Золотой лотос. Сборник научно-фантастических повестей и рассказов - Альтов Генрих Саулович - Страница 46

Берданов еще раз поднял три пальца вверх, загнул один и показал на себя. Марсианин понял. Кивнул головой. Берданов загнул другой палец и показал на Полякова. Марсианин снова кивнул. Третий палец Берданов не сгибал. Он обернулся в сторону закрытой двери в холодильный отсек и показал туда рукой. Марсианин подошел к двери, незаметным движением руки распахнул ее и жестом пригласил Берданова следовать за собой. Берданов подошел к шкафу, в котором они с Поляковым видели замороженного Никодимова, и показал марсианину на третий палец. Тот заглянул в стеклянный глазок, увидел пустой шкаф и обернулся к двум марсианам, неизвестно когда появившимся на пороге. Ни Поляков, ни Берданов не слышали разговора марсиан. Жесткий скафандр не пропускал звуков. Заглянув еще раз в холодильный шкаф, марсианин взял Берданова и Полякова за руки и уверенно повел их. Перед ними, словно по мановению волшебной палочки, открывались все двери отсеков. Они прошли в носовую часть ракетоплана и попали в жилой отсек.

Марсианин сел на мягкую постель, прикрепленную к стене, быстрым движением снял с головы шлем, скинул скафандр и на безукоризненно чистом русском языке сказал:

— Что же вы стоите? Садитесь!

Берданов и Поляков опешили. Перед ними был молодой голубоглазый человек лет тридцати двух. Он провел рукой по утомленному лицу и повторил:

— Садитесь же!

Поляков сел, но тут же спросил:

— Кто вы?

— Такие же советские люди, как и вы, — устало ответил голубоглазый «марсианин».

Поляков рассердился:

— Тогда к чему вся эта комедия? Зачем вы заморозили Никодимова? Почему вы держали нас так долго в неведении?

— Сережа! — обратился голубоглазый к одному из своих товарищей. — Объясни им все. Я пошел спать. Видимо, переутомился.

С этими словами он с трудом забрался на верхнюю постель и тотчас же заснул.

Тот, кого он назвал Сережей, сел на его место.

— Зря вы на него так набросились. Сегодня он несколько раз спускался на огромную глубину.

— Где же мы находимся, наконец?

— Да не волнуйтесь, все в порядке, — ответил Сережа. — Вы случайно попали на опытный ракетоплан, который испытывается перед полетом на Венеру. Наш экипаж уже сделал несколько полетов вокруг Земли. Теперь мы отрабатываем посадку на новую планету.

— Почему же в море?

— По предположениям некоторых ученых, поверхность Венеры — сплошной океан. Не исключена посадка в воду.

— А ваши «акулы»?

— Это электронные разведчики. Они доставляют нам экспонаты и тоже проходят испытания.

— Зачем же они захватили нас?

— Сами виноваты. Вы заплыли слишком далеко от берега и попали в зону действия наших «акул». А мы в это время были вне корабля. На ракетоплане оставался один врач. Он срочно вызвал нас. С вами он не встретился потому, что занялся с Никодимовым.

— Кстати, что с ним?

— Наш доктор сделал все, что надо. Он в отсеке-изоляторе и сейчас вне опасности. Сегодня полежит у нас, а потом отправим его на берег. Вам придется покинуть ракетоплан без него, — сказал Сергей.

Рослый молодой человек подошел к нему и положил ему на плечо руку. Сергей обернулся.

— Уже пора?

Тот молча кивнул в ответ.

— За вами прибыл пограничный катер, — сказал Сергей. — Пойдемте…

Прошло полгода. Однажды утром профессор Поляков, как обычно, развернул свежую газету. В глаза бросился большой заголовок:

СООБЩЕНИЕ ТАСС.

О прибытии советской космической ракеты на ВЕНЕРУ

Поляков быстро пробежал глазами текст сообщения:

«…Сорок дней назад ракета с экипажем покинула Землю… Сегодня в 5 часов 33 минуты 21 секунду по московскому времени ракета достигла поверхности Венеры… Самочувствие экипажа отличное… С экипажем поддерживается непрерывная радиосвязь… Приступили к научным исследованиям…»

Дальше профессор Поляков не смог читать. Он вдруг вспомнил усталого командира ракетоплана, потом коренастого разговорчивого Сергея, представил их на Венере и тихо прошептал:

— Ну что же… Ничего особенного… 

БЕЛЫЙ КОНУС АЛАИДА

А. СТРУГАЦКИЙ, Б. СТРУГАЦКИЙ

Эмбриомеханика есть наука о моделировании процессов биологического развития и о конструировании саморазвивающихся механизмов.

I

Вахлаков сказал Ашмарину:

— Вы поедете на остров Шумшу.

— Где это? — хмуро спросил Ашмарин.

— Северные Курилы. Летите сегодня в двадцать тридцать. Грузо-пассажирским «Новосибирск-Порт Провидения».

Механозародыши предполагалось опробовать в разнообразных условиях. Институт занимался главным образом делами межпланетников, поэтому тридцать групп из сорока семи направлялись на Луну и на другие планеты. Остальные семнадцать должны были работать на Земле.

— Хорошо, — медленно проговорил Ашмарин.

Он надеялся, что ему дадут межпланетную группу, хотя бы лунную, и у него было много шансов на это, потому что он давно не чувствовал себя так хорошо, как последнее время. Он был в отличной форме и надеялся до последней минуты. Но Вахлаков почему-то решил иначе, и нельзя даже поговорить с ним по-человечески, потому что в кабинете торчат какие-то незнакомые с постными физиономиями.

— Хорошо, — повторил он спокойно.

— Северокурильск уже знает, — сказал Вахлаков. — Конкретно о месте для пробы договоритесь в Байкове.

— Где это?

— На Шумшу. Административный центр Шумшу, — Вахлаков сцепил пальцы и стал глядеть на стену. — Сермус тоже останется на Земле, — сказал он. — Он поедет в Сахару.

Ашмарин промолчал.

— Так вот, — сказал Вахлаков. — Я уже подобрал вам помощников. У вас будут двое помощников. Хорошие ребята!

— Новички, — сказал Ашмарин.

— Они справятся, — быстро сказал Вахлаков. — Они получили общую подготовку. Хорошие ребята, говорю вам. Знают, что делать по любую сторону от мушки.

Незнакомые в кабинете почтительно улыбнулись.

Вахлаков заметил:

— Один, между прочим, тоже был Десантником.

— Хорошо, — сказал Ашмарин. — У вас всё?

— Всё. Можете отправляться, желаю удачи. Ваш груз и ваши люди в сто шестнадцатой.

Ашмарин пошел к двери. Вахлаков помедлил и сказал вдогонку:

— И возвращайся скорее, камрад. У меня есть для тебя интересная тема.

Ашмарин притворил за собой дверь и немного постоял. Потом он вспомнил, что лаборатория находится пятью этажами ниже, и пошел к лифту.

В лифте он встретил Тацудзо Мисима, плотного бритоголового японца в голубых очках. Мисима спросил:

— Ваша группа куда, Федор Семенович?

— Курилы, — ответил Ашмарин.

Мисима поморгал припухшими глазками, вынул носовой платок и принялся протирать очки. Ашмарин знал, что группа Мисима отправляется на Меркурий, на Горящее Плато. Мисима было двадцать восемь лет, и он не налетал еще своего первого миллиарда километров. Лифт остановился.

— Саёнара, Тацудзо. Еросику, — сказал Ашмарин.

Мисима улыбнулся во весь рот.

— Саёнара, Федор-сан, — сказал он.

В лаборатории 116 было светло и пусто. В углу справа стояло Яйцо — полированный шар в половину человеческого роста. В углу слева сидели два человека. Когда Ашмарин вошел, они встали. Ашмарин остановился, разглядывая их. Им было лет по двадцать пять, не больше. Один был высокий, светловолосый, с некрасивым красным лицом. Другой пониже, смуглый красавец испанского типа, в замшевой курточке и тяжелых горных ботинках. Ашмарин сунул руки в карманы, встал на цыпочки и снова опустился на пятки. «Новички», - подумал он. Неожиданно заныло в правом боку, там, где не хватало двух ребер.

— Здравствуйте, — сказал он. — Моя фамилия Ашмарин.

Смуглый показал белые зубы.

— Мы знаем, Федор Семенович. — Он перестал улыбаться и представился: — Кузьма Владимирович Сорочинский.