Питер Мариц — юный бур из Трансвааля - Ниман А. - Страница 34

Выждав немного, Питер Мариц с товарищем — один впереди, другой несколько поодаль — стали тихо приближаться к часовому. Тот спокойно шагал взад и вперёд по тракту. Вдруг он остановился, как вкопанный, прислушавшись. Затем с тревогой в голосе окликнул:

— Кто идёт?

— Обход, — властным голосом ответил Питер Мариц по-английски. — Всё спокойно?

Часовой напряжённо вглядывался в темноту, пытаясь разглядеть на человеке одежду. Но было темно, и он крикнул:

— Кто идёт? Пароль?

— Часовой должен знать голос своего офицера, — продолжая продвигаться, сердито произнёс Питер Мариц.

Озадаченный солдат продолжал вглядываться, но затем, видимо разглядев подходившего, вскинул ружье и крикнул:

— Стой, буду стрелять!

Молодой бур прыгнул, как тигр. Его левая рука схватилась за ружейный замок, правая сдавила горло часовому.

— Пикнешь — конец, — тихо, но выразительно произнёс Питер Мариц.

Лёгкий свист — и его товарищ вырос рядом как из-под земли.

— Бери его ружьё. Вот так. А теперь, дружище, слушай ухом, а не брюхом, — строго приказал Питер Мариц ошалевшему часовому, извивавшемуся в его стальных руках. — Следуй за этим человеком и молчи как убитый, тогда всё кончится для тебя благополучно. А чуть что, тут же на месте капут. Понял?

Бедняга, как умел, показал, что понял.

— А на всякий случай, — продолжал бур, — маленькую неприятность, уж извини, я тебе сделаю.

С этими словами он снял с молоденького испуганного часового его пояс с патронной сумкой, вынул свой охотничий нож и разрезал пояс на брюках пленного, так что тому пришлось их поддерживать руками.

— Теперь веди его к нашим. Не бойся, он не попытается бежать, знает, что далеко не убежит... Двое пусть останутся с ним, а с остальными воротись сюда.

Бур с часовым через минуту утонули в густых потёмках. До прихода товарищей у Питера Марица оставалось ещё много времени. Он подкрался к дому и стал вглядываться внутрь через окна без стёкол, как обычно у буров. Дом состоял из двух комнат. В большой расположились на полу и на скамьях одиннадцать солдат с унтер-офицером; во второй, крошечной комнате играли за столом в карты и выпивали два молодых лейтенанта, из них один, по-видимому, начальник караула. Питеру Марицу было всё прекрасно видно в освещённом доме, сам же он оставался невидим.

— Опять проиграл, — сказал один из офицеров, махнув рукой. — Единственное развлечение от здешней дьявольской скуки — карты, так и то не везёт.

— А меня не развлекает, даже когда выигрываю. Просто вешаться впору. И этакая досада, подумайте: я только собирался взять отпуск, как эти толстолобые мужики взбунтовались. Теперь сиди и жди, когда всё это уляжется. Не один месяц пройдёт.

— Ну что вы, Джек! — возразил с улыбкой второй лейтенант. — Как только мы вступим в Преторию, они живо хвост подожмут. Ведь остановка теперь только за морской бригадой, а она прибывает на будущей неделе, тогда и Колли выступит. А до Претории отсюда максимум десять переходов.

— Добавьте: беспрепятственных переходов. А кто нам гарантирует эту беспрепятственность? Буры возьмут да и загородят нам дорогу через Драконовы горы, вот вам и десять переходов.

— Вы, Джек, слишком мрачно смотрите. Посмеют они сражаться с настоящей регулярной армией! Да они сразу разбегутся, как только перед ними появится внушительное войско.

— Я в этом не уверен. Они великолепные стрелки.

— Из-за прикрытий, заметьте, а для серьёзного сражения они непригодны. У них ведь ни кавалерии, ни артиллерии. Беда вся в том, что страна обширна и гориста: сгоним их с одного места, они на другое пересядут. Вот этой затяжки я и опасаюсь, а за исход сражений я спокоен. Да и генерал наш того же мнения, иначе не стал бы он рисковать, выступая в поход с незначительными силами. Ведь у него едва ли наберётся более тысячи человек.

У Питера Марица сердце так и прыгало от радости. Он узнал больше, чем мог мечтать: и численность английского отряда, и срок наступления, и предполагаемое направление — всё теперь было ему известно. Он отошёл от окна и бесшумно пополз к условленному месту встречи с товарищами. Вскоре они появились со своими ружьями и ножами, готовые на самый безумный риск.

— Внимание, друзья, — обратился к ним вожак. — Помните, стрелять только в самом крайнем случае, иначе мы переполошим весь город. Постараемся забрать их всех живёхонькими. По два человека становятся у окон обеих комнат с ружьями наготове, на случай, если кто вздумает выскочить в окно; остальные входят со мною прямо через дверь. Особенно зорко наблюдайте за офицерами. Теперь — за мной!

Никто из обитателей домика не заметил, как мощные фигуры молодых буров выросли грозной тенью у окон. Буры направили внутрь комнат ружейные дула. Дверь в большую комнату распахнулась, и через порог ступила крепкая фигура Питера Марица, за спиной которого виднелись такие же молодцы. Ружья у всех были наперевес.

— Сдавайтесь, ребята, если жизнь дорога! — воскликнул вожак.

Солдаты остолбенели. Одни протирали глаза со сна и испуга, другие сунулись было к окнам, но их встретили ружейные дула. О сопротивлении нечего было думать. Не мешкая, Питер Мариц распахнул дверь во вторую комнату. Оба лейтенанта стояли ошеломлённые, один с револьвером, другой с саблей в руках, вперив дикий взгляд в грозные фигуры, державшие их на прицеле.

— Не сопротивляйтесь, господа, — обратился к ним Питер Мариц, — вы в плену, и малейшее сопротивление будет вам стоить жизни. Итак, я требую немедленного ответа: вы сдаётесь?

Офицеры переглянулись, подумали. Руки их с оружием бессильно опустились.

— Сдаюсь... — глухо произнёс Джек.

Второй, как эхо, повторил за ним роковое слово.

Через минуту оружие было у пленников отобрано. Несколько молодцов отправились за лошадьми. Было ещё темно, когда процессия конных буров с вожаком впереди и бредущими пешком пленными англичанами тронулась в обратный путь. Офицеры были вне себя от бессильной ярости, видя, что их забрал в плен ничтожный разведочный отряд.

Генерал Жубер громко и весело хохотал, когда на другой день Питер Мариц представил ему свои живые трофеи. Генерал в то время занял уже с тысячным отрядом горную позицию севернее прохода Лангес-Нек.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Сражение при Лангес-Неке

Лагерь Жубера расположился в небольшой лощине у ручья, впадающего в Буффало. В центре лагеря находилась брошенная владельцами большая ферма Лангес-Нек.

Из лагеря удобно было наблюдать за всем происходящим на тракте из Ньюкэстля в Трансвааль. По ту сторону тракта круто подымалась высокая гора Маюба. Бурские быки и кони имели в этой лощине обильный корм и прекрасный водопой. В одном из зданий фермы устроен был походный лагерь с женевским флагом на крыше. На господствующих высотах Жубер расставил наблюдательные посты. День и ночь по всем направлениям рыскали конные пикеты. Бурское ополчение было ещё далеко не всё собрано, фургоны, запряжённые быками, и всадники продолжали беспрестанно стекаться со всех сторон. Но Жубер решил двинуться в Наталь лишь с частью сил. До него дошли слухи, что в Южную Африку вызван победитель Афганистана генерал Робертс, что английские войска отовсюду стекаются в Наталь. Но к тому времени, как должны были закончиться приготовления англичан, Жубер надеялся собрать около шести тысяч буров. С такой армией он не боялся встречи с врагом и гораздо более многочисленным.

26 января 1881 года с аванпоста буров доставили Жуберу известие, что генерал Колли двинулся из Ньюкэстля по северному тракту на Лангес-Нек. 27-го находившийся в пикете Питер Мариц завидел с возвышенности неприятеля. Не выпуская его из виду, буры стали отодвигаться от дороги, занимая горные обрывы над нею. Сверху было ясно всё видно. Впереди ехали разведчики-драгуны, за ними довольно сильный драгунский отряд, далее конные стрелки, а позади них отряд полицейских из Наталя. Далее следовал со своей свитой генерал Колли с эскортом драгун. Наконец показались главные войска: колонна пехоты с ружьями, ранцами и мешками для сухарей, затем морская бригада со скорострельной пушкой, опять пехота, за нею артиллерия в составе четырех горных и двух полевых орудий и в арьергарде кавалерия. Всего буры насчитали восемьсот семьдесят человек пехоты и сто семьдесят конницы.