Акваланги на дне - Шерстобитов Евгений Фирсович - Страница 28

Действительно, человек в сером костюме задержался. Остановился около багажного отделения и разговорился с девчатами, очевидно попутчицами.

Мальчишки в нетерпении повернулись к майору.

— Ну? Бежать?

— А может, он там надолго застрял?

— Мы и там с ним столкнемся!

Майор сдержал их порыв.

— Терпение и терпение… Нам паниковать нельзя, все равно ведь он сюда пойдет… Надо, хлопчики, воспитывать в себе выдержку.

Трудное это дело — воспитывать выдержку. Да еще в такой момент! А незнакомец, словно нарочно, словно дразня, там, у багажного отделения, рассказывал девчатам что-то смешное и заразительно смеялся сам вместе с ними. И такая простота, обыденность, уверенность, такое спокойствие ощущалось во всем его поведении, что невольно закрадывалось сомнение, терялась убежденность, что перед ними другой человек, человек хитрый и опасный, что перед ними враг.

Прошло несколько томительных минут. Незнакомец оставался с девчатами, которые, видимо, дожидались багажа. А на дорожке у выхода нервничали ребята, то и дело с мольбой заглядывая в глаза майора.

Алексеев и сам нервничал, хотя был уверен, что все равно это долго не продлится. Ну, получат девчата вещи, он же пойдет с ними.

— Однако, — сказал вдруг, подходя к майору, высокий грузный пассажир с густой шевелюрой седых волос, в очках с тонкой серебряной оправой, — так вы встречаете? Даже без цветов? Товарищ Алексеев, если не ошибаюсь?

— Товарищ полковник, — обрадованно отозвался майор, — Василий Иванович! Мы же вас позже ждали, с оркестром бы встретили…

— С оркестром, однако, лишнее, — улыбнулся полковник, знакомясь с сотрудниками Алексеева, — шуму много, а мы люди скромные, нам хотя бы цветочки… Ну что? — повернулся уже серьезный. — Как ребята?

— Опознали, Василий Иванович, это он. Готовим теперь последний эксперимент, а он что-то остановился… Что там? — это уже относилось к торопливо подошедшему сотруднику.

— Задерживается багаж, не успевают они обслуживать прибывающие самолеты.

— Скажите дежурному, попросите ускорить, а то он будет ждать девчат, девчата багаж, а мы его…

— Да, — протянул Василий Иванович, наблюдая за мирно болтающим незнакомцем, — однако он все время такой… общительный. Эти девчата летят через Москву из Омска. Очевидно, что-то интересует его… так сказать, на всякий случай… А который из них Ромка? — вдруг повернулся полковник к ребятам. — Хотя можете не говорить, уже узнал: ты?

— Я, — смущенно опустил голову Марченко.

— Однако, стеснительный, — кивнул в его сторону полковник, — слышал про тебя, докладывали… А вас как звать? — обратился к остальным.

— Нас? — переспросил Лукашкин. — Захар.

— Степа, — представился Бараболя.

— Однако, молодцы, — полковник обнял их за плечи, привлек к себе, — честное слово, молодцы! Вы сейчас, други мои, действуйте смелее… Знаете, сколько здесь наших людей, — рассмеялся он, — полсамолета заняли… Да и майора люди… Вот что, друзья, — неожиданно обратился он к двум подошедшим пассажирам, одетым легко, просто и вместе с тем чем-то одинаково. — Быстренько входите в контакт с местными товарищами, знакомьтесь и действуйте сообща.

— Он пошел, — резко обернулся к майору сотрудник, все это время не спускавший взгляда с незнакомца. — Идет один.

— Ага, голубчик, — сказал полковник, — надоело… Ну, мальчишки…

Незнакомец, наклонив голову, занятый какими-то своими думами и насвистывая что-то себе под нос, медленно, не спеша подходил к назначенному месту.

— Бегом, — еле слышно, так, что мальчишки скорее даже догадались, чем услышали, сказал Алексеев.

И они бросились навстречу. И точно в назначенном месте, точно так, как репетировали и тренировались, налетели на незнакомца, чуть не сбив с ног по дороге парня в свитере.

— Носитесь тут, — выругался парень, — делать нечего!

— Извините, — поспешно сказал Захар, собирая книжки.

— Мы спешим, — виновато добавил Степа, суетливо подбирая упавшую сумку.

— Случайно, дяденька, — заскулил жалобно Ромка, потирая по-настоящему ушибленное колено.

Незнакомец как-то странно уставился на ребят, и, хоть не видны были за темными очками его глаза, все же растерянность, ошеломленность такой встречей явно отразились на его лице. Правда, все это продолжалось какие-то секунды. И тут же он взял себя в руки. Даже усмехнулся, сказал как-то весело, беспечно:

— Так и убить можно. Смотрите хоть под ноги…

И отошел от ребят, независимо помахивая чемоданчиком, спокойный, уверенный, деловитый.

Потом уже, после того как все кончится, просматривая пленку с эпизодом в аэропорту, полковник, не выдержав, скажет:

— Однако, экземпляр, невольно позавидуешь выдержке…

Действительно, он даже не оглянулся, чтобы проверить, точно ли это те мальчишки с пляжа или так показалось. Не доверять своей памяти он не мог, но в то же время слишком уж невероятна была случайность такой встречи. Это могло быть либо чистейшей нелепостью, либо очередным ходом чекистов.

После более или менее спокойного состояния, в котором пребывал он эти две недели, снова ощущение, что весь ты как на ладони, проглядываемый и просматриваемый со всех четырех сторон. Где-то довелось ему видеть муравейник под стеклом. Муравьи занимаются своим делом и не подозревают, что каждый из них — объект тщательного наблюдения.

Он представил себя на одно мгновение там, под стеклом, и поежился. Выходит, все это время они хорошо знали, что он делает, с кем встречается, где бывает. Но тогда… тогда они знают и с чем он идет обратно?

Вот когда перехватило дыхание и невольно задержался шаг.

А тут еще громадный небритый дядька в клетчатой рубахе навыпуск бросился навстречу, норовя выхватить чемодан.

— Подбросить? Собираю до Ялты!

Незнакомец шарахнулся в сторону.

— Это уже хорошо, — рассмеялся Василий Иванович, — однако подшефный начинает нервничать…

Они стояли на площади, в стороне, у киоска, и наблюдали за тем, как незнакомец подыскивал попутную машину.

— Похоже, что идет обратно не пустой, — сказал майор.

— Убежден, — отозвался Василий Иванович, — да еще какая, наверное, почта! Однако, сколько ни просматривали мы пленку о его странствиях по Москве, даже намека нет, где он ее получил… Очень уж тонко работает, сукин сын, не подкопаешься…

— Как будем брать?

— В самый последний момент, — весело сказал Василий Иванович, наблюдая за тем, как протискивается незнакомец в переполненный маршрутный автобус, — в воде, голым! — И с удовольствием закончил: — Однако, экономит… такси не взял.

— Боится…

— Еще бы, теперь будет осторожен вдвое… Однако придется нам с вами, Максим Витальевич, попляжиться немного, покупаться…

Полковник вдруг замолчал и приветливо поднял руку. Алексеев удивленно обернулся.

Прямо перед ними солидно разворачивался на выезд с площади рейсовый автобус. Притиснутый к открытому окошку, незнакомец смотрел на чекистов и, дружелюбно улыбаясь, махал рукой.

Полковник отвечал ему тем же.

— Однако, — усмехнулся Алексеев, — вы знакомы?

— Однако, — согласился Василий Иванович. — Как всегда, в Аэрофлоте в последнюю минуту что-то случилось, рейсы объединили… и пришлось лететь вместе. Сидели даже рядом, познакомились… Он себя за шахтера выдал, я — за ревизора курортторга… Так что если в Прибрежном увидимся, он не удивится… Однако, Павлик, — вдруг позвал полковник того самого паренька в цветастом свитере, — ты чему улыбаешься?

— Есть причины! — еле сдерживая улыбку, отозвался тот.

— Однако, смешно? — спросил полковник.

— Смешно, Василий Иванович, — признался парень. — Уж больно вы с ним хорошо беседовали, задушевно… А анекдоты какие откопали! Как это вы их запоминаете?…

— Э-эх! — с сожалением сказал Василий Иванович! — Лишь бы посмеяться… Вот какая молодежь пошла. — И сразу же перешел на серьезный тон. — Однако, Павлуша, ты не забыл, что лично отвечаешь за то, чтобы он прибыл в Прибрежное живым-здоровым?