Собрание стихотворений 1889-1903 - Гиппиус Зинаида Николаевна - Страница 18

18

СООБЩНИКИ

В. Брюсову

Ты думаешь, Голгофа миновала, При Понтии Пилате пробил час, И жизнь уже с тех пор не повторяла Того, что быть могло — единый раз? Иль ты забыл? Недавно мы с тобою По площади бежали второпях, К судилищу, где двое пред толпою Стояли на высоких ступенях. И спрашивал один, и сомневался, Другой молчал,— как и в былые дни. Ты все вперед, к ступеням порывался… Кричали мы: распни Его, распни! Шел в гору Он — ты помнишь? — без сандалий… И ждал Его народ из ближних мест. С Молчавшего мы там одежды сняли И на веревках подняли на крест. Ты, помню, был на лестнице, направо… К ладони узкой я приставил гвоздь. Ты стукнул молотком по шляпке ржавой,— И вникло острие, не тронув кость. Мы о хитоне спорили с тобою, В сторонке сидя, у костра, вдвоем… Не на тебя ль попала кровь с водою, Когда ударил я Его копьем? И не с тобою ли у двери гроба Мы тело сторожили по ночам? ………………………………………. Вчера, и завтра, и до века, оба - Мы повторяем казнь — Ему и нам.

1902

БАЛЛАДА

П. С. Соловьевой

Мостки есть в саду, на пруду, в камышах. Там, под вечер, как-то, гуляя, Я видел русалку. Сидит на мостках,— Вся нежная, робкая, злая. Я ближе подкрался. Но хрустнул сучок - Она обернулась несмело, В комочек вся съежилась, сжалась,— прыжок - И пеной растаяла белой. Хожу на мостки я к ней каждую ночь. Русалка со мною смелее: Молчит — но сидит, не кидается прочь, Сидит, на тумане белея. Привык я с ней, белой, молчать напролет Все долгие, бледные ночи. Глядеть в тишину холодеющих вод И в яркие, робкие очи. И радость меж нею и мной родилась, Безмерна, светла, как бездонность; Со сладко-горячею грустью сплелась, И стало ей имя — влюбленность. Я — зверь для русалки, я с тленьем в крови. И мне она кажется зверем… Тем жгучей влюбленность: мы силу любви Одной невозможностью мерим. О, слишком — увы — много плоти на мне! На ней — может быть — слишком мало… И вот, мы горим в непонятном огне Любви, никогда не бывалой. Порой, над водой, чуть шуршат камыши, Лепечут о счастье страданья… И пламенно-чисты в полночной тиши,— Таинственно-чисты,— свиданья. Я радость мою не отдам никому; Мы — вечно друг другу желанны, И вечно любить нам дано,— потому, Что здесь мы, любя,— неслиянны!

1903

ЗЕЛЕНОЕ, ЖЕЛТОЕ И ГОЛУБОЕ

Я горестно измучен. Я слаб и безответен. О, мир так разнозвучен! Так грубо разносветен! На спрошенное тайно - Обидные ответы… Всё смешано — случайно, Слова, цвета и светы. Лампада мне понятна, Зеленая лампада. Но лампы желтой пятна Ее лучам — преграда. И, голубея, окна В рассветном льду застыли… Сплелись лучи — в волокна Неясно-бурой пыли. И люди, зло и разно, Сливаются, как пятна: Безумно-безобразно И грубо-непонятно.

1903

ПАУКИ

Я в тесной келье — в этом мире. И келья тесная низка. А в четырех углах — четыре Неутомимых паука. Они ловки, жирны и грязны. И все плетут, плетут, плетут… И страшен их однообразный Непрерывающийся труд. Они четыре паутины В одну, огромную, сплели. Гляжу — шевелятся их спины В зловонно-сумрачной пыли. Мои глаза — под паутиной. Она сера, мягка, липка. И рады радостью звериной Четыре толстых паука.

1903