Творения - Хлебников Велимир - Страница 7

7

31. Мария Вечора

Выступы замок простерВ синюю неба пустыню.Холодный востока костерУтра встречает богиню.И тогда-тоЗвон раздался от подков.Бел, как хата,Месяц ясных облаковЛаву видит седоков.И один из них широкоНошей белою сверкнул,И в его ночное окоСам таинственный разгулВыше мела белых скулЗаглянул.«Не святые, не святоши,В поздний час несемся мы,Так зачем чураться ношиВ час царицы ночи — тьмы!»Уж по твердой мостовойИдут взмыленные кони.И опять взмахнул живойНошей мчащийся погони.И кони устало зевают, замучены,Шатаются конские стати.Усы золотые закрученыВождя веселящейся знати.И, вящей породе поспешная дань,Ворота раскрылися настежь.«Раскройся, раскройся, широкая ткань,Находку прекрасную застишь.В руках моих дремлет прекрасная лань!»И, преодолевая странный страх,По пространной взбегает он лестницеИ прячет лицо в волосахМолчащей кудесницы.«В холодном сумраке покоя,Где окружили стол скамьи,Веселье встречу я какоеВ разгуле витязей семьи?»И те отвечали с весельем:«Правду промолвил и дело.Дружен урод с подземельем,И любит высоты небесное тело».—«Короткие четверть часаБуду вверху и наедине.Узнаю, льнут ли ее волосаК моей молодой седине».И те засмеялися дружно.Качаются старою стрелкой часы.Но страх вдруг приходит. Но все же наружноТе всадники крутят лихие усы…Но что это? Жалобный стон и трепещущий говор,И тела упавшего шум позже стука.Весь дрожа, пробегает в молчании поварИ прочь убегает, не выронив звука.И мчатся толпою, недоброе чуя,До двери высокой, дубовой и темной,И плачет дружинник, ключ в скважину суя,Суровый, сердитый, огромный.На битву идут они к женственным чарам,И дверь отворилась под тяжким ударомСо скрипом, как будто, куда-то летя,Грустящее молит и плачет дитя.Но зачем в их руках заблистали клинки?Шашек лезвия блещут из каждой руки.Как будто заснувший, лежит общий друг,И на пол стекают из крови озера.А в углу близ стены — вся упрек и испуг —Мария Вечора.

32. "Полно, сивка, видно, тра…"

Полно, сивка, видно, траБросить соху. Хлещет ливень и сечет.Видно, ждет нас до утраСон, коняшня и почет.

33. Трущобы

Были наполнены звуком трущобы,Лес и звенел и стонал,ЧтобыЗверя охотник копьем доконал.Олень, олень, зачем он тяжкоВ рогах глагол любви несет?Стрелы вспорхнула медь на ляжку,И не ошибочен расчет.Сейчас он сломит ноги оземьИ смерть увидит прозорливо,И кони скажут говорливо:«Нет, не напрасно стройных возим».Напрасно прелестью движенийИ красотой немного девьего лицаИзбегнуть ты стремился поражений,Копьем искавших беглеца.Все ближе конское дыханьеИ ниже рог твоих висенье,И чаше лука трепыханье,Оленю нету, нет спасенья.Но вдруг у него показались гриваИ острый львиный коготь,И беззаботно и игривоОн показал искусство трогать.Без несогласья и без крикаОни легли в свои гробы,Он же стоял с осанкою владыки —Были созерцаемы поникшие рабы.

34. Змей поезда. Бегство

Посвящается охотнику за лосями, павдинцу Попову; конный, оннапоминал Добрыню. Псы бежали за ним, как ручныеволки. Шаг его — два шага простых людей.

1Мы говорили о том, что считали хорошим,Бранили трусость и порок.Поезд бежал, разумным служа ношам,2Змеей качаемый чертог.Задвижками стекол стукал,Шатал подошвы ног.3И одурь сонная сошла на сонных кукол,Мы были — утесы земли.Сосед соседу тихо шушукал4В лад бега железного скользкой змеи.Испуг вдруг оживил меня. Почудилось, что жабрыБлестят за стеклами в тени.5Я посмотрел. Он задрожал, хоть оба были храбры,Был ясен строй жестоких игол.Так, змей крылатый! Что смерть, чума иль на охоте бабры6Пред этим бледным жалом, им призрак нас дразнил и дрыгал,Имёна гордые, народы, почестей хребты? —Над всем, все попирая, призрак прыгал.