Творения - Хлебников Велимир - Страница 30

30

Лето-осень 1921

144. "Я видел юношу-пророка…"

Я видел юношу-пророка,Припавшего к стеклянным волосам лесного водопада,Где старые мшистые деревья стояли в сумраке важно, как старики,И перебирали на руках четки ползучих растений.Стеклянной пуповиной летела в пропасть цепьСтеклянных матерей и дочерейРождения водопада, где мать воды и дети менялися местами.Внизу река шумела.Деревья заполняли свечами своих ветокПустой объем ущелья, и азбукой столетий толпилися утесы.А камни-великаны — как плечи лесной девыПод белою волной,Что за морем искал священник наготы.Он Разиным поклялся быть напротив.Ужели снова бросит в море княжну? Противо-Разин грезит.Нет! Нет! Свидетели — высокие деревья!Студеною волною покрыв себяИ холода живого узнав язык и разум,Другого мира, ледян тела,Наш юноша поет:«С русалкою Зоргама обрученНавеки я,Волну очеловечив.Тот — сделал волной деву».Деревья шептали речи столетий.

Лето-осень 1921

145. "Ра — видящий очи свои в ржавой и красной болотной воде…"

Ра — видящий очи свои в ржавой и красной болотной воде,Созерцающий свой сон и себяВ мышонке, тихо ворующем болотный злак,В молодом лягушонке, надувшем белые пузыри в знак мужества,В траве зеленой, порезавшей красным почерком стан у девушки, согнутой с серпом,Собиравшей осоку для топлива и дома,В струях рыб, волнующих травы, пускающих кверху пузырьки,Окруженный Волгой глаз.Ра — продолженный в тысяче зверей и растений,Ра — дерево с живыми, бегающими и думающими листами, испускающими шорохи, стоны.Волга глаз,Тысячи очей смотрят на него, тысячи зир и зин.И Разин,Мывший ноги,Поднял голову и долго смотрел на Ра,Так что тугая шея покраснела узкой чертой.

1921

146. Союзу молодежи

Русские мальчики, львамиТри года охранявшие народный улей,Знайте, я любовался вами,Когда ы затыкали дыры трудаИли бросались туда,Где львиная голая грудь —Заслон от свистящей пули.Всюду веселы и молоды,Белокурые, засыпая на пушках,Вы искали холода и голода,Забыв про постели и о подушках.Юные львы, вы походили на морякаСреди ядер свирепо-свинцовых,Что дыру на котлеПаров, улететь готовых,Вместо чугунных втулЛоктем своего теласмело заткнул.Шипит и дымится рукаИ на море пахнет жарким — каким?Редкое жаркое, мясо человека.Но пар телом заперт,Пары не летят,И судно послало свистящий снаряд.Вам, юношам, не раз кричавшим«Прочь» мировой сове,Совет:Смело вскочите на плечи старших поколений,То, что они сделали, — только ступени.Оттуда видней!Много и далёкоУвидит ваше око,Высеченное плеткой меньшего числа дней.

1921

147. Я и Россия

Россия тысячам тысяч свободу дала.Милое дело! Долго будут помнить про это.А я снял рубаху,И каждый зеркальный небоскреб моего волоса,Каждая скважинаГорода телаВывесила ковры и кумачовые ткани.Гражданки и гражданеМеня — государстваТысячеоконных кудрей толпились у окон.Ольги и Игори,Не по заказуРадуясь солнцу, смотрели сквозь кожу.Пала темница рубашки!А я просто снял рубашку —Дал солнце народам Меня!Голый стоял около моря.Так я дарил народам свободу,Толпам загара.

1921

148. 1905 год

Пули, летя невпопад,В колокола били набат.Царь! Выстрел вышли:Мы вышли!А, Волга, не сдавай,Дон, помогай!Кама, Кама! Где твои орлы?Днепр, где твои чубы?Это широкие кости,Дворцов самочинные гости,Это ржаная ратьШла умирать!С бледными, злыми, зелеными лицами,Прежде добры и кроткй,Глухо прорвали плотинуИ хлынулиТуда, где полкиШашки железные наголо вынули.Улиц, царями жилых, самозваные гости,Улиц спокойных долгие годы!Это народ выпрямляется в ростеСо знаменем алым свободы!Брать плату оков с кого?И не обеднею Чайковского,Такой медовою, что тают души,А страшною, чугунною обеднейОтветил выстрел первый и последний,Чтоб на снегу валялись туши.Дворец с безумными глазами,Дворец свинцовыми устами,Похож на мертвеца,Похож на Грозного-отца,Народ «любимый» целовал…Тот хлынул прочь, за валом вал…Над Костромой, Рязанью, Тулой,Ширококостной и сутулой,Шарахал веник пуль дворца.Бежали, пальцами закрывши лица,И через них струилась кровь.Шумела в колокол столица,Но то, что было, будет вновь.Чугунных певчих без имен —Придворных пушек рты открыты:Это отец подымал свой ременьНа тех, кто не сыты!И, отступление заметив,Чугунным певчим ШереметевМахнул рукой, сказав: «ДовольноСвинца крамольникам подпольным!»С челюстью бледной, дрожащей, угрюмой,С остановившейся думойШагают по камням знакомым:«Первый блин комом!»