Опасные забавы - Портер Маргарет Эванс - Страница 52

52

– Неужели ты знаком со всеми ними? – спросила она его, когда они вошли в другую комнату.

– Нет, – засмеялся он. – Да я бы этого и не хотел. Идем скорее, я должен представить тебя его королевскому высочеству.

Принц-регент принимал своих гостей в Синем бархатном зале. Его лазурные драпировки, ковер и шелковые чехлы кресел были изящно отделаны золотыми лилиями и вполне подходили изгнанным Бурбонам.

Розали сделала реверанс хозяину дворца. Он оказался очень похож на карикатуры, которые она видела в витринах магазинов. Его алый с золотым кружевом костюм и сверкающая звезда означали, что он – кавалер Ордена Подвязки.

Регент приветствовал Розали лучезарной улыбкой, от которой его пухлые розовые щеки еще больше расплылись.

– Как приятно, что столь очаровательная молодая особа вышла замуж за представителя нашей знати. Насколько я понимаю, вы родились во Франции, во всяком случае, мне так говорили.

– Да, – подтвердила она.

– Позвольте мне представить вас моему почетному гостю, графу де Лиль. – Повернувшись к грузному человеку, стоявшему рядом с ним, он произнес: – Месье, это одна из ваших соотечественниц, герцогиня Солуэй.

Граф с пониманием склонил свою голову в напудренном парике. Ему мешали тучность и подагра, и потому он двигался медленно и с явным трудом.

– Et voire famille, Madame la Duchesse?[62] – Джервас не дал ей ответить, пояснив:

– Отец моей жены был англичанином, а ее мать – Дельфина де Барант.

Граф де Лиль окинул Розали проницательным взором.

– La Belle Delphine, – сказал он и снова кивнул. – Une artiste du ballet, une danseuse magnifique. Bon, bon[63].

Розали забыла о том, как разочаровали ее облик и манеры претендента на французский престол, увидев Марию Терезу Шарлотту, единственную уцелевшую дочь Марии-Антуанетты. Эту благородную, величественную женщину лет тридцати можно было назвать скорее красивой, чем хорошенькой или миловидной. От своих предков Габсбургов она унаследовала маленький рот и крупный нос. Розали уловила в ней некоторое сходство с королевой Франции, которая была знакома ей больше по портретам, чем по памяти. Голову Марии Терезы венчала высокая алмазная тиара наподобие короны.

Рядом с ней стояли ее муж и двоюродный брат, герцог Ангулемский, старший сын графа д'Артур. Он произвел на Розали довольно неприятное впечатление. Его брат, герцог де Берри, не в пример ему оживленный, любезный и легкомысленный, поцеловал руку Розали и прошептал ей изысканные комплименты.

Ее лицо зарделось от удовольствия. В эту минуту к ней приблизился маркиз Элстон.

– Моя дорогая герцогиня, вы даже не представляете, как я рад вас здесь видеть и не поверите, что я вас повсюду искал, – сказал он, и на его белом, как мрамор, лице впервые появились яркие краски. – Идемте за мной, я должен вам кое-что показать. И тебе тоже, Джервас.

Они двинулись вслед за ним по коридору, увешанному картинами в позолоченных рамах. Одна из них показалась до боли знакомой Розали. На ней была изображена юная девушка в красном плаще, с волосами, перевязанными лентой того же цвета.

– «Озорница», – тихонько воскликнула Розали и вздохнула. – Джервас, это «Маленькая цыганочка», – и она отвернулась от картины, боясь разрыдаться, и взглянула на мужа.

– Одно из последних приобретений регента, – с видом победителя пояснил Дэмон. – Она куплена по совету сэра Джорджа Бомонта, которому ее только что продал месье Лемерсье.

– Этьен Лемерсье? – переспросила Розали. Немного подумав, она проговорила: – Я полагаю, что он решил расстаться с картиной после нашего разговора. Pauvre gentilhomme[64].

– Жаль, что упустил возможность ее купить, – произнес Джервас. – Вряд ли теперь его королевское высочество добровольно уступит ее кому-либо.

– Подумать только, мой детский портрет висит на стене королевского замка! Мама была бы очень горда!

– Речь идет не только о твоем лице, – суховато уточнил Джервас, посмотрев на низкий вырез платья девочки на портрете. – Я отнюдь не в восторге от того, что регент сможет любоваться прелестями моей жены, когда только пожелает.

В отличие от своего друга герцога лорд Элстон был знаком с большинстом гостей. Прогуливаясь с четой Солуэй по паркам, расположенным за дворцом, он развлекал их сплетнями о многих особах, собравшихся на празднество. На дорожках им часто попадались расписные навесы, к которым были прикреплены яркие фонари и букеты душистых цветов.

Джервас отправился за шампанским, а маркиз остановился, чтобы поздороваться с какой-то привлекательной дамой. Воспользовавшись случаем, Розали решила пройтись по парку одна и немного передохнуть. От переполненных, жарких залов, шума тысяч голосов и тяжелого полумесяца, приколотого к волосам, у нее страшно заболела голова. Убедившись, что ее муж затерялся в толпе, она двинулась к маленькой поляне под деревьями. Розали надеялась, что на свежем воздухе ей станет лучше.

Проходя мимо искусно подстриженных кустарников и деревьев, она встретила другую даму в сером шелковом платье и жемчугах и вежливо отступила в сторону, чтобы дать ей дорогу.

– Эти топазы идут вам гораздо больше, чем в свое время мне, – проговорила женщина.

Розали с изумлением вгляделась в знакомое гордое моложавое лицо.

– Ваша светлость, – переведя дух, произнесла она и сделала торопливый, не слишком ловкий реверанс. – Я даже не подозревала, что вы здесь.

– В такой толпе это не удивительно, – отозвалась вдовствующая герцогиня Солуэй. – А где мой сын?

– Я не знаю, – ответила Розали. – Я как раз пошла его искать.

– Пусть он сам вас поищет, – предложила ей мать Джерваса. – А пока он будет искать, я хочу составить вам компанию. Мне надо вам очень многое сказать.

17

И, кончив танцевать, они поцеловались.

Эндрю Марвелл

Эта женщина, с горечью думала Розали, герцогиня с головы до ног. Статная и царственная, с патрицианскими чертами лица, она кажется властной и на зависть уверенной в себе. Какой ничтожной выглядит Розали в сравнении с ней – маленькая, заурядная и лишь наполовину англичанка. У нее не оставалось выбора, и она двинулась вслед за свекровью, а потом села рядом с ней в углу террасы. Розали волновалась еще сильнее, чем при первой встрече, и была готова к столь же неприятному исходу нынешней беседы.

– Надеюсь, что вас не обидел мой внезапный отъезд, – проговорила вдовствующая герцогиня, когда они расположились в креслах. – Я решила навестить вас в тот день, когда привезла Ниниана в Лондон, но не застала дома, а Джервас сообщил, что вы не скоро вернетесь. Он почувствовал, что вы не готовы к встрече со мной.

Розали чуть было любезно не возразила ей, но вовремя спохватилась, поняв, что эта знатная дама предпочитает полную откровенность.

– Это правда, ваша светлость, хотя я ему никогда этого не говорила.

– Очевидно, вы считаете меня противницей вашего брака? Прежде так оно и было и, если бы кто-то спросил меня до вашей свадьбы, я ответила бы честно и нелицеприятно.

– Я вовсе не охотилась за Джервасом и не загоняла его в ловушку, – быстро откликнулась Розали, желая прояснить ситуацию. – Я даже не могла вообразить, что он хочет на мне жениться.

– Хорошо, что он это все-таки сделал. Мне приятнее видеть своей невесткой бывшую танцовщицу, чем принцессу Шарлотту Уэльскую. Вы избавили меня от настоящего позора. А что касается происхождения, то ваши предки вполне достойные и благородные люди. Я узнала у Джерваса, что ваш отец родом из глочестерширского дворянства.

– Да, но Лавгроувы небогаты. Я смогу наследовать несколько небольших ферм и дом в селении Бибери. Так что я не рассчитываю ни на какое состояние. Мой отец был профессиональным музыкантом, а тетя Тильда дает уроки пения в бристольской школе. О родственниках с материнской стороны мне известно очень мало. Мой дедушка-француз был преуспевающим адвокатом, но больше я о нем ничего не знаю. Он отрекся от мамы, когда она стала балериной.

вернуться

62

Как ваша фамилия, госпожа герцогиня? (фр.).

вернуться

63

Прекрасная Дельфина... Балерина, восхитительная танцовщица. Хорошо, хорошо (фр.).

вернуться

64

Здесь: бедный господин (фр.).