Дверь во тьму (сборник) - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 26

— Он слишком скучает по крыльям, — ответил я. — Понимает, что уже никогда не полетит, но еще прекрасно помнит, как летал. Ему не с руки было на нас наезжать. А вот его напарники — постарше, они уже все позабывали. Нам повезло, что он был главным.

— А как же иначе? — удивился Лэн. — Он еще недавно был Крылатым, летал и сражался. Ясно, что он лучший боец, чем эти два старикана.

Да, все-таки мы с Лэном думали по-разному. И удивлялись разным вещам. Если бы Лэн увидел, чем наши ровесники занимаются в моем мире, он бы от удивления даже возмущаться не смог.

— Давай найдем какую-нибудь столовую, — сказал я. И невольно улыбнулся, почувствовав, как смешно прозвучало слово «столовая» среди этих сказочных парусников. — Какую-нибудь таверну, то есть.

Таверну мы отыскали лишь через полчаса, догадались не бродить вдоль набережной, под любопытными взглядами редких прохожих — не торговцев, а, судя по виду, стражников и моряков, — и двинулись к центру города. И называлась она не таверной и конечно же не столовой, а просто «Заведением». Зато запах из полуоткрытых дверей шел очень даже вкусный. Солнечный котенок, дремавший у Лэна за пазухой, высунул мордочку, принюхался и удовлетворенно хмыкнул. Мы с Лэном переглянулись.

— Не забудьте поинтересоваться, где можно найти ночлег, — посоветовал Котенок, забираясь обратно под Крыло. — А мне возьмите молока.

В глубине души я был твердо уверен, что увижу заведение, похожее на таверну из пиратских фильмов. Так что меня ждала неожиданность.

Заведение оказалось очень маленьким — простая комната с пятью или шестью столиками и бамбуковой занавеской, отделяющей кухню. За двумя столиками сидели стражники и сосредоточенно жевали котлеты с какой-то кашей. Еще за одним — двое торговцев в своей джинсовой «униформе», потягивая вино из высоких бокалов. На нас покосились, но не слишком неприязненно. Мы сели за свободный столик, и я с удивлением почувствовал, что в городе торговцев мне начинает нравиться.

— Что теперь делать? — шепотом спросил Лэн.

— Откуда я знаю? Давай пока посидим.

Лэн сглотнул слюну и неохотно кивнул:

— Ладно. Только есть хочется…

И мы стали сидеть, глядя друг на друга и делая вид, что абсолютно никуда не торопимся. К счастью, ждать пришлось недолго. Один из торговцев бросил на свой столик хрустальную монетку, поднялся и пошел к выходу, оставив второго мрачно допивать вино. Но возле бамбуковой занавески он негромко сказал:

— Хозяйка, к вам клиенты…

Лэн оживился, а Котенок снова высунулся наружу.

Штора зашелестела, раздвигаясь, и к нам подошла девушка лет двадцати. Симпатичная, только очень уж рыжая. Я сразу решил, что это дочка какого-нибудь торговца.

— Крылатые, — не то удивленно, не то радостно произнесла она. — Что вам, мальчики?

— Мне — молока, — неожиданно вмешался в разговор Котенок. — А ребят надо бы накормить получше. На ваше усмотрение, леди.

Пару секунд «леди» переводила взгляд с Котенка на нас с Лэном, словно пыталась понять, кто здесь чревовещатель. Потом переспросила:

— Кому молока?

— Мне, мне, — дружелюбно уточнил Котенок. — Можно сливок.

— Ты разговариваешь? — вскрикнула девушка.

— Надо же чем-то занять язык, если нас здесь не собираются кормить, — невозмутимо пояснил Котенок.

— Сейчас… — Девушка метнулась на кухню, едва не запутавшись в шторе.

— Ты зачем это сделал? — прошипел я.

— У нас что, денег много? — поинтересовался Котенок.

— Ну…

— Значит не спорь. С таких удивительных посетителей, как мы, лишнего не сдерут.

Минуты через две мы с Лэном уже жевали котлеты, причем у меня возникло подозрение, что в них больше рыбы, чем мяса. Ну а Котенок быстро лакал свои сливки. На нас таращились стражники, забывшие о своих тарелках, и две девчонки из-за бамбуковой шторы. Есть под таким напором взглядов было трудновато, мы с Лэном порядком отстали от Котенка. А тот допил сливки и подозрительно покосился на меня.

— По-моему, ты не осилишь вторую котлету, — задумчиво заявил он.

— Помогай, — согласился я и отломил половинку. Лэн хмыкнул и тоже разделил свою котлетину.

Один из охранников хрипло засмеялся. Мы продолжали есть. К нам вновь подошла рыжая девчонка и поинтересовалась:

— Крылатые, вы надолго в наш город?

— На недельку, — вновь встрял в разговор Котенок. И девушка, явно уверившись, что он в нашей компании самый главный, спросила:

— А где вы остановились?

— Пока нигде, — с неожиданной грустью заметил Котенок. Поднял мордочку, продолжая, однако, придерживать кусок котлеты лапкой, и добавил: — Состояние наших финансов весьма плачевно и позволит разве что пару обедов в вашем прекрасном заведении.

Секунду девушка размышляла, потом присела за столик и вполголоса заявила:

— Мы с удовольствием окажем вам гостеприимство. Заведение сдает комнаты, и одна из них, по счастью, свободна. Плата символическая — монета в неделю. Но при условии, что завтракаете, обедаете и ужинаете у нас.

Будь Котенок человеком — я бы пихнул его под столом, соглашайся, мол! Условия явно были хороши, об этом свидетельствовало лицо девушки. Но Котенок печально возразил:

— Нам не хватит средств питаться у вас, милая леди…

Девушка покосилась на охранников, которые вылупив глаза следили за беседой.

— Плата за еду тоже символическая. Монета.

— В неделю, — уточнил Котенок.

— Идет, — согласилась девушка. — Гостеприимство — моя слабость.

— А наплыв любопытных компенсирует издержки, — в тон ей заявил Котенок. Девушка засмеялась:

— Ребята, вы откуда?

— Не вс сразу, — со вздохом сказал Котенок. — Можно еще по котлете?

…Комната, куда нас провела девушка, — кстати, звали ее вполне обычно, Магдой, — была маленькой. Лэн, когда мы остались одни, поворчал слегка по этому поводу. Но мне лично показалось, что три на три метра для двух пацанов и котенка вполне нормально. В комнате были две кровати — взрослые сочли бы их узкими, но нам жаловаться было бы смешно; камин, в котором лежали дрова, и столик с единственным стулом. Стены были кирпичные, даже не побеленные, что тоже вызвало у Лэна негодование. Над кроватью, которую Лэн облюбовал себе, висела маленькая картинка с изображением парусника, плывущего по ночному морю. По-моему, парусник был куда красивее, чем в натуре. Возле двери, запирающейся на крепкий засов, висело маленькое треснувшее зеркальце. Вот и все. Впрочем, было еще окно, закрытое лишь легкой шторой, что вызвало у Лэна оторопь. Он не привык к тому, что на окнах нет ставней и сквозь них пробивается свет — пусть даже лишь свет уличных фонарей.

Котенок деловито обежал комнату и взлетел на мою кровать.

— Сегодня сплю с тобой, — заявил он. — Если будет холодно, то под одеялом. Ты во сне не пихаешься?

— Откуда я знаю, я же во сне сплю, — ответил я и спросил: — А почему ты не показал, что умеешь летать и светиться?

— А вдруг нам придется задержаться больше недели? — вопросом ответил Котенок.

— Из тебя бы торговец вышел, — не то осуждающе, не то восхищенно протянул Лэн.

— Я подумаю над этой идеей, — пообещал Котенок и начал умываться. — Вы ложитесь, мальчики, завтра дел будет много.

— Каких? — не удержался я.

— Откуда я знаю? Но не зря же мы сюда добрались. Спать!

На командный тон я обижаться не стал, послушно разделся и забрался под одеяло. Лэн, зевая, сказал:

— Спокойной ночи, Данька…

— Спокойной ночи, — согласился я. А Солнечному котенку, как и положено, шепнул: — Ясного рассвета…

Проснулся я оттого, что Котенок покусывал меня за мочку уха, а рот зажимал лапкой. Я просто обалдел и едва не скинул его на пол. Но тут Котенок прошептал:

— Тихо, Данька… Вставай.

Я встал, а Котенок, слабо светясь, повис в воздухе передо мной.

— Что? — тихо спросил я, ничего со сна на соображая.

— Посмотри на своего Младшего…

Наконец я понял, что случилось что-то неладное, и шагнул к кровати, где спал Лэн. Шагнул — и замер. Это был не Лэн. Кто-то очень похожий, но лицо его было таким злым и жестоким, что мне стало страшно.