Приговоренные к войне - Вольнов Сергей - Страница 18

– Да хрен его знает, Данила. Накатило какое-то марево. Не поверишь – померещилось, что не с тобой сижу, а с судьбой в рулетку играю, да раз за разом по кусочку себя проигрываю.

– Марево, говоришь? А может, бледнолицые опять чего удумали, за ниточки свои хитрые дёргают, кукловоды долбанные. С них станется. Хотя… От усталости-то ещё и не такое померещится. Ну, как ни меркуй, а вовремя я тебя… Ладно, хватит разговоры разговаривать. – Упырь, подобно бродячему фокуснику, невесть откуда материализовал солдатскую флягу. – Есть у меня одно средство…

Следом возникли две видавшие виды кружки. Данила аккуратно поставил их на табуретку, служившую нам импровизированным столом. Споро разбулькал своё снадобье.

– Держи, игрок… Чтоб голова не качалась, да о душе, как о товаре, не думала. Отведай, подпол, нашего штрафбатского эликсира «Мольба на спирту».

Запах уже вполз в мои чуткие ноздри. Спиртяга! Вот только – с какими-то странными добавками.

– Отравить хочешь? Чего домешал-то?

– Да будто бы не за что травить… – усмехнулся Упырь. – Говорю ж, два компонента: спирт и мольба… Чтобы она – доза! – у жизни была не последней, а мы – у смерти не первыми. Каждый раз – не первыми… Давай, Дымыч, вздрогнули!

И я вздрогнул! Два коротких выдоха через паузу. Протяжные, обжигающие нутро, глотки?. Жидкий прозрачный огонь обрушился внутрь. Ещё один длинный выдох, изгоняющий остатки воздуха, и только потом… Вдо-о-ох! Ох-х-х!!! До чего же хор-рошо-то!

– Ну во-от… – протянул мой собеседник удовлетворённо, и с грохотом обрушил пустую кружку на табуретку. – Сознание восстановлено.

Я не уверен, что после дозы этого эликсира вошёл в образ штрафбатовца, но спецназовец во мне действительно очнулся и подобрался.

Мы сидели вдвоём – Данила Петрович Ерёмин по прозванью Упырь и я. Новоиспечённые – начальник штаба Первой Земной Армии и начальник управления спецопераций, соответственно.

Ещё месяц назад я скользил смертоносной тенью-одиночкой по пересечённой местности, обрывая все ниточки жизней, что пересекали мой путь. Путь «Вечного Похода» – так называли свой проект два моих куратора и душеприказчика, два моих «резидента» – Фэсх Оэн и Тэфт Оллу… Как оказалось впоследствии – два инопланетянина!

Представители цивилизации с планеты Локос, вознамерившейся «в тёмную» использовать земных воинов всех времён и народов в качестве гладиаторов для решения собственных космических проблем. С каким размахом ШОУ было локосианами организовано! И надо отдать должное – всё было исполнено безупречно, и на первых порах практически всё удавалось… Сколько же мы, земляне, перебили друг друга на потребу и потеху незримых болельщиков!.. Эх, узнать бы эту горькую правду немного раньше…

А ещё год назад я – урождённый Алексей Алексеевич Дымов, подполковник российской армии и командир элитной группы специального назначения «Эпсилон» – был вполне доволен собой и своими ребятами, выполняя очередные задачи, поставленные высшим командованием и правительством страны. И наверху нами также были довольны… Пока в один из дней «икс» там не приняли решение: принести нас в жертву, зачищая грязные следы своей преступной внутренней политики. В ту пору я совсем не думал о чужих планетах и цивилизациях, не обращал внимания на звёзды. Только мимоходом – при ориентировании на местности, да во время бессонницы. Меня вполне устраивала фраза моего друга-поэта: «Звёзды – это вознёсшиеся души разбитых фонарей». Не более…

О себе и своём вспоминать не хотелось. Об Упыре же можно было сказать многое, даже на основании того, что я узнал о боевом побратиме за недолгое время нашего знакомства. Это был интереснейший типаж. Сын каторжанина. Красный командир, кавалерист. Преподаватель в военной академии, учёный-историк. Политзаключённый сталинских лагерей – «зэк» по кличке Упырь. Затем – командир штрафного батальона. Короче, «батяня» на все сто… Слуга «царю» – отец солдатам. И спец, и жрец, и жизнью игрец… Я только сейчас понял: вряд ли кто другой на его месте СМОГ бы ПРИДУМАТЬ такое: сплотить разрознённые группы воинов в эту самую «лесную интербригаду». Уникальное воинское соединение, с которого и начались силы земного сопротивления. Мне определённо повезло, что я встретил на своём пути этого удивительного человека – настоящего русского командира…

Мы сидели с Данилой в деревянной избушке. Той самой, где ещё пару недель назад я шептал на ушко своей Амрине бессвязные слова и смотрел на мерцающие огоньки свечи, отражавшиеся в её счастливых глазах.

Амри… Сколько же кануло с той поры в Лету, в эту загадочную реку Времени, которая берет истоки именно в днях, месяцах и годах нашей скоротечной жизни! Кануло… И в то же время – всё происшедшее продолжало стоять перед глазами, изводило меня мыслями и внутренними голосами.

Оно было во мне и со мной. Оно было частью меня.

Я сидел и по инерции слушал рассуждения Упыря. Кивал головой. Не теряя нити разговора, вставлял реплики, и всё же…

Моё сознание расширилось настолько, что я уже перестал помещаться здесь. Не только в этой избушке. Мне уже было мало места в сегодняшнем дне. Я устремлялся в будущее. Но большей частью, всё же, оседал в прошлое. Туманом. Пеплом на голову вчерашних дней, отпевавших нас, беспутных, опрометчиво канувших «в завтра». Падающим в чужой огород детским бумажным змеем. Беспомощным невесомым облаком. Рваными кусками дымящейся окровавленной плоти. И мысли мои были этой плоти под стать.

Я не фиксировал их, просто перебирал, как карточки в библиотечном каталоге.

«Осознание себя гладиатором… Тряпичной куклой в жестоких чужих руках…»

«Нежданная любовь… И потеря любимой… инопланетянки…»

«Война с представителями иной цивилизации…»

«Эх, чтоб ты был здоров и не кашлял, рекрут Вечного Похода!..»

Я листал СЕБЯ – дивную эксклюзивную книгу «Евангелие от Памяти». Единственную книгу на свете, в которой все описанные события до мельчайших нюансов адекватно переданы единственному читателю точно так, как было понято и прочувствовано автором.

Эх, Память-Память…

Память. Немыслимо глубокий колодец с тёмными зеркалами вместо стенок. На недоступном дне подрагивают блёстки-стёклышки. Только задумайся. Только перестань замечать окружающий мир и посмотри внутрь себя. Тут же – пробежит рябь по мнящейся воде. И жажда иллюзий со вчерашним напором подтолкнёт к самому краю. И рухнешь в эту пропасть. В самую гущу видений, оживших внутри колодца-калейдоскопа.

Я уже давно барахтаюсь в этой щемящей бездне. То ли тону, то ли падаю. Ненадолго зависаю. Выныриваю, делая судорожный глоток обжигающего нутро воздуха. И снова – накрывает с головой. И опять – падение…

«Бледноликие существа… Враги по разуму. Да-а, недооценил я вас, с самого начала. Скажете – самодостаточность чванливого спецназовца, уверившегося в собственной исключительности? Нет, скорее – исключительность самой ситуации».

…Вот я опять и опять – лежу на травяном ковре в неуютном, простреливаемом воображаемыми взглядами, перелеске. Я сердит и почти пуст. Во мне не осталось ни сил, ни желаний.

Я слышу свои собственные мысли. Интересно – способен ли человек ощутить ту черту, над которой произвольно занёс ногу, – черту собственного начинающегося сумасшествия?

Я вижу себя со стороны. Я стою у этой черты. Я слышу свои мысли.

«Два начальника на одного исполнителя – перебор. На одного «агента» – сладкая парочка «резидентов»! Не слипнется ли?!»

Я только что расстался с обоими. Безо всякой притворной грусти. Жаль только – не насовсем.

Не давала покоя одна маленькая мерзкая деталька: мне ОПЯТЬ не удалось застать их врасплох!

Меня уже ждали, причём именно оттуда, откуда я крался. Невероятно! Ведь я специально значительно сместился в сторону, обошёл по большой дуге заключительный участок, и вышел к ним на тридцать пять градусов севернее.

Редколесье… Покачивающиеся от неспешного ветерка ветки. Шелест листьев. И эти – два опостылевших силуэта – из сна в сон, из воспоминания в воспоминание!