Посох старой ведьмы - Бабкин Михаил Александрович - Страница 5

– Ума палата, – ненатурально обрадовался карлик, – гений! Блестящая идея. Только я высоты боюсь! Вот умру с испугу, и будете потом жалеть.

Тим ехидно засмеялся.

– У тебя уже столько страхов было, что ты, наверное, двадцать два раза от них помереть мог. Ничего, и двадцать третий страх переживешь! Боня, скидывай амуницию и немедленно превращайся в птичку. Народ ждет, – и потянул Хозяйственного за рукав, стаскивая с него куртку.

Птичка из Бонифация получилась знатная. Здоровенная, как тягловая лошадь, с синим жестким оперением и мощным кривым клювом, она больше походила на боевой самолет. Особенно когда раскрывала крылья.

Тим надежно устроился у птицы на спине, посадив перед собой Ворчу и обхватив его руками: глаза у карлика были завязаны бониной рубашкой. Чтобы не боялся.

– Эй, синяя птица счастья! – Тимка постучал пятками по бокам. – Давай. Мы готовы.

Боня каркнул что-то хриплое и гортанное, прихватил клювом рюкзаки и прыгнул вверх, оттолкнувшись от земли когтистыми мохнатыми лапами. Два крыла, как два паруса, от порыва ветра хлопнули о воздух; Тим глянул вниз – за несколько взмахов они поднялись высоко. Очень высоко. Из поднебесья открывался замечательный вид: четко, до мельчайших подробностей можно было разглядеть порушенный город, маленький и почти невзаправдашний. В середине развалин блестела зеркальными стенами непонятная исполинская воронка, уходящая в глубь земли; а вон там неисправной зажигалкой попыхивала колобковая шахта, вокруг которой бестолково суетилась пара выживших огнеплюев.

Впереди расстилалось море, окаймленное широкой полосой прибрежного желтого песка. Слева, почти у горизонта, на границе суши и воды красной кирпичной спицей торчала высокая башня, больше похожая на заводскую трубу, чем на колдовское жилье. Казалось, что из нее вот-вот пойдет вонючий фабричный дым.

– Боня, – Тим нагнулся и постучал птицу кулаком по шее, – рули влево, на башню.

Хозяйственный заложил плавный вираж, башня постепенно оказалась у него прямо по клюву.

– Следопыт косоногий! – от избытка чувств громко закричал Тим, радуясь полету. – Завел нас в лес, чуть не уморил! Всего-то промахнулся километров на двадцать. Ворча, ты знаешь, кто такой Сусанин?

Карлик помотал головой. Он не знал никаких сусаниных, муманиных и фуфаниных. И вообще пусть все от него отстанут и дадут спокойно дожить последние драгоценные минуты перед бесславной кончиной. Потому что ему холодно, страшно и очень грустно в животе. И сейчас он или насмерть простынет, или брякнется на землю, или умрет от голода. Одно из трех.

Тим обнял Ворчу покрепче и шепнул ему на ухо, что как только они приземлятся, то сразу будет роскошный обед с двойными консервными порциями и сладкий чай. Много чая! Посему посоветовал пока не умирать, а немного подождать. До обеда. А после – отдавать концы сколько влезет. Ворча приободрился, выпрямился, даже чуть-чуть приподнял рубашку с глаз, о чем сразу и пожалел: высоты он все-таки боялся по-настоящему.

Обедали на дне небольшой ложбинки, возле быстрого ручейка. Хозяйственный для пущей безопасности не стал подлетать к самой башне, а опустился неподалеку, за пологой горкой. Пока Тим и Ворча отмывались в ручье, Боня быстренько сполоснул свою одежду и приготовил обед. Ему как оборотню было проще – во время превращений вся грязь с него исчезала непонятно куда. Тимыч в шутку посоветовал Хозяйственному два раза в день, утром и вечером, превращаться в кого-нибудь. Для профилактики, вместо душа и чистки зубов. Боня подумал, подумал и… согласился.

– Но, – сказал он, – как-нибудь потом, если воды и мыла под рукой не будет.

Ворча уплетал за двоих, заливая пережитые ужасы крепким чаем. И даже то, что закончились консервы, не нарушило его благодушного настроения:

– А, ерунда. Сейчас меня это ни капельки не волнует. Вот подождите, когда я проголодаюсь, тогда и увидите, какая со мной будет истерика!

Покончив с плотным обедом, Хозяйственный по-командирски твердо решил немедля выступать в поход на башню. На что Ворча сказал: «А как же!», Тим подтвердил: «Прямо сейчас!» – после чего они оба свернулись калачиками и тут же крепко уснули. Боня поглядел на спящих, зевнул и, решив, что башня никуда от них не убежит, тоже прилег отдохнуть. На полчасика, не закрывая глаз. В режиме недреманной охраны…

Проснулся Хозяйственный от пронзительных ойканий. Резво вскочив на ноги и наполовину выдернув меч из ножен, он лихорадочно завертел головой в поисках опасности: жалобные стоны и причитания доносились из-за недалеких метелок неряшливых кустов. Осторожно ступая на носках, Бонифаций подкрался к кустам и раздвинул ветки.

Ворча и Тим, по-турецки поджав ноги, сидели напротив друг дружки. Тимка взял у карлика из руки что-то невидимое, намотал это невидимое на пальцы и с усилием порвал его, одновременно бормоча себе под нос непонятные слова. Подождав немного, он требовательно протянул к Ворче руку:

– Давай следующий! Хотя нет, сам попробуй.

Карлик закатил глаза, застонал и, с отвращением покопавшись в бороде, с ойканьем выдернул из нее волосок.

– Теперь рви на кусочки, говори «Трах-тибидох» и загадывай желание. – Тимка подпер голову обеими руками и с интересом уставился на Ворчу.

– Ну, трах. Ну, тибидох, – карлик со злостью рванул волос, – пусть передо мной появится… э-э… миска пельменей.

Оба замерли в ожидании, но ничего не случилось.

– Щипай еще, – приказал Тим. Карлик послушно потянулся к бороде.

– Эге, – рассмеялся Хозяйственный, пряча меч и выходя сквозь кусты к друзьям-заговорщикам, – похоже, у нас открылась походная парикмахерская? Однако если ты, Ворча, решил расстаться с бородой, то все же лучше ее сбрить, а не выдергивать по кускам. Объясните мне, бестолковому, что здесь происходит?

– Я его на колдучесть проверяю, – охотно пояснил Тим, вставая и разминая затекшие ноги. – Боник, я на тыщу процентов уверен – наш Ворча колдун, властелин черных сил! Иначе откуда буря взялась, когда он гребешок вместе с волосами из бороды выдрал? Между прочим, в одной интересной книжке как раз было написано про такой случай: жил-был старый бородатый волшебник по имени Хоттабыч, который чуть что вырывал из бороды волосок, говорил заклинание, и все тут же происходило именно так, как он хотел.

– Ух ты! – Боня с трудом подавил хохот. – И много вы успели наколдовать?

– Да вот, – Тимка огорченно развел руками, – что-то не очень получается. Или заклинание неправильное, или борода слабосильная. Может, по пять волосков за раз надо рвать? – Тим поманил Ворчу пальцем. – Иди сюда. Сейчас экспериментик и устроим.

Карлик скрутил дулю и помахал ею перед тимкиным носом:

– Хватит! Сколько можно говорить, что я не колдун. Повторяю – не колдун! Общипал, понимаешь, меня всего, как курицу для супа, – и нахохлившись, ушел вперевалку за кусты.

– Экспериментаторы, – хохотнул Боня, – пошли вещи собирать. Надо дальше двигать. Эй, Ворча!

– Ой! Трах-тибидох, хочу колбасы! – глухо донеслось из-за кустов и, чуть погодя, разочарованно:

– Нет. Точно, не колдун. А жаль…

На первый взгляд башня казалась необитаемой. Желтый рассыпчатый песок лежал вокруг нее нетронутым выглаженным покрывалом, и лишь тонкие, намытые морем барханчики кое-где змеились вдоль кромки воды. Тимка стоял в тени башни и, задрав голову, рассматривал барельефное украшение вокруг арочной входной двери – плотное переплетение беломраморных змей, самых разных, но одинаково противных. Глаза у змей были сделаны из мелких драгоценных камней и когда на них попадали отраженные от волн солнечные зайчики, глаза хищно посверкивали разноцветными лучиками. Словно подмигивали.

– Тим, не отвлекайся, – прошептал Хозяйственный, – доставай свою пультовую убивалку и будь готов ко всему. Заходим. – Боня потихоньку толкнул полуоткрытую дверь.

Тяжелая, покрытая зелеными потеками медная дверь легко и бесшумно уплыла в сторону. Хозяйственный, настороженно держа руку на мече, неспешно вошел в башенный полумрак. Тим, как настоящий охотник за преступниками, в два прыжка заскочил следом, прижался к стене спиной и повел пультом из стороны в сторону, готовый в любой момент открыть стрельбу невидимыми лучами; Ворча остался снаружи сторожить рюкзаки.