Трое против дебрей - Кольер Эрик - Страница 45

Сохранение поголовья каких-либо диких животных всегда связано с трудностями, и у нас, естественно, вполне хватало забот с бобрами. Первая проблема возникла, когда бобры не захотели покинуть пруд, хотя они истребили все лиственные кустарники в радиусе шестидесяти ярдов.

Тогда они принялись за хвойные, а эта пища так же чужда бобрам, как осиновая кора — человеку. Было совершенно ясно, что, если такое положение будет продолжаться, обитатели этой колонии могут заболеть, и болезнь распространится на другие поселения бобров. В нескольких сотнях ярдов ниже по ручью было озеро Мелдрам, поросшее по берегам густыми сочными осинами и ивами, и на всем его протяжении не было ни одной семьи бобров, хотя озеро имело длину более шести миль. Одна ко по каким-то причинам, известным только им, упрямые обитатели пруда отказывались переселиться вниз по ручью на эти обетованные земли. Наконец, мы решили взять на себя всю от ветственность за обеспечение колонии соответствующей пищей.

В полумиле от воды было множество осин, росших среди сосен и елей, но эта пища была за пределами безопасности бобров. Если бы бобры отошли так далеко от воды, они наверняка стали бы жертвой какого-нибудь мародера-волка, койота или медведя. Но эту пищу можно было провезти через лес к берегу пруда на лошади. И как только нам в голову пришла эта мысль, мы два раза в неделю стали совершать поездки к поселению бобров, срезали пятнадцать — двадцать осин и привозили их к пруду.

Эксперимент по культивации бобров продолжался около двух месяцев, и, чем больше еды мы привозили, тем больше, казалось, росли аппетиты бобров. Однажды я пришел к пруду через сутки после того, как доставил обычный запас пищи. Каждое дерево было начисто очищено от коры, каждая ветка срезана и унесена в воду.

В конце концов это нам надоело. Подобная «комедия оши бок» продолжалась слишком долго. Пытаться запасти пищу бобрам было так же бесполезно, как носить воду в решете. Я задумчиво посмотрел на плотину. Она имела длину около девяноста футов, высоту около шести футов и была такой широ кой, что по ней могла проехать телега, запряженная четверкой лошадей, конечно если ветки и прочий мусор выдержат вес телеги и лошадей, а это было весьма вероятно.

У меня зародилась темная и опасная идея. Если не будет плотины, то не будет пруда, а если не будет пруда, то бобрам придется переселиться! Может быть, таким образом проблема будет решена, и не только не причинит бобрам никакого вреда, но даже принесет пользу.

На следующий день, не сказав ничего Лилиан о своих наме рениях из опасения, что она как сердобольная женщина начнет протестовать, мы с Визи верхом отправились к пруду с динамитом, капсюлями и запалами, привязанными к седлам. Мы проделали восемь отверстий в верхней части дамбы и заложили вос емь зарядов с капсюлями и запалами. Нам нужно было иметь в запасе около двух минут, чтобы встать под защиту какого-нибудь прочного дерева, после того как подожжем шнуры. Поэтому каждый шнур был на дюйм длиннее предыдущего, так что все восемь зарядов должны были взорваться одновременно, а мы успели бы убраться с плотины до того, как произойдет взрыв.

Отломав щепку от сгнившего бревна, я зажег ее и, двигаясь вдоль плотины, поджег все запалы. Когда все восемь шнуров загорелись, я побежал к дереву, за которым уже прятался Визи. В течение двух напряженных минут мы стояли за стволом, подавляя желание выглянуть и посмотреть, что происходит на плотине. Затем раздался взрыв, похожий на выстрел двенадцатидюймовой пушки. Вода взлетела высоко в небо и упала в пруд на расстоянии около ста ярдов от плотины. Множество веток, комьев грязи и камней взлетело выше деревьев, и некоторые камни упали на землю совсем рядом с нашим убежищем. Затем все звуки заглушил гул воды, устремившейся из пруда.

После того как дым немного рассеялся, мы вышли из-за дерева, чтобы посмотреть на результаты своей работы. В дамбе была дыра футов двенадцать длиной и не менее шести футов глубиной, через эту дыру уходила вода.

— Проблема решена, — сказал я с уверенностью. — Теперь они поплывут вниз по течению и, может быть, осядут в озере.

— Ты думаешь? — заметил небрежно Визи.

— А ты что, не уверен? — Я внимательно посмотрел на него.

Визи немножко задумался, прежде чем ответил:

— Бобры первым делом построили плотину, не правда ли? — Не дожидаясь ответа, он продолжал: — Может быть, вместо того чтобы переселяться, они останутся и починят плотину опять?

Визи всегда был настроен скептически.

Три дня спустя мы снова пошли к пруду, и я был в полной уверенности, что ни одного бобра в колонии не осталось. Но ког да мы приблизились к плотине, нас удивила тишина. Почему не слышно шума воды? За такой короткий срок вся вода из пруда не могла уйти. Когда, наконец, показалась плотина и до нее оставалось всего пятьдесят ярдов, я в удивлении опустился на камень, качая головой. Произошло невозможное. Дыры в плотине больше не было. Бобры полностью заделали ее.

Таким образом, мы поняли, что бесполезно тратить порох и время, чтобы пытаться выселить бобров с облюбованного ими места, взрывая плотину. Если поселение бобров, следящих за плотиной, достаточно активно и если в нем не меньше четы рех — шести бобров, дамба будет починена так же быстро, как быстро она была взорвана.

— Ну, что? — спросил Визи, пытаясь сдержать смех.

— Подожди минутку, — сказал я робко, — мне надо немно го собраться с мыслями.

Минут двадцать я сидел, не двигаясь, подперев щеку ладонью и обдумывая сложившееся положение, затем ударил себя по ноге, встал и провозгласил:

— Мы будем их отлавливать — вот что мы будем делать.

Если они не хотят идти по своей воле, мы заставим их пере селиться.

На следующий день мы поехали к пруду, ведя за собой двух вьючных лошадей. Каждая лошадь везла по три канистры из-под керосина емкостью по сорок литров, в которых были сделаны маленькие люки. На одной лошади, кроме того, была малень кая палатка, одеяло и продукты. К седлам лошадей, на которых мы ехали, было привязано с полдюжины ловушек и три небольших колокольчика. Дуги капканов были основательно замотаны полотном.

Мы раскинули палатку в лесу на расстоянии полу тораста ярдов от воды, чтобы наш запах не доносился до чутких бобровых носов. Мы привязали лошадей на лу жайке в лесу, в полумиле от стоянки, поужинали, затем немного поразмыслили у костра и пошли к пруду ставить капканы.

Мы привязали концы цепей капкана к кольям, крепко во ткнутым в землю, каждую цепь в середине привязали к иве, а на макушку ивы повесили колокольчик. Как только бобер попадал в капкан и пытался снова прыгнуть в воду, начинал звонить колокольчик. А в лесу ночью внезапный звук колокольчика слышен очень далеко.

Еще не совсем стемнело, когда раздался первый звонок. Визи взял вилы, которые еще недавно имели три зуба, но теперь у них оставалось только два наружных. Я взвалил на плечо канистру, и мы побежали сквозь чащу к пруду. Бешеный звон колокольчика привел нас прямо к пойманному бобру. Это был крупный самец весом около тридцати килограммов. Он бился в воде на конце цепи. Я тихонько подтянул цепь и вытащил его на сушу. Визи прижал его толстую шею вилами к земле так, чтобы он не мог пошевелить головой и укусить нас. Я нажал пружину капкана и освободил бобра. Поскольку мы очень ста рательно забинтовали зажимы, они не оставили ни малейшего следа на лапе.

Канистра стояла рядом со мной с открытым люком. Я глу боко вздохнул и кивнул Визи: «Давай!» Как только он убрал вилы, я крепко схватил бобра двумя руками за хвост, одним резким взмахом опустил его в канистру и закрыл люк.

К полуночи во всех шести канистрах было по пленнику. Я подбросил в костер топливо и сварил кофе. Сидя у костра и потягивая кофе, я внимательно прислушивался к резким всплескам воды, которые означали бы, что в пруду еще остались бобры. Три раза я слышал отдаленный плач волка. Раз шесть ушастые филины устраивали бурное собрание в верхушках де ревьев за прудом. Один раз мы услышали, как в молодой по росли сосен громко рыгнул лось. Однако все эти звуки можно услышать в лесу любой ночью, если только сидеть у костра при слушиваясь. Но ни разу мы не услышали удара хвостом по воде. Как только забрезжил рассвет и в лесу наступили серые утренние сумерки, я завернулся в одеяло, чтобы пару часов соснуть.