Девушка из Дании - Дэвид Эберсхоф - Страница 82

82

в моем кошельке. Или, может быть, на подоконнике? Ты видела ее, Герда?

От жара и боли у Лили перехватило дыхание:

- Ты знаешь, где лекарства?!

Она ласково прикоснулась к запястью Герды:

- Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Дрезден. Чтобы помочь мне выздороветь. Профессор сказал, что ты должна приехать. Он сказал, что после операции со мной рядом должен кто-то быть. Ты не против, Герда, не так ли? Ты поедешь со мной, не так ли, Герда? В последний раз?

- Ты сама понимаешь, - ответила Герда, - что это все значит?

       - Что ты имеешь в виду?!

Цветок боли раскрывался так быстро, что Лили уже не видела перед собой ничего. Она села и наклонилась. Как только она найдет таблетки, облегчение придет меньше чем через пять минут, но сейчас ей казалось, что ее живот режут ножом. Она подумала о своих яичниках - живых, как и обещал профессор Болк. Будто она чувствовала их внутри себя, опухшие и пульсирующие, все еще заживающие почти год после операции. Где она оставила коробку с таблетками, и что Герда имела в виду?

Лили посмотрела в другую комнату, - туда, где Герда расстегнула свой халат и повесила его на крючок рядом с решетчатой ​​дверью в кухню.

      - Прости, - сказала Герда, - я не могу.

- Ты не можешь найти мои таблетки? - спросила Лили, моргнув со слезами, - посмотри в гардеробе. Может быть, я положила их туда?

В один момент Лили почувствовала, что может умереть. Жара, пропущенный прием таблеток, горячая тоска внутри и Герда, сказавшая «Я не могу».

      Рука Герды погрузилась глубоко в нижний ящик гардероба из мореного ясеня. Она вытащила маленькую эмалевую коробку и принесла ее Лили. Ее собственный голос дрожал от слез:

- Прости, но я не могу поехать с тобой. Я не хочу, чтобы ты уходила, и я не собираюсь тебя терять, - ее плечи дрожали, - тебе придется ехать в Дрезден одной.

***

- Если Герда не поедет с тобой, - сказал Карлайл, - тогда это сделаю я.

Он приехал в Копенгаген на лето, и по вечерам, после своей смены в Фоннесбех, Лили иногда приходила к нему в «Палас Отель». Они сидели у открытого окна и наблюдали, как тени ползут по кирпичам Радхуспладсена, а молодые мужчины и женщины в легкой летней одежде встречаются по пути к джаз-клубам в Норрьельде.

- Герда всегда делала то, что хотела, - говорил Карлайл.

- Не всегда. Она изменилась, - поправила его Лили.

Они начали готовиться к отъезду. Герда и Карлайл забронировали места на пароме в Данциг. В свой перерыв Лили купила два новых халата в женском отделе Фоннесбеха. Когда Лили сказала своей начальнице, что собирается уехать через неделю, та сложила руки на груди.

- Вы вернетесь? - спросила женщина. Ее черная блузка делала ее похожей на каменный уголь.

      - Нет, - ответила Лили, - из Дрездена я поеду в Нью-Йорк.

Предстоящий переезд в Нью-Йорк добавил сложностей с поездкой в ​​Дрезден. Профессор Болк сказал Лили, что придется подождать месяц. «Мы проведем операцию сразу же», - телеграфировал он, «но ваше выздоровление займет время».

Лили показала телеграммы Карлайлу, который прочитал их так же, как его сестра — отведя бумагу от лица и наклонив голову. Но Карлайл не стал спорить. Он прочитал переписку и спросил:

- Что именно собирается сделать Болк?

      - Он знает, что я хочу стать матерью, - сказала Лили.

      Карлайл кивнул, немного нахмурившись.

- Но как?

      Лили посмотрела на него и вдруг испугалась, что он может попытаться вмешаться. «Точно так же он заставил меня выйти из Эйнара», - подумала она.

Взгляд Карлайла пробежал вверх и вниз по фигуре Лили. Она чувствовала его взгляд на скрещенных лодыжках, на коленях, на маленьких грудях и на шее, которая выглядывала кольца янтарных бусин.

Карлайл встал:

- Это очень волнующе для тебя. Я думаю, это то, чего ты всегда хотела.

      - Немного.

      - Да, - сказал Карлайл, - какая девушка не хочет этого?

      Это было правдой, и Лили с облегчением поняла, что Карлайл согласился путешествовать вместе с ней. Несколько дней она умоляла Герду передумать. Герда обнимала её, лицо Лили лежало на ее плече, и она говорила:

- Я считаю, что это ошибка. Я не собираюсь помогать тебе совершать ошибку.

***

Лили собрала чемодан и взяла билеты на паром с легким чувством страха, оборачивая летний платок вокруг плеч, словно борясь с холодом.

Она приказала себе думать об этом как о приключении: паром в Данциг, ночной поезд в Дрезден, месячное пребывание в Муниципальной женской клинике, а оттуда она отправится в Нью-Йорк. Она пообещала Хенрику, что приедет к первому сентября. Она размышляла о себе как о путешественнице, отправляясь в мир, который только могла себе вообразить. Закрывая глаза, она представляла себе гостиную в их с Хенриком нью-йоркской квартире; полицейский свисток, доносящийся с улицы, и младенец, подпрыгивающий у нее на коленях. Она представила себе маленький столик, накрытый салфеткой, и серебряную овальную рамку с двумя фотографиями, на одной из которых Хенрик и Лили в день свадьбы, а на другой - их первый ребенок в длинном крестильном платье.

      Лили нужно было разобраться в своих вещах, чтобы убедиться, что они готовы к отправлению. Среди ее одежды было платье с капюшоном с того самого лета в Ментоне; платья с вышивкой бисером после жизни в Париже до того, как она легла в клинику, и шуба с капюшоном из кролика. Но в большинстве своем Лили пришла к выводу, что не хотела бы носить эти вещи в Нью-Йорке. Теперь они казались ей дешевыми, будто их носило тело другой женщины.

      Однажды днем, когда Лили собирала ящики и забивала гвоздями их крышки, Герда спросила:

- А как насчет картин Эйнара?

      - Его картины?

      - Некоторые остались. В моей студии, - сказала Герда, - я думала, они тебе могут понадобиться.

      Лили не знала, как поступить. Картины Эйнара больше не висели в квартире, и теперь она почему-то не могла вспомнить, как они выглядят. Маленькие золотистые рамы, сцены мерзлой земли... но что еще?

- Могу ли я их увидеть?

Герда принесла холсты, свернутые изнанкой к внешней стороне, края которых были окаймлены тяжелой восковой нитью. Она развернула их на половице, и Лили почувствовала себя так, словно никогда раньше не видела этих картин. Большинство из них изображали болота. На одной была зима с инеем и грязным