Кладоискатель и сокровище ас-Сабаха - Гаврюченков Юрий Фёдорович - Страница 57

Поначалу показалось, что там никого нет, но, присмотревшись, я приметил Спонсора и Эдди, приютившихся за столиком в дальнем темном углу. Между ними стояла бутылка текилы.

– Привет! – Я придвинул стул, присел.

– Упреждая твой вопрос, сразу скажу, что бывали деньки и получше, – сказал Дик.

– Эти «черные», они тебя знают? – без обиняков перешел к делу Эдди. Нюх у него был как у заправского Росомахи. Я помедлил. Наступал момент истины.

– Знают.

– И кто это такие бурые? – недобро покосился на меня Эдди.

– Исмаилиты.

– Ваххабиты, что ли?

– Нет, другая секта, но тоже исламские экстремисты. Еще их называют ассассинами.

– Ассассины – это убийцы?

– Раньше это было их визитной карточкой.

– Что ты с ними не поделил?

– Вот это, – я вытянул на столе правую руку так, чтобы рокабилли могли рассмотреть перстень и браслет.

– Это их древние реликвии. Так уж получилось, что нашел их я и не хочу с ними расстаться.

– Дорого стоят? – Эдди был силен мужицкой хитростью.

– Очень дорого.

– Так продай им, пусть отвяжутся.

– Я бы продал, но они хотят получить даром.

– Да-аром? Чурки деланные!

– Вот такие вот они, храбрые таджикские парни: где не удается взять силой, берут страхом. Мозгов у них нет. Есть только мускулы и свирепая наглость. Со мной у них теперь один разговор – на ножи. А теперь и ты, Дик, стал им врагом. Ты их резиновой пулей, они тебя бомбой.

– Как же ты живешь? – спросил Эдди.

– Прячусь, – признался я. – Нелегко живется в бегах.

– Суки! – Дик сжал кулаки.

– Ты знаешь, где они живут?

– Хочешь в милицию сдать?

– Я бы к ним сам съездил, добавил приятных ощущений резиновыми пулями. – Заметно было, что Спонсор накушался, и теперь его несет. – Никто не смеет покушаться на мой кабак!

– Так ты знаешь где? – наклонился ко мне Эдди.

– Не знаю, но могу уточнить.

«Если скажу де Мегиддельяру, что имеются мстители за родной кабак, он не откажет», – подумалось мне.

– Ты уточни, уточни, – зловещим тоном посоветовал Эдди. – Пригодится.

– Постараюсь в течение дня, – заверил я и покинул кабак, записав в память мобильника телефоны вождей рокабилли.

До офиса фирмы «Аламос» от «Хорс-мажора» я добрался за пять минут.

– Возможно, я сумею вам помочь. – Де Мегид-дельяр восседал в директорском кресле, исполненный величия. Казалось, вчерашняя вылазка при дала ему сил. – Предатель кое-что рассказал нам. Есть рядом с городом место, куда они ездили на встречу. По нашей информации, там был один дом, в котором ассассины жили раньше... Возможно, теперь снова живут. Они прячутся за городом. Их осталось совсем немного.

– Вы говорили с Эррарой? – спросил я, после того как записал адрес и пути подъезда.

– Нет. Он типичный позорный пример рыцаря, спознавшегося с ассассинами, с ним не о чем говорить. Мне достаточно знать, что он лишился Бафомета. Что вы с ним сделали?

– Погребли в кладбищенской земле.

– Хорошо, – де Мегиддельяр одобрительно кивнул. – Я не сомневался, что вы истинный христианин. И еще, Илья Игоревич. Из Мадрида пришли деньги. Сто тысяч евро. Я хочу с честью вернуться на родину и достойно провести старость. – Предметы не продаются, – сказал я.

– Сколько вы хотите?

– Я очень много перенес испытаний.

– Триста тысяч?

– Четыреста, – сказал я, чтобы завершить разговор.

– Четыреста... – де Мегиддельяр замолчал.

– Всего хорошего, – попрощался я и отправился к рокабилли.

К моему приезду дверь установили полностью. Вокруг коробки засыхал герметик. Рабочие сидели в кафе и обедали.

– Так быстро? – удивленно вскинул брови Спонсор.

– Конечно, – сказал я. – Мы делаем дело, и делаем быстро. Вот адрес.

– Молоток! – одобрил Эдди.

– Они у меня сегодня отведают свинца, – прошипел Дик, изучая листочек.

– Ты с нами? – сурово спросил Эдди.

– Я...

Я замолчал. Я не мог бросить пару самонадеянных музыкантов, пусть даже таких решительных и кажущихся самим себе матерыми мужиками. Фидаины их передавят втихую. Возьмут в нож, и рокабилли и пикнуть не успеют. Если с ними буду я и Слава, дело может обернуться по-другому.

Вдобавок я хотел убедиться своими глазами, что пристанище исмаилитов уничтожено. Де Мегиддельяр говорил, что их осталось немного.

– Что тут можно сказать? Si vis pacem, para bellum[19], – улыбнулся я. – Конечно, я с вами! Оставалось поговорить с корефаном.

В машине воняло тухлой головой. Я с утра заметил мерзкую отдушку, но решил, что она выветрится по дороге, если буду ехать с опущенным стеклом. Запах не выветрился, и я уже начал всерьез задумываться о том, как буду продавать «витару», если следы пребывания академика Фламенко не получится вывести в течение нескольких дней.

Мы со Славой ехали к рокабилли. С друганом все получилось как нельзя лучше. Я всегда мог на него положиться, хотя и было видно, что он заметно подустал от наших приключений.

– Че, духов мочить? – только и спросил он, когда я вкратце прояснил суть вопроса.

– Именно, – сказал я.

– Да, Ильюха, где ты, там война, – без энтузиазма вздохнул Слава, и мы двинулись навстречу подвигу.

– Завернем, тут недалеко, – предложил я, когда мы проезжали мимо дома Леши Есикова.

– Не вопрос, – пожал плечами Слава. – А успеем?

– Мы ненадолго.

К Леше я совался наугад, почти не рассчитывая застать его дома. Совершенно стихийно у меня возникло довольно любопытное предположение, которое не мешало бы проверить.

Мы успели. Леша по каким-то своим делам аккурат выходил со двора. Вряд ли Есиков ждал меня в гости. Во всяком случае, он не боялся, что я к нему снова заявлюсь, и тут жестоко просчитался. Нам посчастливилось прихватить его на выходе из парадного, промедли мы со Славой хотя бы минуту, и дожидаться нам у дверей до второго пришествия. Пришествия Есикова, разумеется, а не Христова.

– Он? – спросил Слава, безошибочно срисовавший сексота.

– Ага, – сказал я.

Заслышав клацанье открывающейся дверцы, Леша лениво оглянулся, больше из любопытства, на мое внимание к своей персоне он явно не рассчитывал, но мгновенно принял единственно правильное в такой ситуации решение – пустился наутек.

Я завел мотор и рванул, обогнав бегущего вслед за Лешей Славу, а через пару секунд и самого Есикова, который шарахнулся от машины, посчитав, что я, вероятно, собираюсь сбить его. Да Бог с тобой, зачем краску царапать! Проехав еще десять метров, я круто завернул, перекрыв дорогу, и приоткрыл дверку, оскалившись навстречу стукачу.

– Стоять! – крикнул я. – Предателя Иуду бьют повсюду!

– Не надо, Илья! – взмолился Есиков. – Ты меня опять в лес повезешь?

– А как же! Да не бзди, тебе скоро понравится, когда привыкнешь голышом до дома добираться.

– Не надо, – проблеял стукач. Тьфу! Баран.

– Позвонить от тебя хочу. Пустишь?

– Позвонить? Конечно, пущу! – обрадовался Есиков.

– И все? – И все.

Мы поднялись в квартиру. Леша указал на телефон.

Я хотел поинтересоваться, как он вернулся нагишом, но передумал и решил не проявлять сочувствия к предателю.

– Буэнос диас, сеньор, – вежливо поздоровался я. – Как ваша голова? Не болит после вчерашнего? – Que...[20] Кто говорит?

– Илья Потехин вас беспокоит. Хотел выразить вам свое восхищение. Знаете, не подозревал даже, что Бафомет не вымысел, а реально существующая вещь. Это удивительно!

– Бафомет у вас? – осторожно осведомился Эррара.

– Был у меня. Я его уничтожил, – сообщил я, посуровев. – Я начал откусывать от вас кусочки, медиум. Я ненавижу предателей. Вынужден уведомить вас, что вы будете перемолоты по частям. Я положил трубку.

– Это все? – набрался храбрости Леша.

– Это все, – только и ответил я. – Прощай. Мы со Славой спустились по лестнице и вышли во двор.

19

Хочешь мира, готовься к войне (лат.).

20

Что... (исп.).