Прикосновение Купидона - Кинг Валери - Страница 23

– А я повторяю, что предпочитаю ваши интерпретации. Вы недостаточно цените себя. Я бы хотел, чтобы вы согласились играть для большой аудитории.

Эверард остановился, и теперь они стояли перед входом в бальную залу в тени широкого дверного проема. Оркестр заиграл вальс, и хотя Эверард знал, что попросил этот танец у Джулии, теперь он смотрел в лицо Дианы, испытывая какое-то необычное чувство.

Улыбка на ее губах заставила его вспомнить, как Джулия улыбалась ему в ночь маскарада. Он никогда раньше не замечал, как похожи у сестер форма подбородка, губ и даже зубы.

– Что с вами, Эв? – спросила она мягко.

Он был так поражен сходством, что едва расслышал ее вопрос.

– Я не знаю, – с трудом ответил он. – Только что, на мгновение, я увидел так много от вашей сестры в вашей улыбке – почему вы краснеете?

Диана быстро покачала головой.

– Нет, я… – она отвела глаза, чтобы сделать глубокий вдох, и тут же снова посмотрела ему в лицо. – Меня так редко сравнивают с Джулией, вы не представляете!

Он смотрел в ее глаза так, будто делал это в первый раз. Он видел в них что-то, чему не мог дать названия. Он понял, что его влечет к ней неясное, острое чувство, но чего? В этот момент у него возникло впечатление – мимолетное, – что он однажды раньше уже держал ее в своих объятиях. Хотя он знал, что этого не было. Что за странные мысли возникают в его голове! Сам удивляясь тому, что происходит, он сделал маленький шаг к ней и положил руку на рукав ее платья. Что он делает? Что он надеется доказать? Тяга, которую он чувствовал, всепоглощающее желание, казалось, становились сильнее, когда он прикасался к Диане. Если бы он не знал, что это не так, он бы мог поклясться, что то же самое он ощущал в ночь маскарада.

– Эверард! – тихо воскликнула Диана. – Умоляю, остановитесь! Что с вами?

Он взглянул в ее глаза, полные смятения, и ему захотелось заключить ее в объятия, целовать ее, чувствовать ее нежные губы. Он потряс головой, испуганный этим внезапным, неожиданным порывом, потом почти инстинктивно всем телом отстранился от нее, и, ведя какую-то незначительную беседу, они быстро вернулись к Джулии.

Диана от смущения лишилась способности думать и говорить. Она не могла понять, что только что произошло, но ей казалось – она была уверена! – что он хотел ее обнять и поцеловать. Или это было плодом ее воображения?

Она позволяла ему вести ее – хотя с трудом поспевала за его торопливыми шагами – назад, туда, где они оставили Джулию. Но, когда они подошли к этому месту, Джулии не было видно, и лишь кое-кто из поклонников еще стоял там.

Диана быстро оглядела бальную залу, вглядываясь в танцующие пары, и с испугом, удивлением и радостью увидела Джулию в объятиях сильных рук. Ее сестра, конечно, хмурилась, и Лоуренс подшучивал над ней. Диана улыбнулась.

Жених Джулии не был, однако, так доволен, увидев свою невесту в объятиях другого мужчины.

– Какого черта господин Бишэмп так прижимает Джулию к себе?! – воскликнул Эверард.

15

– Как посмел ты увести меня прочь, когда я уже обещала вальс Эверарду?

Лоуренс изобразил сначала смущение, а потом якобы внезапно спохватился:

– О, как я мог забыть? Как глупо с моей стороны. Ты недавно была помолвлена с мужчиной по имени капитан Эверард, будущим виконтом, да? Но скажи мне, Джулия, ты отвергла мои ухаживания потому, что зарилась на титул и знала, что никогда не будешь иметь удовольствия слышать, как тебя называют леди, если свяжешь жизнь со мной?

Горячее негодование захлестнуло Джулию.

– Ты негодяй! – прошипела она сквозь зубы.

– Я ошибся? – спросил он невинно. – Что ж, тогда, поскольку я знаю, что ты не любишь его, у тебя есть причина…

– Ты ничего не знаешь, самодовольный, грубый…

– Поскольку ты не любишь его, – повторил Лоуренс тихо, но с ударением, – у тебя должна была быть другая причина принять его предложение – особенно учитывая, что ты целовала меня так страстно. Я был вынужден точно выяснить, каковы могли быть эти причины. Он наморщил лоб и нахмурился, уставившись вверх на сияющую люстру и кружа Джулию в вихре вальса, стараясь делать вид, что он сильно сосредоточен, хотя она знала, что это не так!

– Он достаточно богат, осмелюсь предположить? – продолжил Лоуренс, с дьявольской улыбкой глядя ей в лицо.

Джулия поняла, что есть только один способ дать отпор этому человеку, который держал ее в объятиях. С хитрым выражением она сказала:

– Да, конечно! Десять тысяч в год! Побольше, чем имеешь ты. Меня не интересуют мужчины с меньшим состоянием!

Ее тон был оскорбительным, а слова жестокими, но ее это не заботило. Несколько минут назад он подошел и перебил ее как раз на середине прелестного анекдота, который она рассказывала, – хотя, по правде говоря, она только что поняла, что не может вспомнить его конец, и поэтому была даже благодарна Лоуренсу за избавление ее от неловкого положения, в которое она, несомненно, попала бы. Не то чтобы такого с ней не случалось раньше – однако ей казалось даже странным, что окружающие превозносили ее способности, которых, по правде сказать, она не имела вовсе. Диана назвала ее тщеславной, но что еще у нее было, кроме красоты? Во всяком случае, с того момента, как Лоуренс увел ее прочь от поклонников, она готова была выцарапать ему глаза. Он всегда говорил с ней так дерзко, не восхищался ее красотой, не ухаживал за ней и отказывался обращаться с ней учтиво, как это делал Эверард. Она ненавидела его!

– Десять тысяч в год, – протянул он. – Я имею больше, гораздо больше.

– Что за глупости! – немедленно отреагировала она. – Насколько мне известно, твой папа оставил ваши земли в разорении и запустении. Я слышала, какой-то богатый купец приобрел поместье и восстановил его – но это случилось совсем недавно. Так что не надо врать мне!

– Ты сейчас хмуришься больше, чем когда была ребенком, – заявил Лоуренс, прижимая ее чуть сильнее, чем до этого.

Джулия почувствовала, что его рука продвигается дальше по ее талии, и сразу ощутила: во-первых, опасение, что Эверард или кто-нибудь еще заметит маневры Лоуренса, и, во-вторых, дрожь, пробежавшую по ее телу от его движения.

– Прекрати! – прошептала она, ее сердце трепетало в груди.

Он улыбнулся.

– Не перестану, – легко ответил он, – пока ты не откажешь Эверарду и не возьмешь меня в мужья, моя маленькая репка!

Джулия с трудом сглотнула. Он смотрел на нее так властно, глаза черны, как ночь, лицо решительно – такое же, как тогда, в детстве. Она бы последовала за ним всюду – она ничего не могла с собой поделать. От Лоуренса исходила такая мощная энергия, такая жизненная сила. Она часто думала: неужели он тоже спит по ночам, как обычные люди?

– Не называй меня так. Ты знаешь, я этого не люблю!

– А если я прошепчу это тебе на ушко? Я думаю, тебе очень понравится!

– Нет, мне никогда не понравится это дурацкое прозвище, – произнесла она, затаив дыхание, ее взгляд бессознательно скользил по его губам. Она вспомнила тот поцелуй, когда он неожиданно проник к ней в спальню. Поцелуй, который приходил к ней в снах, тогда как другой поцелуй – с мужчиной, за которого она собиралась замуж, – был совсем иным! Она опустила взгляд и начала разглядывать свою перчатку, облегающую руку, которая легко лежала на его плече.

Поцелуй с Эверардом был как… как она могла описать его? Это было на следующий день после неожиданного визита Ларри, и совсем не понравился ей. Она почувствовала себя виноватой оттого, что позволяет себе такие мысли. Да, поцелуй с Эверардом даже сравнить нельзя было с поцелуем Ларри… Хотя она и ненавидела Ларри. Да, она его ненавидела!

– Что с тобой Джулия? О чем ты думаешь? Знаешь, какой печальной ты выглядишь? Я вовсе не хотел тебя расстраивать, разве что позлить немножко!

Джулия снова взглянула на Лоуренса, отрешенно покачала головой и сморгнула несколько раз слезы с глаз.