Творения - Хлебников Велимир - Страница 28

28

Начало мая 1921

137. Кавэ-кузнец

Был сумрак сер и заспан.Меха дышали наспех,Над грудой серой пеплаХрапели горлом хрипло.Как бабки повивальныеНад плачущим младенцем,Стояли кузнецы у тела полуголого,Краснея полотенцем.В гнездо их наковальни,Багровое жилище,Клещи носили пищу —Расплавленное олово.Свирепые, багряныеКлещи, зрачками, оловянные,Сквозь сумрак проблистав,Как воль других устав.Они, как полумесяц, блестят на небеси,Змеей из серы вынырнув удушливого чада,Купают в красном пламени заплаканное чадоИ сквозь чертеж неясной мордыБлеснут багровыми порой очами чёрта.Гнездо ночных движений,Железной кровью мытое,Из черных теней свитое,Склонившись к углям падшим,Как колокольчик, бьется железных пений плачем.И те клещи свирепыеТруда заре пою.И где, верны косым очам,Проворных теней плетиЛожились по плечам,Как тень багровой сети,Где красный стан с рожденья бедныхСкрывал малиновый передникУзором пестрого Востока,А перезвоны молотков — у детских уст свисток, —Жестокие клещи,Багровые, как очи,Ночной закал свободы и обжигТак обнародовали:«Мы, Труд Первый и прочее и прочее…»

Начало мая 1921

138. Иранская песня

Как по речке по Ирану,По его зеленым струям,По его глубоким сваям,Сладкой около воды,Ходят двое чудаковДа стреляют судаков.Они целят рыбе в лоб,Стой, голубушка, стоп!Они ходят, приговаривают.Верю, память не соврет.Уху варят и поваривают.«Эх, не жизнь, а жестянка!»Ходит в небе самолетБратвой облаку удалой.Где же скатерть-самобранка,Самолетова жена?Иль случайно запоздала,Иль в острог погружена?Верю сказкам наперед:Прежде сказки — станут былью,Но когда дойдет черед,Мое мясо станет пылью.И когда знамена оптомПронесет толпа, ликуя,Я проснуся, в землю втоптан,Пыльным черепом тоскуя.Или все свои праваБрошу будущему в печку?Эй, черней, лугов трава!Каменей навеки, речка!

Май 1921

139. "С утробой медною…"

1С утробой медноюВерблюд,Тебя ваял потомок Чингисхана.В пустынях белых, с шелестом сухих бумаг,Письменного столаКолючей мысли вьюк несешь —Кузнец случайно ли забыл дать удила? —Туда, где звон чернильных струй,На берега озер черниловодных,Под деревом времен Батыя, копной его ветвей,Нависших на глаза, на лоб писателя,Семьей птенцов гнезда волос писателя,Кто древней ГалилеДал грани большаков и угол.Проносишь равенство, как вьюк,Несешься вскачь, остановивши времяНад самой пропастью письменного стола, —Где страшно заглянуть,Чтоб звон чернильных струй,Чей водопровод —Дыхание песчаных вьюг,Дал равенство коструИ умному огню в глазахХолодного отца чернильных рек,Откуда те бежали спешным стадом,И пламени зеркальному чтеца,Ч разум почерк напевал,Как медную пластину — губ ШаляпинаТолпою управлявший голос.Ты, мясо медное с сухою кожейВ узорном чучеле веселых жен,По скатерти стола задумчивый прохожий, —Ты тенью странной окружен.В переселенье душ ты был,Быть может, раньше — нож.Теперь неси в сердцах песчаныхИз мысли нож!Люди открытий,Люди отплытий,Режьте в РештеНити событий.ЛетевшийДревний германский орел,Утративший Ха,Ищет егоВ украинском «разве»,В колосе ржи.ШагайЧерез пустыню Азии,Где блещет призрак Аза,Звоном зовет сухие рассудки.2Раньше из Ганга священную водуВ шкурах овечьих верблюды носили,Чтоб брызнуть по водам свинцовым на Волге, реке дикарейЭтот, из меди верблюд,Чернильные струи от Волги до ГангаНести обречен.Не расплещи же,Путник пустыни стола,Бочонок с чернилами![2]

5 июня 1921