Рассвет судьбы - Битнер Розанна - Страница 4

– А Кейл здесь?

– Думаю, он где-то с мальчишками-шайенами, – Сара покачала головой. – Этот сорванец разобьет Линде сердце, Калеб. Он такой дикий, и его целыми днями не бывает дома.

Калеб только ухмыльнулся. Его внук Кейл – настоящий индеец, сын Линды от первого мужа, индейца из племени чероки по имени Ли Белый Камень.

– Его не следует держать около себя. Не стоит и пытаться, – посоветовал Калеб Саре.

Калеб Ли Белый Камень был назван в честь своего деда и отца, но, чтобы не возникала путаница, в семье его звали Кейл. Кейл был всего на полгода моложе своего дяди Джеймса. В декабре ему исполнилось двенадцать лет. Кейл так и не узнал своего отца: тот был убит индейцами из племени команчей еще до рождения сына. Спустя несколько лет Линда вышла замуж за Джейса Парнэлла, и у Кейла появился брат по имени Джон – синеглазый, как отец, и красивый дикой красотой своей матери. Пятилетний Джон был для Линды утешением, поскольку Кейл все больше и больше отдалялся от семьи, проводя почти все свое время среди шайенов, поселения которых были разбросаны вокруг форта Бента.

– Возможно, когда маленький Джон вырастет, он станет настоящей опорой своей матери, – проговорила Сара, входя вместе с Калебом в хижину.

Их небольшое жилище состояло из одной общей комнаты и крохотной спальни для Калеба и Сары, а Джеймс спал в чердачной пристройке, как раз над спальней родителей.

Сара сразу же направилась к плите. Калеб подошел сзади и нежно обнял жену.

– Сегодня был странный день, Сара, – он крепче прижал ее к себе и наклонился, чтобы поцеловать в шею. Слова Белого Коня преследовали его.

От его прикосновения Сара улыбнулась и повернулась к нему лицом. Их губы встретились в поцелуе. Сара поняла, что муж желает ее. Она всегда безошибочно угадывала его желание и никогда не отказывала ему, не только из чувства супружеского долга, но и потому, что сама получала от этого огромное наслаждение.

Калеб отпустил ее и улыбнулся той особенной улыбкой, от которой Сара была готова растаять, но где-то в глубине его глаз она распознала затаенную грусть и отнесла ее за счет того, что он очень скучает по Тому и тяжело переживает потерю лошадей.

Где-то в долине волки, почуявшие падаль, рыли когтями землю, а индейцы, случайно ставшие свидетелями печальной сцены, находились уже далеко отсюда и направлялись на север, где им предстояла борьба за существование и за ту свободу, что еще оставалась у них.

ГЛАВА 2

Теплый ветер дул прямо в лицо Тому Саксу и доносил до него запах Тихого океана. Как приятно нежиться под лучами солнца после изнурительного путешествия через Сьерру-Неваду. Кто бы мог подумать, что здесь – лето. Наверху, в горах, ночами все еще холодно, а кое-где лежит снег, который, возможно, вообще никогда не тает, и с каждой зимой его становится все больше. А тот снег, который все же растаял, потоками живительной влаги устремляется в зеленые долины, превращая их в цветущий рай для фермеров и владельцев ранчо.

Том смотрел сейчас на одну из таких долин, простиравшуюся перед ним во всей своей красе. Он всей грудью вдохнул в себя воздух, напоенный сладким ароматом. Вот она, Калифорния! Оказывается, она еще красивее, чем он думал.

Возможно, здесь он начнет новую жизнь. Боль от утраты его возлюбленной Бесс постепенно затихает. Неужели с тех пор прошло уже десять лет? Техас и все, что связано с ним, должны остаться в прошлом.

Том поправил шляпу, продолжая любоваться великолепной панорамой. Как и его отец, Том внешне выглядел как индеец, но никогда не жил жизнью настоящих индейцев. От отца он унаследовал высокий рост и крепкое телосложение, и была в нем та мужественная красота, которая так привлекает к себе женщин. Его кожа приятного светло-кофейного оттенка, его блестящие длинные черные волосы, его широко поставленные глаза – все притягивало к себе взоры, но горечь и боль переполняли его душу, не давая ей раскрыться навстречу радостям жизни.

Но нельзя жить одним прошлым. Ему уже тридцать три года, а он все еще никак не может обосноваться на одном месте. Последние пять лет он жил с отцом, помогая семье встать на ноги после выселения из Техаса. Теперь пора устраиваться самому. Благодаря отцу он разбирался в лошадях и вполне мог работать на ранчо. Его взгляд заскользил по выгону с густой изумрудной травой, на которой паслись великолепные лошади. Они были золотыми, как калифорнийское солнце.

Ему нравились эти лошади. И ему нравилась Калифорния. Здесь можно было бы чертовски хорошо жить. Пока здесь живут в основном испанцы и мексиканцы, но, возможно, недалек тот день, когда сюда хлынут янки. Война с Мексикой еще не закончена, и Том знал, что землю, которую американцы не смогут купить у мексиканцев, они возьмут силой, как взяли силой землю его отца в Техасе.

Он направил своего коня к выгону. Возможно, на этом огромном ранчо для него найдется работа. Сколько здесь земли! Эти просторы напоминали ему Техас, но здесь было гораздо больше зелени.

Том спрыгнул с коня и снял куртку из оленьей кожи. Сейчас она ему не нужна. Ему захотелось раздеться до пояса и подставить кожу ласковым лучам солнца. Наверное, в нем заговорила индейская кровь, но все же человеку, который находится в незнакомом месте и ищет работу, лучше быть одетым.

Том опять вскочил в седло, расстегнул ворот голубой ситцевой рубашки, поправил шляпу и пустил коня рысью.

Калеб вбил последний гвоздь в крышку ящика с одеждой. Он сам делал эти ящики и выстилал их внутри оленьей кожей, обращая особое внимание на швы, чтобы в случае дождя одежда осталась сухой.

Ведь Сара потратила столько сил, чтобы сшить ее, а небрежная упаковка может все испортить.

Он был недоволен тем, что ради денег Саре приходилось заниматься шитьем. Он беспокоился о ней. Слишком часто на нее накатывалась слабость, а предсказания Белого Коня, которые он сделал два месяца назад, только усиливали тревогу Калеба.

Неужели всю жизнь ему придется терять тех, кого он больше всего любит? Ведь Саре, с ее слабым здоровьем, так трудно переносить тяготы здешней жизни. Да, в Техасе тоже были трудности, но только вначале. Там ему все же удалось обеспечить Саре жизнь, которую она заслуживает.

Сейчас жизнь превратилась опять в борьбу за существование. О себе он не думал, но мысль о том, что Саре приходилось так много работать, разрывала на части его душу. Он не мог отговорить жену; Сара настаивала на том, чтобы он отвозил одежду в форт Бент и продавал ее торговцам, направляющимся в Санта-Фе.

Калеб знал, что если бы он был белым, жизнь оказалась бы для них намного легче. Из-за его индейского происхождения их вынудили покинуть Техас, его индейскую кровь так ненавидел отец Сары, из-за нее их разлучили на долгие годы. И все же он никогда не стыдился того, что он индеец. Он гордился этим и хотел, чтобы его дети тоже гордились тем, что в их жилах течет индейская кровь.

Но один из его детей не разделял эту гордость. Воспоминания Джеймса о Техасе оставили в его душе глубокие шрамы. Калеб сердцем чувствовал, что Джеймс не рад тому, что его отец – индеец. Он никак не мог сблизиться со своим собственным сыном. Маленьким ребенком Джеймс был неразлучен с Кейлом, но сейчас их пути разошлись. Кейл, гордый своим индейским происхождением, все время проводил дни с шайенами, а Джеймс все больше замыкался в себе.

– Вот еще несколько вещичек, Калеб, – сказала Сара и стала помогать ему укладывать второй ящик.

Он посмотрел на нее.

– Ты сегодня красива как никогда, – искренне вырвалось у него.

Действительно, для него она всегда была прекрасна, как та цветущая юная девушка, которая когда-то заставляла его сердце биться быстрее. И сейчас его сердце ускоряет свой ритм, когда ночью ее округлые груди прижимаются к его обнаженному телу.

Он улыбнулся, увидев, как вспыхнули ее щеки.

– Удивительно, что я все еще кажусь красивой, – проговорила она.