и снова приходит, Вновь к истокам стекаются реки, Солнце всходит и Солнце заходит, А Земля пребывает вовеки.  Веет ветер от Севера к Югу, И от Юга на Север стремится, И бежит он во мраке по кругу, Чтобы снова под Солнцем кружиться.  Суета! Что премудрость и знанье! Нам одно все века завещали: Тот, кто хочет умножить познанья, Умножает тем самым печали.  Полдень жжет ослепительным зноем, Ночь смиряет немым усыпленьем: Лучше горсть с невозбранным покоем, Чем пригоршни с трудом и томленьем. Смех напрасен, забота сурова, И никто ничего не откроет, И ничто здесь под Солнцем не ново, Только Смерть — только Смерть успокоит!

ВОСКРЕСШИЙ

Полу изломанный, разбитый, С окровавленной головой, Очнулся я на мостовой, Лучами яркими облитой.  Зачем я бросился в окно? Ценою страшного паденья Хотел купить освобожденье От уз, наскучивших давно.  Хотел убить змею печали, Забыть позор погибших дней… Но пять воздушных саженей Моих надежд не оправдали.  И вдруг открылось мне тогда, Что все, что сделал я, — преступно. И было Небо недоступно, И высоко, как никогда.  В себе унизив человека, Я от своей ушел стези, И вот лежал теперь в грязи, Полурастоптанный калека.  И сквозь столичный шум и гул, Сквозь этот грохот безучастный. Ко мне донесся звук неясный: Знакомый дух ко мне прильнул.  И смутный шепот, замирая, Вздыхал чуть слышно надо мной, И был тот шепот — звук родной Давно утраченного рая: —  «Ты не исполнил свой предел, Ты захотел успокоенья, Но нужно заслужить забвенье Самозабвеньем чистых дел.  Умри, когда отдашь ты жизни Все то, что жизнь тебе дала, Иди сквозь мрак земного зла, К небесной радостной отчизне.